Он посмотрел на них, не выразив никакого удивления, как всегда, полностью владея собой.
– А, любовник… Не совсем тот, за кого себя выдавал?
– Возьмите его пистолет, – сказал Крэйг Женевьеве по-английски.
– Американец… – Прим кивнул. – Конечно, стрельба из этого шмайсера поднимет на ноги все имение.
– Но вы-то уже будете мертвы.
– Да, мне эта мысль тоже пришла в голову.
Прим встал, держа руки на столе. Женевьева обошла его и вытащила вальтер из кобуры.
– А теперь, – сказал Крэйг, – бумаги. Материалы совещания по Атлантическому валу. Может быть, они в этом сейфе у вас за спиной?
– Вы напрасно теряете время, – улыбнулся Прим. – Когда я видел их в последний раз, они были в дипломате фельдмаршала Роммеля. Теперь он уже на полпути в Париж, насколько я понимаю. Но вы можете проверить.
– Нет необходимости, Крэйг. – Женевьева достала из кармана портсигар и показала ему. – Эти документы были у меня в комнате в течение пяти минут сегодня вечером, и полковник это знает. Я постаралась сделать все так, как вы меня учили. Все двадцать снимков.
– Вот это действительно красиво, – сказал Крэйг. – Согласны, полковник?
– Я же говорил, что вы замечательная женщина, Женевьева, – вздохнул Прим, – не так ли? Итак… – Он обошел вокруг стола. – Что дальше?
– Мы выйдем через боковую дверь, – сказал Крэйг, – через выход в гардероб. Потом пройдем на задний двор. Я видел там «мерседес» генерала. Он нас вполне устроит.
Прим ответил, обращаясь к Женевьеве:
– Вам не удастся выбраться на нем отсюда. Сегодня ночью у ворот дежурит сам Райсшлингер.
– Скажете ему, что фельдмаршал забыл важные бумаги, – сказал Крэйг. – Если что-то пойдет не так, я убью вас, а если я не убью, то это сделает Женевьева. Она будет у вас за спиной.
Прим удивился:
– Думаете, вы сможете выстрелить, Женевьева? Я сомневаюсь в этом.
Он был прав, и Женевьева знала это. Она вся покрылась мурашками, руки дрожали, она мертвой хваткой вцепилась в рукоятку вальтера.
– Хватит болтать, – сказал Крэйг. – Теперь наденьте фуражку и спокойно идите на улицу.
Они выбрались из дома и пошли по булыжникам заднего двора. Было удивительно тихо, замок утопал в темноте и покое. Женевьева крепче сжала вальтер в правом кармане своего охотничьего жакета. Они добрались до «мерседеса». Женевьева открыла заднюю дверцу и спряталась между сиденьями, держа вальтер на изготовку. Прим сел за руль, Крэйг рядом с ним. Никто не произнес ни слова. Мотор ожил, и они двинулись к воротам. Спустя несколько минут машина замедлила ход и остановилась. Женевьева услышала вопрос часового, потом он щелкнул каблуками и вытянулся:
– Прошу прощения, штурмбаннфюрер.
Приму не требовалось ничего говорить. Послышался слабый скрип, шлагбаум поднялся, и вдруг совершенно неожиданно другой голос резко прокричал что-то из сторожевой будки. Райсшлингер.
У Женевьевы перехватило дыхание, когда она услышала скрип шагов по гравию. Возможно, он сразу не узнал Прима в рассеянном свете фонаря у сторожевой будки. Он наклонился, что-то говоря по-немецки, она не поняла его слов. Прим отвечал ему. Единственное, что она смогла разобрать, было слово «Роммель», так что Прим, судя по всему, играл в игру Крэйга. Райсшлингер ответил. Короткая пауза, его сапоги снова заскрипели по гравию, и, решив, что он уходит, Женевьева осторожно взглянула вверх. К своему ужасу, она увидела над собой его лицо: он смотрел на нее через боковое стекло.
Он резко отпрыгнул назад, хватаясь за пистолет, Крэйг поднял шмайсер и дал по нему очередь прямо через стекло. На них посыпались осколки, а Райсшлингер, как в каком-то странном танце, откинулся назад. Крэйг ткнул автоматом в шею Прима.
Они рванулись вперед, в ночь. Прим резко швырял машину из стороны в сторону, потому что патруль открыл им вслед огонь. Наконец они скрылись в темноте, поглотившей их.
– У вас там все в порядке? – спросил Крэйг.
На правой щеке Женевьевы, порезанной осколком стекла, была кровь. Она машинально вытерла ее тыльной стороной ладони. Ей не было больно, воздух холодил лицо, и дождь врывался через разбитое окно.
– Да, у меня все в порядке.
– Молодец, девочка.
Они миновали Довиньи, тихий, словно могила, и свернули на горную дорогу.
– Все это напрасно, – сказал Прим. – Каждый пост на многие мили вокруг поднят по радио по тревоге. Через час все дороги будут блокированы.
– Нам хватит и этого времени, – ответил ему Крэйг. – Ведите машину и делайте все, что вам говорят.
Гортензия де Вуанкур лежала в постели, подложив под спину подушки и прислушиваясь к кромешному аду, который поднялся во дворе после стрельбы у главных ворот. В прихожей раздавались крики, минутой позже послышался грохот шагов по коридору, потом громкий стук в дверь. Она взяла сигарету из серебряного портсигара и закурила. Дверь распахнулась, и появился Земке с пистолетом в руке, за ним стоял капрал СС, держа шмайсер.
– Что такое, Карл? – сказала Гортензия. – Вы так возбуждены…
– Что происходит?! – выкрикнул он. – Мне доложили, что Анн-Мари, Прим и французский штандартенфюрер только что выехали через главные ворота. Райсшлингер мертв. Этот проклятый француз застрелил его. Часовой видел все из будки.
– Это самые хорошие новости за последнее время, – усмехнулась Гортензия. – Мне никогда не нравился Райсшлингер.
Земке словно окаменел, на его лице отразилось недоумение:
– Гортензия… Что вы говорите?
– Игра окончена, Карл. Пришло время вести себя так, как подобает де Вуанкурам, и вспомнить, что вы оккупировали мою страну.
– Гортензия… – Земке выглядел совершенно ошеломленным.
– Вы приятный мужчина, Карл, но этого недостаточно. Видите ли, вы еще и враг. Прощайте, мой дорогой. – Она выстрелила дважды, послав пули прямо ему в сердце, так, что его отбросило в коридор. Капрал нырнул в сторону, сунул дуло шмайсера в дверь и послал в комнату длинную автоматную очередь, опустошив весь магазин. И для Гортензии де Вуанкур наступила тьма, мгновенная и милосердная.
Беглецы миновали Сен-Морис. В городе было тихо, как на кладбище. Через двадцать минут они добрались до дороги на Лион. Луна вышла из-за тучи в тот момент, когда они оказались возле леса на скалах над Гросне. Крэйг положил руку на плечо Прима:
– Остановитесь здесь.
Немец остановил машину и выключил мотор.
– Что теперь? Пуля в голову?
– Ну нет, все не так просто, – улыбнулся Крэйг. – Вы поедете с нами в Англию. Там есть человек, который очень хотел встретиться с вами. Уверен, он найдет в вас целый кладезь информации. – Он вышел из машины. – Большой Пьер! – позвал он.
Сверху, из леса, спускались люди в беретах и куртках из овчины. Некоторые из них были с автоматами, другие с ружьями. Они остановились, глядя вниз, и Большой Пьер выступил вперед:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63
– А, любовник… Не совсем тот, за кого себя выдавал?
– Возьмите его пистолет, – сказал Крэйг Женевьеве по-английски.
– Американец… – Прим кивнул. – Конечно, стрельба из этого шмайсера поднимет на ноги все имение.
– Но вы-то уже будете мертвы.
– Да, мне эта мысль тоже пришла в голову.
Прим встал, держа руки на столе. Женевьева обошла его и вытащила вальтер из кобуры.
– А теперь, – сказал Крэйг, – бумаги. Материалы совещания по Атлантическому валу. Может быть, они в этом сейфе у вас за спиной?
– Вы напрасно теряете время, – улыбнулся Прим. – Когда я видел их в последний раз, они были в дипломате фельдмаршала Роммеля. Теперь он уже на полпути в Париж, насколько я понимаю. Но вы можете проверить.
– Нет необходимости, Крэйг. – Женевьева достала из кармана портсигар и показала ему. – Эти документы были у меня в комнате в течение пяти минут сегодня вечером, и полковник это знает. Я постаралась сделать все так, как вы меня учили. Все двадцать снимков.
– Вот это действительно красиво, – сказал Крэйг. – Согласны, полковник?
– Я же говорил, что вы замечательная женщина, Женевьева, – вздохнул Прим, – не так ли? Итак… – Он обошел вокруг стола. – Что дальше?
– Мы выйдем через боковую дверь, – сказал Крэйг, – через выход в гардероб. Потом пройдем на задний двор. Я видел там «мерседес» генерала. Он нас вполне устроит.
Прим ответил, обращаясь к Женевьеве:
– Вам не удастся выбраться на нем отсюда. Сегодня ночью у ворот дежурит сам Райсшлингер.
– Скажете ему, что фельдмаршал забыл важные бумаги, – сказал Крэйг. – Если что-то пойдет не так, я убью вас, а если я не убью, то это сделает Женевьева. Она будет у вас за спиной.
Прим удивился:
– Думаете, вы сможете выстрелить, Женевьева? Я сомневаюсь в этом.
Он был прав, и Женевьева знала это. Она вся покрылась мурашками, руки дрожали, она мертвой хваткой вцепилась в рукоятку вальтера.
– Хватит болтать, – сказал Крэйг. – Теперь наденьте фуражку и спокойно идите на улицу.
Они выбрались из дома и пошли по булыжникам заднего двора. Было удивительно тихо, замок утопал в темноте и покое. Женевьева крепче сжала вальтер в правом кармане своего охотничьего жакета. Они добрались до «мерседеса». Женевьева открыла заднюю дверцу и спряталась между сиденьями, держа вальтер на изготовку. Прим сел за руль, Крэйг рядом с ним. Никто не произнес ни слова. Мотор ожил, и они двинулись к воротам. Спустя несколько минут машина замедлила ход и остановилась. Женевьева услышала вопрос часового, потом он щелкнул каблуками и вытянулся:
– Прошу прощения, штурмбаннфюрер.
Приму не требовалось ничего говорить. Послышался слабый скрип, шлагбаум поднялся, и вдруг совершенно неожиданно другой голос резко прокричал что-то из сторожевой будки. Райсшлингер.
У Женевьевы перехватило дыхание, когда она услышала скрип шагов по гравию. Возможно, он сразу не узнал Прима в рассеянном свете фонаря у сторожевой будки. Он наклонился, что-то говоря по-немецки, она не поняла его слов. Прим отвечал ему. Единственное, что она смогла разобрать, было слово «Роммель», так что Прим, судя по всему, играл в игру Крэйга. Райсшлингер ответил. Короткая пауза, его сапоги снова заскрипели по гравию, и, решив, что он уходит, Женевьева осторожно взглянула вверх. К своему ужасу, она увидела над собой его лицо: он смотрел на нее через боковое стекло.
Он резко отпрыгнул назад, хватаясь за пистолет, Крэйг поднял шмайсер и дал по нему очередь прямо через стекло. На них посыпались осколки, а Райсшлингер, как в каком-то странном танце, откинулся назад. Крэйг ткнул автоматом в шею Прима.
Они рванулись вперед, в ночь. Прим резко швырял машину из стороны в сторону, потому что патруль открыл им вслед огонь. Наконец они скрылись в темноте, поглотившей их.
– У вас там все в порядке? – спросил Крэйг.
На правой щеке Женевьевы, порезанной осколком стекла, была кровь. Она машинально вытерла ее тыльной стороной ладони. Ей не было больно, воздух холодил лицо, и дождь врывался через разбитое окно.
– Да, у меня все в порядке.
– Молодец, девочка.
Они миновали Довиньи, тихий, словно могила, и свернули на горную дорогу.
– Все это напрасно, – сказал Прим. – Каждый пост на многие мили вокруг поднят по радио по тревоге. Через час все дороги будут блокированы.
– Нам хватит и этого времени, – ответил ему Крэйг. – Ведите машину и делайте все, что вам говорят.
Гортензия де Вуанкур лежала в постели, подложив под спину подушки и прислушиваясь к кромешному аду, который поднялся во дворе после стрельбы у главных ворот. В прихожей раздавались крики, минутой позже послышался грохот шагов по коридору, потом громкий стук в дверь. Она взяла сигарету из серебряного портсигара и закурила. Дверь распахнулась, и появился Земке с пистолетом в руке, за ним стоял капрал СС, держа шмайсер.
– Что такое, Карл? – сказала Гортензия. – Вы так возбуждены…
– Что происходит?! – выкрикнул он. – Мне доложили, что Анн-Мари, Прим и французский штандартенфюрер только что выехали через главные ворота. Райсшлингер мертв. Этот проклятый француз застрелил его. Часовой видел все из будки.
– Это самые хорошие новости за последнее время, – усмехнулась Гортензия. – Мне никогда не нравился Райсшлингер.
Земке словно окаменел, на его лице отразилось недоумение:
– Гортензия… Что вы говорите?
– Игра окончена, Карл. Пришло время вести себя так, как подобает де Вуанкурам, и вспомнить, что вы оккупировали мою страну.
– Гортензия… – Земке выглядел совершенно ошеломленным.
– Вы приятный мужчина, Карл, но этого недостаточно. Видите ли, вы еще и враг. Прощайте, мой дорогой. – Она выстрелила дважды, послав пули прямо ему в сердце, так, что его отбросило в коридор. Капрал нырнул в сторону, сунул дуло шмайсера в дверь и послал в комнату длинную автоматную очередь, опустошив весь магазин. И для Гортензии де Вуанкур наступила тьма, мгновенная и милосердная.
Беглецы миновали Сен-Морис. В городе было тихо, как на кладбище. Через двадцать минут они добрались до дороги на Лион. Луна вышла из-за тучи в тот момент, когда они оказались возле леса на скалах над Гросне. Крэйг положил руку на плечо Прима:
– Остановитесь здесь.
Немец остановил машину и выключил мотор.
– Что теперь? Пуля в голову?
– Ну нет, все не так просто, – улыбнулся Крэйг. – Вы поедете с нами в Англию. Там есть человек, который очень хотел встретиться с вами. Уверен, он найдет в вас целый кладезь информации. – Он вышел из машины. – Большой Пьер! – позвал он.
Сверху, из леса, спускались люди в беретах и куртках из овчины. Некоторые из них были с автоматами, другие с ружьями. Они остановились, глядя вниз, и Большой Пьер выступил вперед:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63