Мы проверили внутренние службы. Они действовали. Нам принесли хороший
обед, извинились, что не могут прислать бармена, чтобы тот перелил наше
вино из бутылки в графин - бармен состоит в "Гражданской республиканской
службе чрезвычайных происшествий" и должен выполнять свои обязанности. И
обычная горничная номера тоже, хотя нам пообещали, что дежурная по этажу
придет через час и поможет нам распаковать багаж; тем временем он,
нераспакованный, стоял у стены в фойе.
Я богат, конечно, но не избалован. Так я по крайней мере считаю. Но я
люблю услуги, особенно услуги прекрасных компьютерных программ, которые
написала для меня Эсси.
- Мне не хватает Альберта, - сказал я, глядя на туманную ночную
сцену.
- Не знаешь, чем заняться, без своих игрушек? - усмехнулась Эсси, но,
кажется, у нее что-то было на уме. Что ж. В этом отношении я тоже не
избалован, потому что когда у Эсси что-то на уме, я часто заключаю, что
она хочет заняться любовью, и тут же тоже хочу этого. Я часто напоминаю
себе, что в истории человечества люди нашего возраста гораздо менее
расположены к любви и изобретательны, но тем хуже для них. Такие мысли
меня не удерживают. Особенно потому, что Эсси есть Эсси. Она не только
Нобелевский лауреат. У нее есть и другие награды, включая появление в
списке десяти самых изысканно одетых женщин. Нобелевская премия ею
заслужена; а вот список десяти лучших, по-моему, фальшивка. Внешность С.Я.
Броадхед не имеет ничего общего с тем, что на ней надето, но много общего
с тем, что под одеждой. Теперь на ней облегающий светло-синий костюм, без
всяких украшений; такой можно купить в магазине по сниженным ценам; но она
и в нем попала бы в список.
- Иди сюда на минутку, - позвал я с большого длинного дивана.
- Сексуальный маньяк! Ха!
Но это "Ха!" звучало весьма терпимо.
- Просто я подумал, - сказал я, - что так как мы не можем вызвать
Альберта и больше нам нечего делать...
- Ах, Робин, - сказала она, качая головой. Но она улыбалась. Поджала
губы, размышляя. Потом сказала: - Вот что я тебе скажу. Принеси из фойе
маленький дорожный саквояж. У меня там для тебя небольшой подарок. А потом
посмотрим.
Из саквояжа появился ящичек, обернутый серебряной бумагой, а из него
- большой молитвенный веер хичи. Впрочем, не хичи - размер не тот. Такие
Эсси разработала для собственного использования.
- Ты ведь помнишь Мертвецов и "Здесь и После", - сказала она. -
Прекрасные программы хичи, я решила их использовать. И преобразовала
старую программу. В твоих руках гарантированный реальный Альберт Эйнштейн.
Я поворачивал веер в руках.
- Реальный Альберт Эйнштейн?
- О, Робин, не будь таким буквальным. Не реальный - реальный. Я не
могу оживлять мертвецов, особенно умерших давно. Но личность реальна, со
всеми воспоминаниями, мыслями - почти реальна. Я запрограммировала поиск
исчерпывающей информации об Эйнштейне. Книги. Документы. Корреспонденция.
Биографии. Интервью. Снимки. Все. Даже старый потрескавшийся экземпляр
того, что называлось "Киноновости" - о прибытии корабля в Нью-Йорк в 1932
году. "Пате ньюс". Все вошло сюда, и теперь когда ты задаешь вопрос
Альберту Эйнштейну, тебе отвечает Альберт Эйнштейн! - Она наклонилась и
поцеловала меня в макушку. - Конечно, - похвасталась она, - я добавила
кое-что, чего никогда не было у Эйнштейна. Полный курс пилотирования
кораблей хичи. Все новое в науке и технологии с 1955 года, времени, когда
умер подлинный Эйнштейн. Даже некоторые функции кулинарной, секретарской,
юридической и медицинской программ. Для Зигфрида фон Психоаналитика места
не нашлось, - извинилась она, - но ведь он тебе больше не нужен, а, Робин?
Разве только в воспоминаниях.
Она смотрела на меня с выражением, которое я научился за эти
десятилетия узнавать. Я прижал ее к себе.
- Хорошо, Эсси, давай.
Она уселась у меня на коленях и невинно спросила:
- Что давать, Робин? Ты опять говоришь о сексе?
- Давай сюда.
- О... Да это пустяк. Я уже дала тебе серебряный подарок.
- Что, программу? - И правда, она ее обернула серебряной бумагой - и
тут до меня дошло. - О, мой Бог! Я пропустил нашу серебряную годовщину.
Когда... - Но я тут же смолк.
- Когда она была? - закончила она за меня. - Теперь. Она все еще
есть. Сегодня, Робин. Поздравляю, Робин, дорогой.
Я поцеловал ее, должен признаться, отчасти чтобы выиграть время, и
она серьезно поцеловала меня. Я сказал, чувствуя себя презренным:
- Эсси, дорогая, прости. Когда вернемся, я тебе сделаю подарок, от
которого у тебя волосы встанут дыбом, обещаю.
Но она прижалась носом к моим губам, чтобы я замолчал.
- Не нужно ничего обещать, дорогой Робин, - сказала она с уровня
моего кадыка, - потому что ты ежедневно в течение двадцати пяти лет делал
мне достойные подарки. Не считая тех лет, когда мы просто встречались.
Конечно, - добавила она, поднимая голову, чтобы взглянуть на меня, - мы
одни сейчас, только ты и я и кровать в соседней комнате, и так будет еще
несколько часов. И если действительно хочешь, чтобы у меня волосы встали
дыбом, начинай. Я, кстати, знаю, что у тебя кое-что для меня есть. Даже
моего размера.

То, что я не захотел завтракать, сразу привело в действие всю
тревожную сигнализацию Эсси, но я объяснил, что хочу поиграть со своей
новой игрушкой. И это было правдой. Правда и то, что я довольно часто
вообще не завтракаю, и эти две правды в конце концов отправили Эсси в
обеденный зал без меня; но главное, конечно, заключалось в последней
правде - мои внутренности чувствовали себя не очень хорошо.
И вот я вставил нового Альберта в процессор, появился розоватый
мерцающий туман, и вот и он улыбается мне.
- Привет, Робин, - сказал он, - и поздравляю с годовщиной.
- Это было вчера, - слегка разочарованно ответил я. Я не думал, что
поймаю нового Альберта на таких глупых ошибках.
Он потер кончиком трубки нос, глядя на меня из-под своих густых седых
бровей.
- По гавайскому времени, - сказал он, - сейчас поглядим, - он сделал
вид, что смотрит на электронные наручные часы, анахронически выглядывавшие
из-под рукава пиджака, - сейчас сорок две минуты двенадцатого вечера,
Робин, и ваша двадцать пятая годовщина будет длиться еще около двадцати
минут. - Он наклонился, почесывая лодыжку. - У меня появилось несколько
полезных новых свойств, - гордо сказал он, - включая полный контроль за
местным временем; он действует независимо от того, есть я на дисплее или
нет. Ваша жена - очень хороший программист.
Конечно, я знаю, что Альберт Эйнштейн - только компьютерная
программа, но это все равно что встреча со старым другом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82