Он у нас раньше в ГАИ работал...
— Вот это номер!
От такой новости я непроизвольно сел на табуретку.
— Да, он то ли сержант, то ли старшина милиции, я в званиях плохо разбираюсь...
— Что они искали? — устало спросил я.
— Все материны заначки забрали. Кое-какое золотишко и украшения... Меня длинный такой, с золотыми зубами, на койку повалил, надругаться хотел, а бывший гаишник ему не позволил. Сказал, что он еще успеет со мной натешиться... В другой раз!
— Вот гады, что творят... — непроизвольно развел я руками. — Неужели никакой управы на них нет? Обязательно переговорю со своими знакомыми из милиции.
Пока Надя убирала разбросанные вещи, я позвонил своему давнему знакомому, которого еще мальчишкой обучал боксу в нашей секции. Но мне не повезло. Дежурный по отделению сказал, что оперуполномоченный уголовного розыска капитан Казаков выехал на задание. Позвоню попозже, решил я и дал отбой.
Виктор приехал через полчаса, и я, оставив его охранять Надю, отправился на поиски кое-кого из своих бывших знакомых, которые могли бы мне обрисовать более точно сложившуюся в городе обстановку. Все же я здорово отстал от жизни с этими своими мемуарами. Живу вчерашним днем. Газет не читаю, телевизор не смотрю. Вот и плачевный результат. А в городе и во всей стране происходит, кажется, криминальная революция, ни больше ни меньше.
Рядом с городским автовокзалом находился газет-но-журнальный киоск, в котором работал хорошо мне известный Андрон Турин. В прошлом он держал местную шпану в ежовых рукавицах, являлся преступным авторитетом. Уж кому как не ему знать подноготную всех криминальных дел?
— Привет, Андрон! — сказал я, подходя к киоску. — Все порнографическими изданиями торгуешь?
Именно за распространение порнографии он получил свой первый срок.
— Никак сам Владимир Степанович пожаловал? — улыбнулся в ответ киоскер. — Рад видеть вас в полном здравии!
— Есть у меня к тебе, Андрон, разговор. Да только ты все работаешь...
— Э, какая работа! Так, сижу от нечего делать, книжку листаю. Подожди, закрою лавочку, и пойдем мы с тобой по старой дружбе выпьем по маленькой.
Вон там обожди, на скамеечке, а я скоро освобожусь... Издали я наблюдал, как Андрон неторопливо уби-
В рат с прилавка печатную продукцию, закрывал металлическую решетку. Наблюдая за Андроном, я не обратил внимания на длинного субъекта с золотыми фиксами на передних зубах, оказавшегося у меня за спиной. Потому-то я ничего не успел предпринять против предательского удара ножом в спину. Только почувствовал, как жгучая боль пронзила трапециевидную мышцу спины, и женский голос возопил:
— Мужчину зарезали!
Может быть, этот самый вопль и спугнул убийцу, удержав его от второго, более точного удара под левую лопатку. Только кто-то издали рявкнул:
— Фуфло, мать твою, сматывайся!
До центральной районной больницы меня подбросил на своем потрепанном «запорожце» Андрон в приемном покое я и потерял сознание...
* * *
...Каждый раз, вникая в суть какой-нибудь очередной житейской истории, я всегда открываю для себя некие особенности либо в поведении реципиента, как я называю источник информации, либо в своем собственном восприятии. Хотя, конечно, если уж быть до конца точным, то реципиентом мне следовало бы называть самого себя, поскольку «донором информации» о том или ином событии всегда выступает кто-то посторонний — живой или мертвый. Для вечно живого сознания это не имеет принципиального значения.
Вот и теперь мой «донор информации» начал открывать передо мной картину происшедших событий, но неожиданно «канал информации» закрылся. Поразмыслив, я пришел к выводу, что потеря сознания на какое-то время выводит «донора» из игры. И мне необходимо искать концы оборванной информационной нити методом проб и ошибок...
Впрочем, кому какое дело до моей «научной лаборатории»? Гораздо интереснее готовый продукт — захватывающие истории, в которые попадают мои герои.
Размышляя таким образом, я вышел на крыльцо,
потянулся и вдохнул полной грудью прохладный воздух, принесенный ветром с гор. И тут совершенно отчетливо услышал грозное предупреждающее рычание.
Альма? Но собаки нигде не было видно. Больше того, рычание напоминало далекий рокот надвигающейся грозы. Но небо до самого обозримого горизонта было абсолютно чистым, даже намека на скорые осадки не чувствовалось в этот жаркий полдень. Так что же за
звуки я слышат? Я сошел с крыльца и направился по дорожке к калитке прогулочным шагом. Тут-то меня и остановил взрыв злобного собачьего лая. И все равно собаки нигде не было видно...
— Альма, Альма! — позвал я, теряясь в догадках, где она могла спрятаться.
Лай неожиданно прекратился, а меня пробрала холодная дрожь.
Не поворачиваясь, я попятился к крыльцу. Но, не доходя до него, остановился и сделал шаг обратно к калитке. И вновь до меня донеслось грозное рычание. Решив больше не искушать судьбу, я вернулся в дом Шорина.
Оказавшись в небольшой светлой комнате, где все было приспособлено для тренировочного процесса спортсмена-профессионала, я задумчиво потрогал боксерскую «грушу», висевшую в центре на растяжках, затем уселся на велотрснажср и крутанул педали. Остальное сделало мое подсознание. Именно оно вызвало астрального двойника Шорина, провело необходимую подготовительную работу, нужную для установления психофизического контакта. И снова я был буквально захлестнут потоком информации о далеком и недавнем прошлом Владимира Степановича Шорина...
Что ты скажешь, если я предложу тебе в качестве спарринг-партнера Дмитрия Орлова? — как-то спросил меня тренер после тренировки.
— Чемпиона республики в тяжелом весе? — уточнил я, вспомнив, что совсем недавно прочитал о нем хвалебную статью под заголовком «Будущие олимпийцы» в газете «Советский спорт».
— Да. Но, может, тебе еще рановато встречаться с настоящими мастерами? — подзадорил Патерик.
— В самый раз, — успокоил я тренера, но не себя, понимая, что с таким противником совладать будет нелегко.
Могучий мужик, весивший не меньше центнера, размахивая кувалдами кулаков, неотвратимо, как поезд, надвигался на меня, словно хотел сломать, раз давить, истребить... И хотя его широкое лицо при этом выражало самое безмятежное спокойствие, как будто Орлов находился не на ринге, а где-нибудь на отдыхе в компании друзей, — челюсть, выпиравшая вперед, перебитый когда-то широкий нос одним своим видом могли напугать кого угодно...
На меня обрушился град ударов, от которых я еле успевал закрываться. Ответить ему мне и удал ось-то всего один только раз, когда после очередной серии ударов по корпусу Орлов сделал шаг назад, на секунду раскрывшись. Что было дальше, я и сам не понял.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114
— Вот это номер!
От такой новости я непроизвольно сел на табуретку.
— Да, он то ли сержант, то ли старшина милиции, я в званиях плохо разбираюсь...
— Что они искали? — устало спросил я.
— Все материны заначки забрали. Кое-какое золотишко и украшения... Меня длинный такой, с золотыми зубами, на койку повалил, надругаться хотел, а бывший гаишник ему не позволил. Сказал, что он еще успеет со мной натешиться... В другой раз!
— Вот гады, что творят... — непроизвольно развел я руками. — Неужели никакой управы на них нет? Обязательно переговорю со своими знакомыми из милиции.
Пока Надя убирала разбросанные вещи, я позвонил своему давнему знакомому, которого еще мальчишкой обучал боксу в нашей секции. Но мне не повезло. Дежурный по отделению сказал, что оперуполномоченный уголовного розыска капитан Казаков выехал на задание. Позвоню попозже, решил я и дал отбой.
Виктор приехал через полчаса, и я, оставив его охранять Надю, отправился на поиски кое-кого из своих бывших знакомых, которые могли бы мне обрисовать более точно сложившуюся в городе обстановку. Все же я здорово отстал от жизни с этими своими мемуарами. Живу вчерашним днем. Газет не читаю, телевизор не смотрю. Вот и плачевный результат. А в городе и во всей стране происходит, кажется, криминальная революция, ни больше ни меньше.
Рядом с городским автовокзалом находился газет-но-журнальный киоск, в котором работал хорошо мне известный Андрон Турин. В прошлом он держал местную шпану в ежовых рукавицах, являлся преступным авторитетом. Уж кому как не ему знать подноготную всех криминальных дел?
— Привет, Андрон! — сказал я, подходя к киоску. — Все порнографическими изданиями торгуешь?
Именно за распространение порнографии он получил свой первый срок.
— Никак сам Владимир Степанович пожаловал? — улыбнулся в ответ киоскер. — Рад видеть вас в полном здравии!
— Есть у меня к тебе, Андрон, разговор. Да только ты все работаешь...
— Э, какая работа! Так, сижу от нечего делать, книжку листаю. Подожди, закрою лавочку, и пойдем мы с тобой по старой дружбе выпьем по маленькой.
Вон там обожди, на скамеечке, а я скоро освобожусь... Издали я наблюдал, как Андрон неторопливо уби-
В рат с прилавка печатную продукцию, закрывал металлическую решетку. Наблюдая за Андроном, я не обратил внимания на длинного субъекта с золотыми фиксами на передних зубах, оказавшегося у меня за спиной. Потому-то я ничего не успел предпринять против предательского удара ножом в спину. Только почувствовал, как жгучая боль пронзила трапециевидную мышцу спины, и женский голос возопил:
— Мужчину зарезали!
Может быть, этот самый вопль и спугнул убийцу, удержав его от второго, более точного удара под левую лопатку. Только кто-то издали рявкнул:
— Фуфло, мать твою, сматывайся!
До центральной районной больницы меня подбросил на своем потрепанном «запорожце» Андрон в приемном покое я и потерял сознание...
* * *
...Каждый раз, вникая в суть какой-нибудь очередной житейской истории, я всегда открываю для себя некие особенности либо в поведении реципиента, как я называю источник информации, либо в своем собственном восприятии. Хотя, конечно, если уж быть до конца точным, то реципиентом мне следовало бы называть самого себя, поскольку «донором информации» о том или ином событии всегда выступает кто-то посторонний — живой или мертвый. Для вечно живого сознания это не имеет принципиального значения.
Вот и теперь мой «донор информации» начал открывать передо мной картину происшедших событий, но неожиданно «канал информации» закрылся. Поразмыслив, я пришел к выводу, что потеря сознания на какое-то время выводит «донора» из игры. И мне необходимо искать концы оборванной информационной нити методом проб и ошибок...
Впрочем, кому какое дело до моей «научной лаборатории»? Гораздо интереснее готовый продукт — захватывающие истории, в которые попадают мои герои.
Размышляя таким образом, я вышел на крыльцо,
потянулся и вдохнул полной грудью прохладный воздух, принесенный ветром с гор. И тут совершенно отчетливо услышал грозное предупреждающее рычание.
Альма? Но собаки нигде не было видно. Больше того, рычание напоминало далекий рокот надвигающейся грозы. Но небо до самого обозримого горизонта было абсолютно чистым, даже намека на скорые осадки не чувствовалось в этот жаркий полдень. Так что же за
звуки я слышат? Я сошел с крыльца и направился по дорожке к калитке прогулочным шагом. Тут-то меня и остановил взрыв злобного собачьего лая. И все равно собаки нигде не было видно...
— Альма, Альма! — позвал я, теряясь в догадках, где она могла спрятаться.
Лай неожиданно прекратился, а меня пробрала холодная дрожь.
Не поворачиваясь, я попятился к крыльцу. Но, не доходя до него, остановился и сделал шаг обратно к калитке. И вновь до меня донеслось грозное рычание. Решив больше не искушать судьбу, я вернулся в дом Шорина.
Оказавшись в небольшой светлой комнате, где все было приспособлено для тренировочного процесса спортсмена-профессионала, я задумчиво потрогал боксерскую «грушу», висевшую в центре на растяжках, затем уселся на велотрснажср и крутанул педали. Остальное сделало мое подсознание. Именно оно вызвало астрального двойника Шорина, провело необходимую подготовительную работу, нужную для установления психофизического контакта. И снова я был буквально захлестнут потоком информации о далеком и недавнем прошлом Владимира Степановича Шорина...
Что ты скажешь, если я предложу тебе в качестве спарринг-партнера Дмитрия Орлова? — как-то спросил меня тренер после тренировки.
— Чемпиона республики в тяжелом весе? — уточнил я, вспомнив, что совсем недавно прочитал о нем хвалебную статью под заголовком «Будущие олимпийцы» в газете «Советский спорт».
— Да. Но, может, тебе еще рановато встречаться с настоящими мастерами? — подзадорил Патерик.
— В самый раз, — успокоил я тренера, но не себя, понимая, что с таким противником совладать будет нелегко.
Могучий мужик, весивший не меньше центнера, размахивая кувалдами кулаков, неотвратимо, как поезд, надвигался на меня, словно хотел сломать, раз давить, истребить... И хотя его широкое лицо при этом выражало самое безмятежное спокойствие, как будто Орлов находился не на ринге, а где-нибудь на отдыхе в компании друзей, — челюсть, выпиравшая вперед, перебитый когда-то широкий нос одним своим видом могли напугать кого угодно...
На меня обрушился град ударов, от которых я еле успевал закрываться. Ответить ему мне и удал ось-то всего один только раз, когда после очередной серии ударов по корпусу Орлов сделал шаг назад, на секунду раскрывшись. Что было дальше, я и сам не понял.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114