Жест перешел
в удар, направленный на ее неулыбающееся расстроенное лицо.
Перед ним была не Джейни: Уолтерс увидел Долли, неверную сбежавшую
Долли, а за ней улыбающийся, полный презрения Вэн, а может, не они, а
просто какой-то символ. Цель. Злое и опасное существо, неизвестное, но
отвратительное. ВРАГ, и его нужно уничтожить. Он должен уничтожить.
Иначе погибнет сам Уолтерс, исчезнет, будет поглощен самыми
безумными, самыми извращенными эмоциями, каких он никогда раньше не
испытывал. И его охватило яростное, всепоглощающее желание насилия.
Я очень хорошо знаю, что испытывал в тот момент Оди Уолтерс, потому
что сам это испытал - и Джейни тоже - и моя собственная жена Эсси - и
каждый человек, оказавшийся в десяти астрономических единицах от пункта,
удаленного от Земли на несколько сотен миллионов километров в сторону
созвездия Возничего. Мне повезло, что я в тот момент отказался от своей
привычки самому вести самолет. Не знаю, разбился ли бы я. Удар из космоса
длился всего полминуты, и мне, вероятно, не хватило бы времени, чтобы
убить себя, но я обязательно постарался бы. Гнев, ненависть, страстное
желание разрушать, уничтожать - таков был дар террористов с неба. Но в тот
момент самолет вел компьютер, я сидел за П-фоном, а на компьютерные
программы ТПП не действует.
Это не первый раз. Уже восемнадцать месяцев, как террористы захватили
корабль и посылали свои безумные фантазии в мир. Мир больше не мог этого
выносить. Между прочим, именно поэтому я летел в Роттердам, но из-за этого
эпизода повернул назад. Сразу попытался связаться с Эсси, убедиться, что с
ней все в порядке. Не получилось. Все в мире тоже звонили, по той же
причине, и линии были забиты.
К тому же в животе у меня словно два броненосца занялись сексом, и я
хотел, чтобы Эсси была со мной, а не летела коммерческим рейсом, как мы
запланировали. Поэтому я велел пилоту повернуть назад; и поэтому, когда
Уолтерс добрался до Роттердама, меня там не было. Он легко застал бы меня
на Таппановом море, если бы полетел прямо в Нью-Йорк, но он ошибся в своих
расчетах.
Он ошибся также - очень сильно ошибся, но ошибка его простительна - в
отношении того, чей разум ощутил он на борту "С.Я."
И он допустил еще одну ошибку, очень серьезную. Он забыл, что у ТПП
двустороннее действие.
Так что тайна его соприкосновения с чуждым сознанием для этого
сознания совсем не была тайной.
Я сожалею, вернее почти сожалею, что по собственному опыту не могу
судить об этом "мгновенном безумии". Больше всего сожалел, когда это
произошло в первый раз, десять лет назад. В то время никто не подозревал о
наличии "телепатических психокинетических приемопередатчиков". А выглядело
это как периодические пандемии безумия. Лучшие умы человечества, включая
мой, затратили множество времени в поисках вируса, токсичного химического
соединения, варианта солнечного излучения - всего, всего, что угодно, лишь
бы объяснить эти периодические припадки безумия у всего человечества. Но у
многих лучших умов, включая мой, было серьезное препятствие. Компьютерные
программы не могут ощутить эти приводящие в безумие импульсы. Если бы
могли, смею заверить, проблема была бы решена гораздо раньше.
8. НЕРВНЫЙ ЭКИПАЖ ПАРУСНОГО КОРАБЛЯ
Синевато-лиловый осьминог - ну, не осьминог, конечно, но ближе всего
с человеческой точки зрения к осьминогу - достиг середины своего
истощающего долговременного проекта, когда у Оди Уолтерса произошла
небольшая неувязка с ТПП. Но так как ТПП обладает двусторонним действием,
это хорошее оружие, но очень плохое средство наблюдения. Все равно что
окликнуть человека, за которым шпионишь, и сказать ему: "Эй, послушай, а я
за тобой слежу!" Так вот, когда Уолтерс соприкоснулся с сеткой,
прикосновение ощутили и в другом месте. А место это находилось почти в
тысяче световых лет от Земли, недалеко от геодезической линии Земля -
планета Пегги, - конечно, именно по этой причине Уолтерс оказался близко и
смог ощутить чужое присутствие.
Кстати, я довольно хорошо знаю этого осьминога - ну, почти осьминога;
можно сказать, что он выглядит как извивающаяся большая орхидея. Тогда,
конечно, я с ним не был знаком, но теперь знаю достаточно хорошо, знаю,
как его зовут, и откуда он, и почему он там находился, и - самое сложное
из всего - что он там делал. Ближе всего к его занятию подойдет, если я
скажу, что он рисовал пейзаж. Но пейзаж этот не мог увидеть никто на
расстоянии многих световых лет, и меньше всех мой друг-осьминог - у него
просто глаз для этого нет.
Но все же причина у него была. Он производил нечто вроде религиозного
обряда. Обряд восходит к древнейшим традициям его расы, а раса очень
древняя, и обряд имеет отношение к тому теологически определяющему моменту
ее истории, когда эти существа, живущие среди кристаллических решетчатых
замерзших газов своей родной планеты, где видимость во всех направлениях
предельно ограничена, впервые поняли, что "зрение" может стать
значительной формой искусства.
Для осьминога было очень важно, чтобы его картина достигла
совершенства. И вот, когда, внезапно ощутив присутствие чужака, он понял,
что за ним наблюдают, то от неожиданности рассыпал немного порошка,
который применял в качестве краски, и рассыпал не там, где нужно, и в
неправильном сочетании цветов, и потому глубоко огорчился. Испорчена целая
четверть гектара! Земной священник понял бы его чувства, если не их
причину: все равно что во время молитвы часть Неба обрушилась и оказалась
растоптанной.
Осьминога звали Ла-Дзха-Ри. Холст, над которым он работал,
представлял собой эллиптический парус из мономолекулярной пленки длиной
почти в тридцать тысяч километров. Работа была завешена едва ли на
четверть, и на это потребовалось пятнадцать лет. Но Ла-Дзха-Ри было все
равно, сколько времени на нее потребуется. Времени у него достаточно. Его
космический корабль еще восемьсот лет будет идти к цели.
Ну, он так считал, что у него достаточно времени... пока не ощутил,
что за ним наблюдает чужак.
И тогда он почувствовал необходимость торопиться. Оставаясь в
нормальном состоянии динамического равновесия, он быстро собрал свою
краску - это было 21 августа, - закрепил ее - 22 августа, - оттолкнулся от
паруса и поплыл в свободном пространстве. К первому сентября он был
достаточно далеко, чтобы включить свой реактивный двигатель и в
энергетически повышенном состоянии вернуться в свою небольшую
цилиндрическую жестянку, которая на крыльях бабочки висела в центре
скопления.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82
в удар, направленный на ее неулыбающееся расстроенное лицо.
Перед ним была не Джейни: Уолтерс увидел Долли, неверную сбежавшую
Долли, а за ней улыбающийся, полный презрения Вэн, а может, не они, а
просто какой-то символ. Цель. Злое и опасное существо, неизвестное, но
отвратительное. ВРАГ, и его нужно уничтожить. Он должен уничтожить.
Иначе погибнет сам Уолтерс, исчезнет, будет поглощен самыми
безумными, самыми извращенными эмоциями, каких он никогда раньше не
испытывал. И его охватило яростное, всепоглощающее желание насилия.
Я очень хорошо знаю, что испытывал в тот момент Оди Уолтерс, потому
что сам это испытал - и Джейни тоже - и моя собственная жена Эсси - и
каждый человек, оказавшийся в десяти астрономических единицах от пункта,
удаленного от Земли на несколько сотен миллионов километров в сторону
созвездия Возничего. Мне повезло, что я в тот момент отказался от своей
привычки самому вести самолет. Не знаю, разбился ли бы я. Удар из космоса
длился всего полминуты, и мне, вероятно, не хватило бы времени, чтобы
убить себя, но я обязательно постарался бы. Гнев, ненависть, страстное
желание разрушать, уничтожать - таков был дар террористов с неба. Но в тот
момент самолет вел компьютер, я сидел за П-фоном, а на компьютерные
программы ТПП не действует.
Это не первый раз. Уже восемнадцать месяцев, как террористы захватили
корабль и посылали свои безумные фантазии в мир. Мир больше не мог этого
выносить. Между прочим, именно поэтому я летел в Роттердам, но из-за этого
эпизода повернул назад. Сразу попытался связаться с Эсси, убедиться, что с
ней все в порядке. Не получилось. Все в мире тоже звонили, по той же
причине, и линии были забиты.
К тому же в животе у меня словно два броненосца занялись сексом, и я
хотел, чтобы Эсси была со мной, а не летела коммерческим рейсом, как мы
запланировали. Поэтому я велел пилоту повернуть назад; и поэтому, когда
Уолтерс добрался до Роттердама, меня там не было. Он легко застал бы меня
на Таппановом море, если бы полетел прямо в Нью-Йорк, но он ошибся в своих
расчетах.
Он ошибся также - очень сильно ошибся, но ошибка его простительна - в
отношении того, чей разум ощутил он на борту "С.Я."
И он допустил еще одну ошибку, очень серьезную. Он забыл, что у ТПП
двустороннее действие.
Так что тайна его соприкосновения с чуждым сознанием для этого
сознания совсем не была тайной.
Я сожалею, вернее почти сожалею, что по собственному опыту не могу
судить об этом "мгновенном безумии". Больше всего сожалел, когда это
произошло в первый раз, десять лет назад. В то время никто не подозревал о
наличии "телепатических психокинетических приемопередатчиков". А выглядело
это как периодические пандемии безумия. Лучшие умы человечества, включая
мой, затратили множество времени в поисках вируса, токсичного химического
соединения, варианта солнечного излучения - всего, всего, что угодно, лишь
бы объяснить эти периодические припадки безумия у всего человечества. Но у
многих лучших умов, включая мой, было серьезное препятствие. Компьютерные
программы не могут ощутить эти приводящие в безумие импульсы. Если бы
могли, смею заверить, проблема была бы решена гораздо раньше.
8. НЕРВНЫЙ ЭКИПАЖ ПАРУСНОГО КОРАБЛЯ
Синевато-лиловый осьминог - ну, не осьминог, конечно, но ближе всего
с человеческой точки зрения к осьминогу - достиг середины своего
истощающего долговременного проекта, когда у Оди Уолтерса произошла
небольшая неувязка с ТПП. Но так как ТПП обладает двусторонним действием,
это хорошее оружие, но очень плохое средство наблюдения. Все равно что
окликнуть человека, за которым шпионишь, и сказать ему: "Эй, послушай, а я
за тобой слежу!" Так вот, когда Уолтерс соприкоснулся с сеткой,
прикосновение ощутили и в другом месте. А место это находилось почти в
тысяче световых лет от Земли, недалеко от геодезической линии Земля -
планета Пегги, - конечно, именно по этой причине Уолтерс оказался близко и
смог ощутить чужое присутствие.
Кстати, я довольно хорошо знаю этого осьминога - ну, почти осьминога;
можно сказать, что он выглядит как извивающаяся большая орхидея. Тогда,
конечно, я с ним не был знаком, но теперь знаю достаточно хорошо, знаю,
как его зовут, и откуда он, и почему он там находился, и - самое сложное
из всего - что он там делал. Ближе всего к его занятию подойдет, если я
скажу, что он рисовал пейзаж. Но пейзаж этот не мог увидеть никто на
расстоянии многих световых лет, и меньше всех мой друг-осьминог - у него
просто глаз для этого нет.
Но все же причина у него была. Он производил нечто вроде религиозного
обряда. Обряд восходит к древнейшим традициям его расы, а раса очень
древняя, и обряд имеет отношение к тому теологически определяющему моменту
ее истории, когда эти существа, живущие среди кристаллических решетчатых
замерзших газов своей родной планеты, где видимость во всех направлениях
предельно ограничена, впервые поняли, что "зрение" может стать
значительной формой искусства.
Для осьминога было очень важно, чтобы его картина достигла
совершенства. И вот, когда, внезапно ощутив присутствие чужака, он понял,
что за ним наблюдают, то от неожиданности рассыпал немного порошка,
который применял в качестве краски, и рассыпал не там, где нужно, и в
неправильном сочетании цветов, и потому глубоко огорчился. Испорчена целая
четверть гектара! Земной священник понял бы его чувства, если не их
причину: все равно что во время молитвы часть Неба обрушилась и оказалась
растоптанной.
Осьминога звали Ла-Дзха-Ри. Холст, над которым он работал,
представлял собой эллиптический парус из мономолекулярной пленки длиной
почти в тридцать тысяч километров. Работа была завешена едва ли на
четверть, и на это потребовалось пятнадцать лет. Но Ла-Дзха-Ри было все
равно, сколько времени на нее потребуется. Времени у него достаточно. Его
космический корабль еще восемьсот лет будет идти к цели.
Ну, он так считал, что у него достаточно времени... пока не ощутил,
что за ним наблюдает чужак.
И тогда он почувствовал необходимость торопиться. Оставаясь в
нормальном состоянии динамического равновесия, он быстро собрал свою
краску - это было 21 августа, - закрепил ее - 22 августа, - оттолкнулся от
паруса и поплыл в свободном пространстве. К первому сентября он был
достаточно далеко, чтобы включить свой реактивный двигатель и в
энергетически повышенном состоянии вернуться в свою небольшую
цилиндрическую жестянку, которая на крыльях бабочки висела в центре
скопления.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82