Вы можете не доверять мне, но мы все-таки оба французы.
На лице жандарма появилось выражение крайней ненависти:
– Два-три раза в неделю, да еще и в других местах. Этот мясник… – Одного из ожидавших очереди пленных поставили к стене, раздалась команда, прозвучал залп. – Он отказывает им в последнем обряде. Вы видите, полковник? Все это происходит без священника, а после казни он идет к здешнему священнику, как добрый католик, а потом в кафе на той стороне площади, где обедает в приятной компании.
– Да, я слышал об этом, – ответил Осборн.
Он повернулся и пошел назад, к церкви. Жандарм посмотрел ему вслед, застыв в нерешительности, потом отвернулся и стал смотреть, как Дитрих направился к очередной жертве с пистолетом в руке.
Крэйг Осборн прошел по дорожке через кладбище, открыл тяжелую дубовую дверь церкви и вошел внутрь. В церкви было темно, слабый свет пробивался через витражи. Пахло ладаном, у алтаря мерцали свечи. Когда Осборн подошел ближе, открылась дверь ризницы и из нее вышел старый седой священник. На нем был стихарь и фиолетовая епитрахиль через плечо. Он застыл от удивления.
– Чем могу быть полезен, сын мой?
– Можете. Идите в ризницу, святой отец. Старый священник нахмурился:
– Не сейчас, полковник, я должен выслушать исповедь.
Осборн окинул взглядом пустую церковь, остановив его на исповедальнях.
– Нам не до соблюдения обрядов, святой отец, во всяком случае, с этим мясником Дитрихом, которого вы ждете. – Он положил руку на плечо священника. – Идите в ризницу, святой отец.
Озадаченный священник поспешил выполнить приказ.
– Кто вы?
Осборн толкнул его на деревянный стул, стоявший у стола, и извлек из кармана плаща моток шнура.
– Чем меньше вы будете знать, тем лучше для вас, святой отец. Устроим маленький спектакль. Ну-ка, руки за спину. – Он крепко связал кисти рук кюре. – Видите ли, святой отец, я устраиваю для вас отпущение грехов. Никакой связи с тем, что здесь произойдет. Чистое карантинное свидетельство для наших германских друзей.
Он достал платок. Старик сказал:
– Сын мой, я не знаю, что ты собираешься делать здесь, но это дом Божий.
– Да, мне тоже нравится думать, что я занят богоугодным делом, – ответил Крэйг Осборн и засунул ему в рот платок.
Он оставил священника в ризнице, закрыл дверь, направился к исповедальням и включил крошечную лампочку над дверью первой из них. Войдя туда, достал свой вальтер, привинтил глушитель и стал ждать, наблюдая за входом через щель в двери.
Через некоторое время вошел Дитрих, сопровождаемый молодым капитаном СС. Они остановились, о чем-то коротко поговорили, и капитан вышел, а Дитрих направился по проходу вдоль скамеек, расстегивая на ходу плащ. Он остановился, снял фуражку и вошел в кабину. Осборн щелкнул выключателем и зажег маленькую лампочку, которая осветила лицо немца, сам он остался в тени.
– Доброе утро, святой отец, – сказал Дитрих на плохом французском. – Благословите меня, ибо я согрешил.
– Конечно, ты согрешил, ублюдок, – ответил ему Крэйг Осборн, сунул дуло вальтера через решетку и выстрелил генералу между глаз.
Осборн вышел из исповедальни, и в этот момент капитан СС открыл дверь церкви и заглянул в нее. Он увидел лицо генерала и его разнесенный череп. Молодой офицер достал свой пистолет и дважды выстрелил вверх. Выстрелы в старых стенах прозвучали оглушительно громко.
Осборн ответил и попал ему в грудь, капитан повалился навзничь, и Крэйг побежал к двери.
Он выглянул наружу и увидел машину Дитриха, припаркованную у калитки, рядом с ней стоял его «кюбельваген». Слишком поздно, он не успеет, к церкви уже бежали солдаты с автоматами на изготовку, привлеченные выстрелами.
Осборн повернулся и выскочил через дверь у ризницы, миновал могильные камни кладбища у задней стены церкви, перебрался через низкую изгородь и побежал вверх по склону холма к росшему наверху лесу.
Они начали стрелять, но Крэйг, петляя по склону, уже почти добрался до вершины холма. Внезапно пуля попала ему в левую руку, и он упал на одно колено. Он поднялся и из последних сил рванулся на другую сторону холма. Несколько минут спустя он оказался в лесу.
Он бежал из последних сил, подняв руки, чтобы защитить лицо от ударов веток, не представляя себе, куда его несет. Никакого транспорта нет, стало быть, нет и возможности добраться до «лизандра». По крайней мере, Дитрих мертв – достойное завершение дела, как говаривали в ИСО в прежние дни.
Внизу в долине проходила дорога, поросшая еще более густым лесом. Он поспешил вниз, катясь на спине между деревьями, приземлился в канаве, подпилен и кинулся через дорогу. Неожиданно из-за поворота выехал «роллс-ройс» и остановился перед ним.
Рене Дизар с черной повязкой на глазу сидел за рулем в шоферской форме. Задняя дверца открылась, и из машины выглянула Анн-Мари.
– Опять геройствуешь, Крэйг? Ты никогда не изменишься, правда? Давай забирайся в машину, нужно поскорее убираться отсюда.
«Роллс» двинулся с места, она кивком указала на промокший от крови рукав его формы:
– Больно?
– Да нет. – Осборн засунул в рукав платок. – Какого черта вы тут делаете?
– Большой Пьер вышел на связь. Как обычно, просто голос в телефонной трубке. Я еще ни разу не видела его.
– Я видел, – ответил Крэйг. – Ты будешь сражена, когда увидишь.
– Правда? Он сказал, что «лизандр» не прилетит. Метеорологи говорят, что с Атлантики движется плотный туман с дождем. Я должна была ждать тебя у фермы и предупредить, но я всегда с недоверием относилась к этому месту. Решила подъехать поближе и посмотреть, что случилось. Мы были на другой стороне деревни, около станции. Услышали стрельбу, видели, как ты бежал вверх по склону холма.
– Мне повезло, – заметил Осборн.
– Да, особенно если учесть, что все это не имеет ко мне никакого отношения. Как бы там ни было, Рене сказал, что ты мог побежать только в эту сторону.
Она закурила, положив ногу на ногу, как всегда элегантная в черном костюме с бриллиантовой брошью у воротника белой шелковой блузки. Лоб закрыт челкой, завитки волос обрамляют лицо, подчеркивая изящную линию скул и подбородка с ямочкой.
– Куда это ты смотришь? – спросила она вызывающе.
– На тебя, – ответил он. – Как всегда, слишком много помады, а в остальном – само совершенство.
– А ну-ка ступай под сиденье и заткнись, – бросила она и сдвинула ноги в сторону, пока он забирался в ящик под сиденьем, убрав откидную доску. Наконец он устроился там, и она вернула доску на место. Мгновение спустя они увидели «кюбельваген», стоявший поперек дороги, и полдюжины эсэсовцев рядом с ним. – Спокойно, Рене, не торопись, – сказала Анн-Мари.
– Заваруха? – глухо прозвучал голос Крэйга Осборна.
– Не волнуйся, – мягко ответила она.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63
На лице жандарма появилось выражение крайней ненависти:
– Два-три раза в неделю, да еще и в других местах. Этот мясник… – Одного из ожидавших очереди пленных поставили к стене, раздалась команда, прозвучал залп. – Он отказывает им в последнем обряде. Вы видите, полковник? Все это происходит без священника, а после казни он идет к здешнему священнику, как добрый католик, а потом в кафе на той стороне площади, где обедает в приятной компании.
– Да, я слышал об этом, – ответил Осборн.
Он повернулся и пошел назад, к церкви. Жандарм посмотрел ему вслед, застыв в нерешительности, потом отвернулся и стал смотреть, как Дитрих направился к очередной жертве с пистолетом в руке.
Крэйг Осборн прошел по дорожке через кладбище, открыл тяжелую дубовую дверь церкви и вошел внутрь. В церкви было темно, слабый свет пробивался через витражи. Пахло ладаном, у алтаря мерцали свечи. Когда Осборн подошел ближе, открылась дверь ризницы и из нее вышел старый седой священник. На нем был стихарь и фиолетовая епитрахиль через плечо. Он застыл от удивления.
– Чем могу быть полезен, сын мой?
– Можете. Идите в ризницу, святой отец. Старый священник нахмурился:
– Не сейчас, полковник, я должен выслушать исповедь.
Осборн окинул взглядом пустую церковь, остановив его на исповедальнях.
– Нам не до соблюдения обрядов, святой отец, во всяком случае, с этим мясником Дитрихом, которого вы ждете. – Он положил руку на плечо священника. – Идите в ризницу, святой отец.
Озадаченный священник поспешил выполнить приказ.
– Кто вы?
Осборн толкнул его на деревянный стул, стоявший у стола, и извлек из кармана плаща моток шнура.
– Чем меньше вы будете знать, тем лучше для вас, святой отец. Устроим маленький спектакль. Ну-ка, руки за спину. – Он крепко связал кисти рук кюре. – Видите ли, святой отец, я устраиваю для вас отпущение грехов. Никакой связи с тем, что здесь произойдет. Чистое карантинное свидетельство для наших германских друзей.
Он достал платок. Старик сказал:
– Сын мой, я не знаю, что ты собираешься делать здесь, но это дом Божий.
– Да, мне тоже нравится думать, что я занят богоугодным делом, – ответил Крэйг Осборн и засунул ему в рот платок.
Он оставил священника в ризнице, закрыл дверь, направился к исповедальням и включил крошечную лампочку над дверью первой из них. Войдя туда, достал свой вальтер, привинтил глушитель и стал ждать, наблюдая за входом через щель в двери.
Через некоторое время вошел Дитрих, сопровождаемый молодым капитаном СС. Они остановились, о чем-то коротко поговорили, и капитан вышел, а Дитрих направился по проходу вдоль скамеек, расстегивая на ходу плащ. Он остановился, снял фуражку и вошел в кабину. Осборн щелкнул выключателем и зажег маленькую лампочку, которая осветила лицо немца, сам он остался в тени.
– Доброе утро, святой отец, – сказал Дитрих на плохом французском. – Благословите меня, ибо я согрешил.
– Конечно, ты согрешил, ублюдок, – ответил ему Крэйг Осборн, сунул дуло вальтера через решетку и выстрелил генералу между глаз.
Осборн вышел из исповедальни, и в этот момент капитан СС открыл дверь церкви и заглянул в нее. Он увидел лицо генерала и его разнесенный череп. Молодой офицер достал свой пистолет и дважды выстрелил вверх. Выстрелы в старых стенах прозвучали оглушительно громко.
Осборн ответил и попал ему в грудь, капитан повалился навзничь, и Крэйг побежал к двери.
Он выглянул наружу и увидел машину Дитриха, припаркованную у калитки, рядом с ней стоял его «кюбельваген». Слишком поздно, он не успеет, к церкви уже бежали солдаты с автоматами на изготовку, привлеченные выстрелами.
Осборн повернулся и выскочил через дверь у ризницы, миновал могильные камни кладбища у задней стены церкви, перебрался через низкую изгородь и побежал вверх по склону холма к росшему наверху лесу.
Они начали стрелять, но Крэйг, петляя по склону, уже почти добрался до вершины холма. Внезапно пуля попала ему в левую руку, и он упал на одно колено. Он поднялся и из последних сил рванулся на другую сторону холма. Несколько минут спустя он оказался в лесу.
Он бежал из последних сил, подняв руки, чтобы защитить лицо от ударов веток, не представляя себе, куда его несет. Никакого транспорта нет, стало быть, нет и возможности добраться до «лизандра». По крайней мере, Дитрих мертв – достойное завершение дела, как говаривали в ИСО в прежние дни.
Внизу в долине проходила дорога, поросшая еще более густым лесом. Он поспешил вниз, катясь на спине между деревьями, приземлился в канаве, подпилен и кинулся через дорогу. Неожиданно из-за поворота выехал «роллс-ройс» и остановился перед ним.
Рене Дизар с черной повязкой на глазу сидел за рулем в шоферской форме. Задняя дверца открылась, и из машины выглянула Анн-Мари.
– Опять геройствуешь, Крэйг? Ты никогда не изменишься, правда? Давай забирайся в машину, нужно поскорее убираться отсюда.
«Роллс» двинулся с места, она кивком указала на промокший от крови рукав его формы:
– Больно?
– Да нет. – Осборн засунул в рукав платок. – Какого черта вы тут делаете?
– Большой Пьер вышел на связь. Как обычно, просто голос в телефонной трубке. Я еще ни разу не видела его.
– Я видел, – ответил Крэйг. – Ты будешь сражена, когда увидишь.
– Правда? Он сказал, что «лизандр» не прилетит. Метеорологи говорят, что с Атлантики движется плотный туман с дождем. Я должна была ждать тебя у фермы и предупредить, но я всегда с недоверием относилась к этому месту. Решила подъехать поближе и посмотреть, что случилось. Мы были на другой стороне деревни, около станции. Услышали стрельбу, видели, как ты бежал вверх по склону холма.
– Мне повезло, – заметил Осборн.
– Да, особенно если учесть, что все это не имеет ко мне никакого отношения. Как бы там ни было, Рене сказал, что ты мог побежать только в эту сторону.
Она закурила, положив ногу на ногу, как всегда элегантная в черном костюме с бриллиантовой брошью у воротника белой шелковой блузки. Лоб закрыт челкой, завитки волос обрамляют лицо, подчеркивая изящную линию скул и подбородка с ямочкой.
– Куда это ты смотришь? – спросила она вызывающе.
– На тебя, – ответил он. – Как всегда, слишком много помады, а в остальном – само совершенство.
– А ну-ка ступай под сиденье и заткнись, – бросила она и сдвинула ноги в сторону, пока он забирался в ящик под сиденьем, убрав откидную доску. Наконец он устроился там, и она вернула доску на место. Мгновение спустя они увидели «кюбельваген», стоявший поперек дороги, и полдюжины эсэсовцев рядом с ним. – Спокойно, Рене, не торопись, – сказала Анн-Мари.
– Заваруха? – глухо прозвучал голос Крэйга Осборна.
– Не волнуйся, – мягко ответила она.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63