– Спасибо, что сказал мне об этом, Макс. – Он поднялся и положил руку на плечо Прима: – Бедный мой Макс. Герой СС и до сих пор не нацист. Должно быть, это чертовски осложняет вашу жизнь.
– О, я с этим справлюсь, – ответил Прим.
За дверью послышался шум голосов, и через минуту появилась Шанталь:
– Курьер оставил вот это, генерал. Земке прочел бумагу и громко захохотал:
– Ловок, шельма. Остается в душе владельцем птицефермы. Он заранее покупает ваши услуги, Макс. Послушайте: «От рейхсфюрера СС Максу Приму. В знак признания ваших заслуг перед рейхом, выходящих за рамки ваших непосредственных обязанностей, специальным приказом фюрера вам присвоено звание штандартенфюрера – с сегодняшнего дня. Хайль Гитлер».
Ошеломленный Прим взял бумагу, и Земке втолкнул его в спальню.
– Что ты об этом думаешь, дорогая? – спросил он графиню. – Этой бумагой удостоверяется, что Макс повышен в звании сразу на две ступени. Он теперь полковник.
– И что ему придется сделать за это? – требовательно спросила графиня.
Прим печально улыбнулся:
– Я ожидаю возвращения вашей племянницы. Очевидно, завтра.
– Да, она будет нам нужна, чтобы развлекать Роммеля на уик-энд, – сказал Земке. – Мне кажется, нам следует придумать что-нибудь особенное на этот раз. Например, бал, а не просто танцы.
– Отличная идея, – сказал Прим.
– Да, Анн-Мари остановилась в «Рице», – сказала графиня, обращаясь к Приму.
– Я знаю, – ответил он. – Я звонил ей туда трижды, но ее ни разу не оказалось в номере.
– Чего же вы хотите? Парижские магазины все так же привлекают нас, несмотря на эту ужасную войну.
– Вы правы. К сожалению, я должен покинуть вас и заняться делами. – Прим поклонился и вышел.
Гортензия взглянула на Земке:
– У тебя неприятности? Он взял ее за руку:
– Ничего такого, с чем я не смог бы справиться. Это не связано с Максом, он попал между молотом и наковальней.
– Какая жалость. – Она покачала головой. – Ты знаешь, Карл, этот парень мне очень нравится.
– Мне тоже, любимая. – Он достал шампанское из ведерка и наполнил ее бокал.
К вечеру, когда сумерки сгустились над Холодной гаванью, дождь все так же барабанил в окно кухни. Джулия и Женевьева сидели за кухонным столом, и француженка тасовала колоду карт таро. На граммофоне крутилась пластинка, и мужской голос в сопровождении ансамбля биг-бэнда пел песню «Туманный день в пригороде Лондона».
– Все именно так, если иметь в виду погоду, – сказала Джулия. – Это Ал Боули. Мой самый любимый певец. Он обычно пел в лучших ночных клубах большого Лондона.
– Я однажды видела его, – сказала Женевьева. – Мы кое-что отмечали с одним летчиком. Это было в 1940-м. Он привел меня в ресторан «Монсеньор». На Пикадилли. Там пел Боули с ансамблем Роя Фокса.
– Я бы отдала все, чтобы увидеть его своими глазами, – вздохнула Джулия. – Его убили в Блитце, вы знаете.
– Да, мне говорили. Джулия протянула ей колоду:
– Говорят, у меня есть дар к подобным вещам. Перетасуйте их и верните мне левой рукой.
– Вы хотите сказать, что можете предсказать мое будущее? Я не уверена, что хочу его знать. – Тем не менее Женевьева сделала все так, как просила Джулия, и вернула ей карты.
Джулия на секунду закрыла глаза и рассыпала карты по столу рубашкой кверху. Потом она окинула их взглядом.
– Три карты, вот все, что нужно. Возьмите первую и переверните ее.
Женевьева послушно взяла карту. Колода была очень старая. Рисунок темный и тусклый, надпись сделана на французском языке. На карте был изображен бассейн, который охраняли собака и волк, ниже две башни, а в небе над ними луна.
– Это хорошо, cherie, потому что рисунок вертикальный. Он говорит о кризисе в вашей жизни. Привычные связи и интеллект ничего не значат, только ваши инстинкты проведут вас через все испытания. Полагайтесь только на чувство в любых обстоятельствах. На свой инстинкт. Только это спасет вас.
– Вы, должно быть, подшучиваете надо мной, – сказала Женевьева и неуверенно засмеялась.
– Нет, так говорит мне карта, – ответила ей Джулия и накрыла ее руку своей ладонью. – Она еще говорит, что вы вернетесь. Выберите теперь другую.
На карте был изображен висельник – копия вывески, висевшей над входом в паб у причала.
– Ее значение не совпадает с изображением. Разрушение и изменение, но ведущее к возрождению. Тяжелая ноша упадет с плеч. Дальше вы пойдете по жизни, впервые принадлежа самой себе, и никому ничего не будете должны.
Они помолчали, потом Женевьева взяла третью карту. На ней оказался рыцарь верхом на коне с жезлом в руке. Джулия заметила:
– Это человек, близкий вам. С ним у вас конфликт ради самого конфликта.
– Может быть, он солдат? – спросила Женевьева.
– Да, возможно, – кивнула Джулия.
– Кризис, через который меня проведет только мой инстинкт. Перемена, благодаря которой ноша упадет с моих плеч. Мужчина, может быть, солдат, заинтересованный в конфликте ради конфликта. – Женевьева пожала плечами. – Ну и что все это означает?
– Четвертая карта скажет. Вы не знали, что перевернете ее.
Женевьева застыла в нерешительности, выбирая, потом вытянула карту. Джулия ударила по ней сверху: на них смотрела смерть, скелет с косой, косящий не колосья, а тела.
Женевьева попробовала рассмеяться, но у нее пересохло в горле:
– Полагаю, это не очень-то здорово?
Прежде чем Джулия успела ответить, дверь открылась, и вошел Крэйг.
– Мунро хочет немедленно видеть нас в библиотеке. Пора решать. – Он смолк, улыбаясь: – Господи, вы опять возитесь с этими штуками, Джулия? Следующей весной вы откроете свою палатку на ярмарке в Фальмуте. Джулия улыбнулась и смешала карты:
– Интересная идея.
Она поднялась вместе с Женевьевой, обошла вокруг стола, сжала ей руку, и они пошли следом за Крэйгом.
Мунро и Хейр сидели в библиотеке, склонясь над столом и изучая крупномасштабную карту, на которой был изображен район Ла-Манша от Лизард-Пойнт до мыса Финистер в Бретани. Рене сидел у огня, куря одну из своих маленьких сигар и ожидая приказаний.
Мунро взглянул на вошедших:
– Ну, вот и вы. Погода, как видите, не улучшилась, и парни из бюро прогнозов все еще не могут гарантировать, что это вообще произойдет. – Дверь открылась, и вошел Едж. Мунро спросил его: – Есть что-нибудь новое?
– Боюсь, ничего, бригадир, – ответил Едж. – Я только что говорил с командиром группы, который руководит отделом прогнозов для Главного штаба. Он подтверждает то, что нам уже известно. Погода еще может выправиться, но вероятность этого пятьдесят на пятьдесят.
Женевьева внимательно посмотрела на него. Она не видела его со дня того происшествия в лесу, он не показывался даже в «Висельнике». Его лицо было непроницаемым, но глаза выдавали подлинные чувства – в них была ненависть.
Мунро подвел итог:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63
– О, я с этим справлюсь, – ответил Прим.
За дверью послышался шум голосов, и через минуту появилась Шанталь:
– Курьер оставил вот это, генерал. Земке прочел бумагу и громко захохотал:
– Ловок, шельма. Остается в душе владельцем птицефермы. Он заранее покупает ваши услуги, Макс. Послушайте: «От рейхсфюрера СС Максу Приму. В знак признания ваших заслуг перед рейхом, выходящих за рамки ваших непосредственных обязанностей, специальным приказом фюрера вам присвоено звание штандартенфюрера – с сегодняшнего дня. Хайль Гитлер».
Ошеломленный Прим взял бумагу, и Земке втолкнул его в спальню.
– Что ты об этом думаешь, дорогая? – спросил он графиню. – Этой бумагой удостоверяется, что Макс повышен в звании сразу на две ступени. Он теперь полковник.
– И что ему придется сделать за это? – требовательно спросила графиня.
Прим печально улыбнулся:
– Я ожидаю возвращения вашей племянницы. Очевидно, завтра.
– Да, она будет нам нужна, чтобы развлекать Роммеля на уик-энд, – сказал Земке. – Мне кажется, нам следует придумать что-нибудь особенное на этот раз. Например, бал, а не просто танцы.
– Отличная идея, – сказал Прим.
– Да, Анн-Мари остановилась в «Рице», – сказала графиня, обращаясь к Приму.
– Я знаю, – ответил он. – Я звонил ей туда трижды, но ее ни разу не оказалось в номере.
– Чего же вы хотите? Парижские магазины все так же привлекают нас, несмотря на эту ужасную войну.
– Вы правы. К сожалению, я должен покинуть вас и заняться делами. – Прим поклонился и вышел.
Гортензия взглянула на Земке:
– У тебя неприятности? Он взял ее за руку:
– Ничего такого, с чем я не смог бы справиться. Это не связано с Максом, он попал между молотом и наковальней.
– Какая жалость. – Она покачала головой. – Ты знаешь, Карл, этот парень мне очень нравится.
– Мне тоже, любимая. – Он достал шампанское из ведерка и наполнил ее бокал.
К вечеру, когда сумерки сгустились над Холодной гаванью, дождь все так же барабанил в окно кухни. Джулия и Женевьева сидели за кухонным столом, и француженка тасовала колоду карт таро. На граммофоне крутилась пластинка, и мужской голос в сопровождении ансамбля биг-бэнда пел песню «Туманный день в пригороде Лондона».
– Все именно так, если иметь в виду погоду, – сказала Джулия. – Это Ал Боули. Мой самый любимый певец. Он обычно пел в лучших ночных клубах большого Лондона.
– Я однажды видела его, – сказала Женевьева. – Мы кое-что отмечали с одним летчиком. Это было в 1940-м. Он привел меня в ресторан «Монсеньор». На Пикадилли. Там пел Боули с ансамблем Роя Фокса.
– Я бы отдала все, чтобы увидеть его своими глазами, – вздохнула Джулия. – Его убили в Блитце, вы знаете.
– Да, мне говорили. Джулия протянула ей колоду:
– Говорят, у меня есть дар к подобным вещам. Перетасуйте их и верните мне левой рукой.
– Вы хотите сказать, что можете предсказать мое будущее? Я не уверена, что хочу его знать. – Тем не менее Женевьева сделала все так, как просила Джулия, и вернула ей карты.
Джулия на секунду закрыла глаза и рассыпала карты по столу рубашкой кверху. Потом она окинула их взглядом.
– Три карты, вот все, что нужно. Возьмите первую и переверните ее.
Женевьева послушно взяла карту. Колода была очень старая. Рисунок темный и тусклый, надпись сделана на французском языке. На карте был изображен бассейн, который охраняли собака и волк, ниже две башни, а в небе над ними луна.
– Это хорошо, cherie, потому что рисунок вертикальный. Он говорит о кризисе в вашей жизни. Привычные связи и интеллект ничего не значат, только ваши инстинкты проведут вас через все испытания. Полагайтесь только на чувство в любых обстоятельствах. На свой инстинкт. Только это спасет вас.
– Вы, должно быть, подшучиваете надо мной, – сказала Женевьева и неуверенно засмеялась.
– Нет, так говорит мне карта, – ответила ей Джулия и накрыла ее руку своей ладонью. – Она еще говорит, что вы вернетесь. Выберите теперь другую.
На карте был изображен висельник – копия вывески, висевшей над входом в паб у причала.
– Ее значение не совпадает с изображением. Разрушение и изменение, но ведущее к возрождению. Тяжелая ноша упадет с плеч. Дальше вы пойдете по жизни, впервые принадлежа самой себе, и никому ничего не будете должны.
Они помолчали, потом Женевьева взяла третью карту. На ней оказался рыцарь верхом на коне с жезлом в руке. Джулия заметила:
– Это человек, близкий вам. С ним у вас конфликт ради самого конфликта.
– Может быть, он солдат? – спросила Женевьева.
– Да, возможно, – кивнула Джулия.
– Кризис, через который меня проведет только мой инстинкт. Перемена, благодаря которой ноша упадет с моих плеч. Мужчина, может быть, солдат, заинтересованный в конфликте ради конфликта. – Женевьева пожала плечами. – Ну и что все это означает?
– Четвертая карта скажет. Вы не знали, что перевернете ее.
Женевьева застыла в нерешительности, выбирая, потом вытянула карту. Джулия ударила по ней сверху: на них смотрела смерть, скелет с косой, косящий не колосья, а тела.
Женевьева попробовала рассмеяться, но у нее пересохло в горле:
– Полагаю, это не очень-то здорово?
Прежде чем Джулия успела ответить, дверь открылась, и вошел Крэйг.
– Мунро хочет немедленно видеть нас в библиотеке. Пора решать. – Он смолк, улыбаясь: – Господи, вы опять возитесь с этими штуками, Джулия? Следующей весной вы откроете свою палатку на ярмарке в Фальмуте. Джулия улыбнулась и смешала карты:
– Интересная идея.
Она поднялась вместе с Женевьевой, обошла вокруг стола, сжала ей руку, и они пошли следом за Крэйгом.
Мунро и Хейр сидели в библиотеке, склонясь над столом и изучая крупномасштабную карту, на которой был изображен район Ла-Манша от Лизард-Пойнт до мыса Финистер в Бретани. Рене сидел у огня, куря одну из своих маленьких сигар и ожидая приказаний.
Мунро взглянул на вошедших:
– Ну, вот и вы. Погода, как видите, не улучшилась, и парни из бюро прогнозов все еще не могут гарантировать, что это вообще произойдет. – Дверь открылась, и вошел Едж. Мунро спросил его: – Есть что-нибудь новое?
– Боюсь, ничего, бригадир, – ответил Едж. – Я только что говорил с командиром группы, который руководит отделом прогнозов для Главного штаба. Он подтверждает то, что нам уже известно. Погода еще может выправиться, но вероятность этого пятьдесят на пятьдесят.
Женевьева внимательно посмотрела на него. Она не видела его со дня того происшествия в лесу, он не показывался даже в «Висельнике». Его лицо было непроницаемым, но глаза выдавали подлинные чувства – в них была ненависть.
Мунро подвел итог:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63