- У меня два кило
"пыльцы блаженства"! А кому какое дело? Я заплатил за нее наличными и не
позволю толпе бюрократов заиграть мою собственность.
Тон его был довольно вызывающим, а морда прямо-таки кирпича просила.
Все мигом переменилось. Инспектор собирался формы ради заглянуть в
один из моих чемоданов, и тут мой дурак-братец нарочно начал бузу. Стоило
прозвучать словам "пыльца блаженства", как вокруг нас выросли еще четыре
инспектора. Судя по акценту, двое из них были с Венеры, остальные - с
Земли.
Конечно, для нас, марсиан, эта пыльца не представляет ничего
особенного. Настоящие марсиане пользуют ее, как люди - табак, но без
каких-либо вредных последствий. Что они с нее имеют - мне неведомо.
Кое-кто из "песчаных крыс" перенял эту привычку у марсиан. Однажды, на
уроке биологии, мы попробовали ее под надзором учителя - и никто не поймал
ни малейшего кайфа. Мне, помнится, на весь день заложило нос. Ровным
счетом ноль в квадрате.
Другое дело - аборигены Венеры. Ради "пыльцы блаженства" они готовы
на все, причем она превращает их в кровожадных маньяков. Пыльца очень
дорого стоит на тамошнем черном рынке... а ее хранение автоматически
карается пожизненным заключением на спутниках Сатурна.
Чиновники жужжали вокруг Кларка, словно шмели.
Никакой пыльцы они, конечно, не нашли. И тут подал голос дядя Том:
- Позвольте внести предложение, инспектор.
- Что? Конечно, Сенатор.
- Мой племянничек, к сожалению, заварил густую кашу. Отведите его в
сторону - я бы и сам не прочь заковать его в кандалы - а честные люди
пусть себе идут дальше.
Инспектор мигнул.
- Отличная идея.
- Тогда проверьте нас с племянницей, чтобы не задерживать остальных.
- Это совсем не обязательно. - Инспектор шлепнул штампы на дядины
чемоданы и закрыл мой. - Не стоит ворошить вещички юной леди. А этого
молодого да раннего мы обыщем до костей, да и кости, пожалуй, просветим.
- Бог в помощь.
Потом мы с дядей прошли еще с пяток барьеров - валютный контроль,
учет перемещений, бронирование мест и прочая дурь - и наконец очутились у
центрифуги, где взвешивали багаж и самих пассажиров. Так я и не пошастала
по магазинам.
Когда я сошла с этой карусели, выяснилось, что я на три килограмма
превышаю свой лимит. Дикость совершенная - ведь за завтраком я съела
меньше обычного, а воды совсем не пила: невесомость я переношу хорошо, но
вода может запросто ударить в нос и тогда... пошла-поехала весьма
неприятная реакция.
Я совсем уж было собралась объявить, что весовщик слишком сильно
крутанул центрифугу, но тут же сообразила, что не могу поручиться за
точность весов у нас дома, и промолчала.
Дядя Том молча вытащил бумажник и спросил:
- Сколько?
- Ммм... - задумался весовщик. - Давайте сперва крутанем вас,
Сенатор.
Дядя Том не дотягивал до своего лимита почти два килограмма. Весовщик
пожал плечами и сказал:
- Не берите в голову, Сенатор. Тут несколько пассажиров в минусе, так
что я могу не замечать излишка. В случае чего, к вам обратится казначей
корабля. Но я уверен, что все обойдется.
- Спасибо. Напомните, как вас зовут?
- Майло. Майлс М.Майло - Ложа Стервятников, номер семьдесят четыре.
Может, вы видели нашу показательную учебную команду два года назад на
съезде Легиона - я был левым центральным.
- Конечно, видел!
Тут они обменялись особым легионерским рукопожатием, о котором чужие
не знают (это они так думают),
- Ну спасибо, Майлс. До встречи.
- Не за что... Том. Оставь багаж в покое, - мистер Майло нажал кнопку
и позвал. - Эй, на "Трезубце"! Кого-нибудь за багажом Сенатора, живо!
Когда мы остановились у переходного модуля, чтобы поменять наши
присоски на маленькие магнитные подковки, мне пришло в голову, что нам не
пришлось бы ждать нигде и ничего, пожелай дядя Том воспользоваться своими
привилегиями.
В любом случае, путешествовать в компании важной персоны приятно,
даже если это всего лишь дядя Том, у которого ты частенько прыгала на
животе, пока не подросла. На наших билетах было написано просто "первый
класс", но поместили нас в апартаментах с табличкой "Каюта Арматора". На
самом деле это была вовсе не каюта, а номер с тремя спальнями и гостиной.
Невероятно!
Но тогда мне было недосуг озираться по сторонам. Сначала пристегнули
наш багаж, потом - нас самих к стационарным креслам в стенке гостиной.
Этой стенке, судя по крошечной силе тяжести, явно полагалось быть полом,
но сейчас она стояла почти вертикально. Когда уже взвыли предстартовые
сирены, кто-то втащил Кларка и пристегнул его к третьему креслу. Вид у
него был взъерошенный, но нахальный.
- Салют, контрабандист, - добродушно встретил его дядя Том. - Ну как,
нашли что-нибудь?
- Было бы чего искать.
- Я так и думал. Надеюсь, за тебя крепко подержались.
- Не-а.
Я не очень-то поверила Кларку: мне приходилось слышать, что, если
прокторы настроены не вполне дружелюбно, они могут сделать полный личный
досмотр весьма неприятным, хоть и удержаться в рамках закона.
Убеждена, что Кларку пошло бы на пользу, если бы за него "крепко
подержались", но ему, похоже, обыск не доставил ни малейшего неудобства.
- Кларк, - сказала я, - ты вел себя как законченный идиот. И к тому
же все это была ложь, глупая и бессмысленная.
- Увянь, - сердито ответил он. - Если я везу что-нибудь незаконное,
пусть поищут, им за это платят жалованье. "Хотитезаявитьочемнибудь?" -
передразнил он инспектора. - Дурь какая. Кто же станет "заявлять", что
волочет контрабанду.
- Все равно, - не отставала я, - если бы Па услышал тебя...
- Подкейн.
- Да, дядя Том?
- Оставь его. Скоро старт. Это очень интересно.
- Но ведь... да, дядя.
Немного упало давление, потом дернуло так, что только ремни удержали
нас в креслах. Потом раздался чудовищный рев - это мы отрывались от
Деймоса. Вскоре настала полная невесомость, а за ней - мягкая, но
неодолимая тяга в одном направлении.
Комната начала поворачиваться... медленно, почти незаметно. Слегка
закружилась голова.
Мало-помалу (всего минут двадцать) наш вес увеличивался, пока не
достиг нормального... и пол встал наконец почти горизонтально. Но не
совсем...
Вот что произошло. Первый рывок - это ракетные буксиры зацепили
"Трезубец" и вышвырнули его на свободную орбиту. Это не слишком трудно:
притяжение чуточных-крошечных спутников типа Деймоса можно не брать в
расчет, нужно только стронуть с места весьма солидную массу корабля.
А мягкую тягу - одна десятая стандартного земного - создавал маршевый
двигатель самого корабля.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46
"пыльцы блаженства"! А кому какое дело? Я заплатил за нее наличными и не
позволю толпе бюрократов заиграть мою собственность.
Тон его был довольно вызывающим, а морда прямо-таки кирпича просила.
Все мигом переменилось. Инспектор собирался формы ради заглянуть в
один из моих чемоданов, и тут мой дурак-братец нарочно начал бузу. Стоило
прозвучать словам "пыльца блаженства", как вокруг нас выросли еще четыре
инспектора. Судя по акценту, двое из них были с Венеры, остальные - с
Земли.
Конечно, для нас, марсиан, эта пыльца не представляет ничего
особенного. Настоящие марсиане пользуют ее, как люди - табак, но без
каких-либо вредных последствий. Что они с нее имеют - мне неведомо.
Кое-кто из "песчаных крыс" перенял эту привычку у марсиан. Однажды, на
уроке биологии, мы попробовали ее под надзором учителя - и никто не поймал
ни малейшего кайфа. Мне, помнится, на весь день заложило нос. Ровным
счетом ноль в квадрате.
Другое дело - аборигены Венеры. Ради "пыльцы блаженства" они готовы
на все, причем она превращает их в кровожадных маньяков. Пыльца очень
дорого стоит на тамошнем черном рынке... а ее хранение автоматически
карается пожизненным заключением на спутниках Сатурна.
Чиновники жужжали вокруг Кларка, словно шмели.
Никакой пыльцы они, конечно, не нашли. И тут подал голос дядя Том:
- Позвольте внести предложение, инспектор.
- Что? Конечно, Сенатор.
- Мой племянничек, к сожалению, заварил густую кашу. Отведите его в
сторону - я бы и сам не прочь заковать его в кандалы - а честные люди
пусть себе идут дальше.
Инспектор мигнул.
- Отличная идея.
- Тогда проверьте нас с племянницей, чтобы не задерживать остальных.
- Это совсем не обязательно. - Инспектор шлепнул штампы на дядины
чемоданы и закрыл мой. - Не стоит ворошить вещички юной леди. А этого
молодого да раннего мы обыщем до костей, да и кости, пожалуй, просветим.
- Бог в помощь.
Потом мы с дядей прошли еще с пяток барьеров - валютный контроль,
учет перемещений, бронирование мест и прочая дурь - и наконец очутились у
центрифуги, где взвешивали багаж и самих пассажиров. Так я и не пошастала
по магазинам.
Когда я сошла с этой карусели, выяснилось, что я на три килограмма
превышаю свой лимит. Дикость совершенная - ведь за завтраком я съела
меньше обычного, а воды совсем не пила: невесомость я переношу хорошо, но
вода может запросто ударить в нос и тогда... пошла-поехала весьма
неприятная реакция.
Я совсем уж было собралась объявить, что весовщик слишком сильно
крутанул центрифугу, но тут же сообразила, что не могу поручиться за
точность весов у нас дома, и промолчала.
Дядя Том молча вытащил бумажник и спросил:
- Сколько?
- Ммм... - задумался весовщик. - Давайте сперва крутанем вас,
Сенатор.
Дядя Том не дотягивал до своего лимита почти два килограмма. Весовщик
пожал плечами и сказал:
- Не берите в голову, Сенатор. Тут несколько пассажиров в минусе, так
что я могу не замечать излишка. В случае чего, к вам обратится казначей
корабля. Но я уверен, что все обойдется.
- Спасибо. Напомните, как вас зовут?
- Майло. Майлс М.Майло - Ложа Стервятников, номер семьдесят четыре.
Может, вы видели нашу показательную учебную команду два года назад на
съезде Легиона - я был левым центральным.
- Конечно, видел!
Тут они обменялись особым легионерским рукопожатием, о котором чужие
не знают (это они так думают),
- Ну спасибо, Майлс. До встречи.
- Не за что... Том. Оставь багаж в покое, - мистер Майло нажал кнопку
и позвал. - Эй, на "Трезубце"! Кого-нибудь за багажом Сенатора, живо!
Когда мы остановились у переходного модуля, чтобы поменять наши
присоски на маленькие магнитные подковки, мне пришло в голову, что нам не
пришлось бы ждать нигде и ничего, пожелай дядя Том воспользоваться своими
привилегиями.
В любом случае, путешествовать в компании важной персоны приятно,
даже если это всего лишь дядя Том, у которого ты частенько прыгала на
животе, пока не подросла. На наших билетах было написано просто "первый
класс", но поместили нас в апартаментах с табличкой "Каюта Арматора". На
самом деле это была вовсе не каюта, а номер с тремя спальнями и гостиной.
Невероятно!
Но тогда мне было недосуг озираться по сторонам. Сначала пристегнули
наш багаж, потом - нас самих к стационарным креслам в стенке гостиной.
Этой стенке, судя по крошечной силе тяжести, явно полагалось быть полом,
но сейчас она стояла почти вертикально. Когда уже взвыли предстартовые
сирены, кто-то втащил Кларка и пристегнул его к третьему креслу. Вид у
него был взъерошенный, но нахальный.
- Салют, контрабандист, - добродушно встретил его дядя Том. - Ну как,
нашли что-нибудь?
- Было бы чего искать.
- Я так и думал. Надеюсь, за тебя крепко подержались.
- Не-а.
Я не очень-то поверила Кларку: мне приходилось слышать, что, если
прокторы настроены не вполне дружелюбно, они могут сделать полный личный
досмотр весьма неприятным, хоть и удержаться в рамках закона.
Убеждена, что Кларку пошло бы на пользу, если бы за него "крепко
подержались", но ему, похоже, обыск не доставил ни малейшего неудобства.
- Кларк, - сказала я, - ты вел себя как законченный идиот. И к тому
же все это была ложь, глупая и бессмысленная.
- Увянь, - сердито ответил он. - Если я везу что-нибудь незаконное,
пусть поищут, им за это платят жалованье. "Хотитезаявитьочемнибудь?" -
передразнил он инспектора. - Дурь какая. Кто же станет "заявлять", что
волочет контрабанду.
- Все равно, - не отставала я, - если бы Па услышал тебя...
- Подкейн.
- Да, дядя Том?
- Оставь его. Скоро старт. Это очень интересно.
- Но ведь... да, дядя.
Немного упало давление, потом дернуло так, что только ремни удержали
нас в креслах. Потом раздался чудовищный рев - это мы отрывались от
Деймоса. Вскоре настала полная невесомость, а за ней - мягкая, но
неодолимая тяга в одном направлении.
Комната начала поворачиваться... медленно, почти незаметно. Слегка
закружилась голова.
Мало-помалу (всего минут двадцать) наш вес увеличивался, пока не
достиг нормального... и пол встал наконец почти горизонтально. Но не
совсем...
Вот что произошло. Первый рывок - это ракетные буксиры зацепили
"Трезубец" и вышвырнули его на свободную орбиту. Это не слишком трудно:
притяжение чуточных-крошечных спутников типа Деймоса можно не брать в
расчет, нужно только стронуть с места весьма солидную массу корабля.
А мягкую тягу - одна десятая стандартного земного - создавал маршевый
двигатель самого корабля.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46