Впереди находились двенадцать великих вельмож, сидевших полукругом в
деревянных креслах в четырех метрах от ступенек трона.
За ними стояли сорок-пятьдесят пожилых людей в коричневых и серых
одеждах с бархатными воротниками и маленьких квадратных фетровых шляпах.
На их обширные животы спадали серебряные или золотые цепи. Бюргеры,
подумал про себя Род, местные купцы, чиновники, мастера гильдий -
буржуазия.
Позади них находились черные с капюшонами рясы духовенства, а за ними
- серовато-коричневого цвета латанная одежда крестьянства, большая часть
которого, Род не сомневался, была прислана с замковой кухни. Таким
образом, на общем суде присутствовали представители всех классов и
сословий.
Но в центре крестьян стояло четверо солдат в зелено-золотом - цветах
королевы - а между ними стояли двое крестьян один молодой, другой старый,
оба выглядевшие перетрусившими и перепуганными почти на грани паники,
вертевшие в мозолистых руках шляпы. У старикана была длинная седая борода,
юнец же был чисто выбрит. Оба были в серовато-коричневых рубахах из грубой
ткани, тот же самый материал обвязывал их ноги, служа им брюками. Рядом с
ними стоял священник, выглядевший почти столь же не в своей тарелке, как и
они.
Все глаза смотрели на королеву. Катарина очень хорошо это сознавала:
она выпрямилась еще сильнее, чтобы казаться еще хоть ненамного повыше и
сохраняла свою позу пока в зале не воцарилась мертвая тишина. Затем она
медленно села, и Бром уселся по-турецки у ее ног. Тупые концы пик глухо
стукнули о камень, когда Род и трое других гвардейцев стали "вольно",
оставив пики под углом в двадцать градусов.
По залу прогремел голос Брома.
- Кто в сей день предстанет перед королевой?
Вперед шагнул герольд с пергаментным свитком и зачитал список из
двадцати петиций. Первой была петиция вельмож, последней - петиция
дюреровских крестьян.
Наступил миг потрясенного молчания, затем старый герцог Логайр с
ревом вскочил на ноги.
- Показания! Вы так сильно нуждаетесь в показаниях, что ставите эту
деревенщину впереди своих высочайших вельмож?
- Милорд, - окрысилась Катарина, - вы забываете свое положение при
дворе.
- Нет, это вы забываете! Это вы забываете уважение к традициям и все
законы, с детства усвоенные вами от вашего отца!
Старый лорд вытянулся во весь рост, пылая гневом.
- Никогда, - прогремел он, - старый король не обесчестил бы так своих
вассалов!
- Открой глаза, старик! - голос Катарины был холоден и надменен. - Я
бы хотела, чтобы мой отец был все еще жив, но он умер, и теперь царствую
я!
- Царствуешь! - губы Логайра скривились в кислой усмешке. - То не
царствование, но тирания!
Потрясенный зал умолк. Затем все нарастая, по рядам присутствующих
пополз шепот: "Измена! Измена-измена-измена-измена!"
Первым заговорил Бром О'Берин.
- Теперь, милорд Логайр, теперь ты должен пасть на колени и попросить
прощения у своей госпожи, или же ты навек будешь осужден как изменник
трону и государству!
Лицо Логайра окаменело, он вытянулся, выпрямился и, задрав
подбородок, хотел начать говорить, но Катарина опередила его, сказав тугим
дрожащим голосом:
- Никакого прощения не будет не спрошено, ни дано. Ты, милорд Логайр,
принимая во внимание оскорбления, нанесенные нашей королевской крови,
отныне изгоняешься из нашего Двора и Присутствия, чтобы никогда более к
нам не приближался.
Медленно взгляд старого герцога встретился с глазами королевы.
- Как же так, дитя? - пробормотал он, и Род неожиданно заметил в
уголках глаз старика слезы. - Дитя, неужели ты обойдешься с отцом также,
как обошлась с сыном?
Лицо Катарины стало мертвенно бледным. Она полуподнялась.
- Поспеши покинуть место сие, милорд Логайр! - голос Брома дрожал от
ярости. - Поспеши покинуть место сие, или же я спущу на тебя собак!
Взгляд Логайра медленно опустился на Брома.
- Спустишь собак? Да, ибо ты - самый верный пес нашей королевы! - он
снова поднял глаза на Катарину. - Ах, леди-леди! Я надеялся умилостивить
тебя борзым щенком, прежде чем умру.
Катарина снова села, гордо вытянувшись.
- У меня есть мастифф, милорд, и пусть мои враги берегутся!
Старик медленно кивнул, его полные горя глаза не могли оторваться от
ее лица.
- Значит, ты будешь называть меня врагом...
Катарина чуть выше вскинула подбородок.
Он круто повернулся и направился через весь зал к выходу. Толпа
расступилась перед ним, открыв широкий проход. Гвардейцы по обеим сторонам
от большой центральной двери вытянулись по стойке "смирно" и распахнули
порталы.
Герцог резко остановился на пороге и обернулся посмотреть над толпой
на Катарину. Его тяжелый старый голос в последний раз наполним зал. И
голос его был каким-то мягким, почти добрым.
- И все же прими сие от меня, королева, кою я некогда называл своей
племянницей - тебе нечего страшиться армий Логайра, пока я жив.
Секунду он постоял на пороге, не двигаясь, выдерживая взгляд
Катарины. Затем резко повернулся, взметнув полы плаща, и исчез.
Целых три вдоха в зале царило молчание, затем все поднялись, как
один, одиннадцать оставшихся Великих Лордов и двинулись гуськом по проходу
к Большой центральной двери, следуя за Логайром в изгнание.
- Так как же она решила дело двух крестьян? - спросил Векс.
Род ехал на роботе-коне по склону, за замком, "для выездки", во
всяком случае, так он сказал конюху. На самом же деле ему был необходим
совет Векса относительно того, ЧТО БЫ ВСЕ ЭТО ЗНАЧИЛО.
- О, - ответил он, - она поддержала решение приходского священника:
подобающим наказанием для паренька был брак. Старику это не слишком
понравилось, но Катарина держала туза в рукаве: парень должен будет
содержать своего тестя на старости лет. При этом старик ухмыльнулся, а
парень вышел с таким видом, словно он был не совсем уверен, в том, что он,
в конце концов, победил.
- Превосходное решение, - пробурчал Векс. - Наверное, юной леди
следует поискать карьеры в юриспруденции.
- В чем угодно, лишь бы это держало ее подальше от политики...
Славные, воистину, на этой планете закаты.
Они ехали в сторону заходящего солнца, алый шар разрисовал небо в
красновато-коричневый и золотой цвета от горизонта и почти до зенита.
- Да, - снабдил его информацией робот, - здесь закаты действительно
превосходные, благодаря густоте атмосферы, которая составляет почти одну
целую и пять десятых земной нормальности. На этой широте, однако, из-за
наклона оси, который равен.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95