ТВОРЧЕСТВО

ПОЗНАНИЕ

А  Б  В  Г  Д  Е  Ж  З  И  Й  К  Л  М  Н  О  П  Р  С  Т  У  Ф  Х  Ц  Ч  Ш  Щ  Э  Ю  Я  AZ

 


- Есть много песен, милорд, о мужчинах все еще любящих женщин,
однажды отвергнувших их, но во всех леди в конце концов возвращаются к
ним.
- Возвращаются! - сплюнул Ансельм. - Да, она непременно возьмет его
обратно, чтобы потом с позором повесить его на воротах своего замка!
Старый герцог, поднявшись на ноги, рыкнул:
- Довольно твоей гнусной клеветы!
- Клеветы! - кресло Ансельма опрокинулось, когда он вскочил, чтобы
встретить отца лицом к лицу. - Разве это клевета - сказать, что она
оплевала гордое имя герцогов Логайров? Да! И не раз, и не дважды и сделает
это вновь!
Он врезал по столу кулаком, обернувшись, чтобы пройтись взглядом по
лицам великих лордов.
- Нет! Это подлая девка должна, наконец, усвоить, что она не смеет
топтать честь своих пэров! Мы должны сбросить ее с престола и сломать под
нами, раз и навсегда!
Лицо Логайра-старшего побагровело, он уже совсем был готов резко
ответить, но прежде чем он смог заговорить, Род пробормотал словно бы про
себя:
- Нет, милорд, не так круто. Не громить, а дисциплинировать.
Он попал под перекрестный огонь подобных лазерным лучам взглядов
Ансельма и Дюрера, но тут вступился Логайр:
- Да! - произнес он с гигантской радостью и облегчением. - Хоть он и
говорит не к месту, но речь его верна! Наша юная королева норовиста, но
ведь такой всегда бывает молодая кобылка, пока ее не взнуздают. Она должна
усвоить, что ее власть - не абсолютная, что есть узда и на ее силу, но она
- сюзерен, и ее нельзя сбрасывать!
Ансельм издал булькающий звук, лицо его раскраснелось, глаза начали
вылезать из глазниц. Он задыхался от ярости, затем сумел выговорить,
сильно заикаясь от гнева:
- Нет же! Теперь я говорю - нет! Женщина - сюзерен? Это насмешка! И
блудящая надменная сука!...
- Тихо! - прогремел Логайр, и даже четверо великих Лордов съежились
от дикой силы его голоса.
Что касается Ансельма, то он порядком струхнул, испуганно глядя на
стоящего перед ним седобородого великана, который, казалось, вырос и
раздался у них на глазах.
Затем медленно и с куда большим достоинством, чем Род когда-либо
видел в человеке, истинно царственным достоинством, что может получиться
только бессознательно, Логайр вернулся на свое место, так и не отведя глаз
от сына.
- Возвращайся в свои покои, - приказал он холодным и ровным голосом.
- Мы не будем больше говорить об этом до конклава на закате.
Ансельм как-то сумел найти в себе силы снова задрать подбородок,
жест, показавшийся каким-то нелепым и напыщенным, и круто повернулся.
Когда он шел к двери, его взгляд упал на Рода. Ярость и унижение кипели в
нем, он замахнулся, чтобы вознаградить менестреля оплеухой.
- Нет! - рявкнул старый лорд, и Ансельм замер.
- Этот человек, - размеренно произнес герцог, - говорил правду. Я не
потерплю, чтобы с ним плохо обращались.
Ансельм сцепился взглядом с отцом, затем его взгляд заколебался, и он
опустил глаза. Молча повернувшись, он направился прочь, дверь за ним с
шумом захлопнулась.
- Менестрель! - прогромыхал лорд Логайр. - Играй!
Род дал своим пальцам прогуляться по струнам, наигрывая "Старика из
Тор-Таппана", пока размышлял.
Так, значит, сегодня ночью состоится военный совет, да? И главным
вопросом станет, ясное дело, конституционная монархия против воеводств,
хотя знали об этом, может только он да Дюрер. Ну, он знал, на чьей стороне
он будет.
Он снова посмотрел на сидящего, выпрямившись старого герцога Логайра,
поедающего чисто символически кусочки пищи, туго сжав губы под окладистой
белой бородой, сдвинув брови в легкой нахмуренности, и только с самым
малым намеком на горе в глубоких темных глазах.
Да, Род знал, на чьей он стороне.


Они собрались в огромном зале, достаточно большом, чтобы послужить
ангаром для космического корабля приличных размеров, если бы только
грамарийцы знали, что такое космический корабль.
На каменном полу был выложен герб Логайров. Вдоль стен на каждый ярд
имелся серебряный канделябр с факелом. Потолок был сводчатым и
позолоченным, с подвешенной в центре огромной серебряной люстрой. Окон не
было, но это не имело значения, поскольку уже наступила ночь.
Логайр сидел в большом резном кресле в одном конце зала, позади него
стена была задрапирована полотнищем с цветами его рода. Кресло стояло на
помосте высотой метра полтора, так что стоявшие лорды должны были смотреть
на него снизу вверх.
Их было довольно много, помимо Двенадцати Великих Лордов
присутствовал сонм графов, баронов и рыцарей - их вассалов.
И рядом с каждым стоял, вернее, горбился тонколицый костлявый
человечек с приглаженными вдоль черепа скудными светлыми волосами.
Род обвел взглядом зал, его губы поджались в беззвучном присвисте. Он
и не представлял себе, что советники могут быть столь многочисленны. Тут
было, по крайней мере, штук пятьдесят, а может, и семьдесят.
И могли быть еще вне его поля зрения. В данный момент у него был
буквально туннельный обзор, и притом одноглазый. Освещавшие зал факела
сидели в канделябрах, прикрученных к стене тремя грубыми болтами.
Но в одном из канделябров за креслом Логайра болт отсутствовал, а
камень за ним был просверлен на дюйм, а затем вырезан на глубину
человеческой головы. Голова в данный момент принадлежала Роду, который
стоял в холодной полутьме узкого хода за стеной.
Глазок давал ему великолепный обзор затылка Логайра и небольшой вид
через его плечо - когда к нему кто-нибудь обращался.
Правая рука Рода покоилась на рычаге: если он толкнет его вниз - и
если тот не проржавел так, что не сдвинешь - камень перед ним должен
распахнуться и создать сподручную дверь. Судя по выражениям лиц, стоявших
перед герцогом Логайром, она могла быть очень даже сподручной.
Непосредственно перед герцогом стоял Ансельм. Бурбон и Медичи стояли
по бокам молодого человека, Дюрер, конечно, пристроился справа от Логайра.
Логайр тяжело поднялся на ноги.
- Мы собрались здесь, - прогремел он, - здесь, в этом зале сошлась
вся благородная кровь Грамария, истинная власть сей страны.
Он медленно обвел взглядом лица, смотря прямо в глаза каждому из
своих собратьев, Великих Лордов.
- Мы собрались здесь, - повторил он, - чтобы решить о подобающем
выражении своего недовольства нашей королеве Катарине.
Герцог Бурбон зашевелился, расправил сложенные на груди руки и
расставил чуть пошире ноги. Это был человек, похожий на огромного черного
медведя с лохматыми бровями и нечесанной бородой.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95