Эта его сторона существует, и она должна себя выразить, но у нее
нет шанса сделать это на человеческом уровне.
- Что это была за чепуха, о которой ты говорил на прошлой неделе и
неделей раньше? - насмешливо-презрительно спросил Фред. - Я думал, что ты
сказал, что любовь - это не эмоция, а действие желания.
- Конечно, этот тип любви, - быстро ответил Тим. - Но в человеческом
существе привязанность идет рядом с желанием. Чистейший дух мог бы любить
только желанием - думаю, что должен бы - но человеческие существа имеют
также и эмоции. То, что твое желание делало, было подавлением всех чувств,
как ниже всякого презрения. Но желание принадлежит стороне чувств, потому
что оно выбирает на основании любви - ненависти. Ты отказался это делать
совсем; ты старался не любить или ненавидеть, а только рассуждать. Ты
единственный, кто нетерпим к поэзии или музыке, или к искусству, или
красоте, религии еще к чему-нибудь такому же.
- Я думал, что томисты говорили, что религия была чисто
интеллектуальной, - сказал Фред.
- Ты никогда не думал ничего подобного, - вскричала Элси. - Ты
знаешь, что это вздор. Если бы ты думал, что религия предполагалась быть
чисто интеллектуальной, ты бы никогда не был против нее.
- Сначала я думал, что это мог быть кто-нибудь еще, - сказал Тим,
поднимая свой стул и вновь садясь на него. - Я думал о тебе, Макс, пока не
увидел, как ты играл в свою игру.
- Обо мне? - в изумлении произнес Макс.
- Я думал, что ты мог бы изобрести такую игру, потому что ты не любил
детей и пытался доказать, что это слишком дорогое удовольствие иметь
семью, - объяснял Тим, - пока я не увидел тебя играющим. Тогда я понял,
что тебе нравилось иметь детей все больше и больше, а игра была на самом
деле способом получить детей или быть ребенком в большой семье, а расходы
были чем-то вроде компенсации - ты должен был постоянно напоминать самому
себе, что они дороги, потому что ты их так сильно хотел, а твоим дедушке и
бабушке пришлось сделать все, что они могли, чтобы воспитать одного из
вас.
- Ну и здорово ты знаешь, - поразился Макс. - Я никогда не думал ни о
чем таком. Конечно, Тим, ты прав.
- А затем я подумал, что это могла быть Элси, старающаяся быть
слишком хорошей, потому что, когда ты не можешь выходить из себя открыто в
большом волнении, тебе вероятно приходиться выпускать пар тайком. Но я
считаю Элси слишком честной делать что-то украдкой. Может быть она
выпустила бы животных, если бы захотела поскандалить, но тогда бы она
стояла рядом и смеялась бы над тобой. Я думал даже о Стелле, потому что
некоторые стороны ее все еще так не развиты. Она могла иметь какой-нибудь
неразвитый дар, который мог бы привести к странному поведению, совсем
бессмысленному. Мне пришлось думать о каждом. Я даже думал о мистере
Геррольде и мистере Уотерсе.
- Я знаю, что ты думаешь обо мне, - сказала Стелла, - но именно со
стороны чувств я развита меньше всего, и я работаю над этим с доктором
Уэллесом, ты ведь знаешь.
- Но Фред всегда преувеличивал свой интеллект, - продолжал Тим. - Это
было то, что окружающим его людям нравилось в нем - он был таким умным
мальчиком. Единственную другую ценность видели они в нем - или он так
считал - это деньги, которые государство платило им за то, что они брали
его. Может быть он всегда, так или иначе, был гораздо лучше, не так уж и
многое в нем могло вам нравиться. Он так хладнокровно относится ко всему.
Элси, возможно, и могла бы убить младенцев, если бы она рассердилась на
них, но тогда должна быть причина - как тогда, когда стоял галдеж, когда
она пыталась написать стихотворение. Ненависть - это другая сторона любви
и жалость близка к любви, но Фред совсем ничего не знает о стороне чувств;
он подавил все это. Он считал, что единственная хорошая черта в нем - это
мыслительная сторона, но мы все имеем четыре способности и мы должны
как-то их развивать. Вы не можете быть только односторонним, вы должны
быть четырехсторонним. Очень интеллектуальные люди делают порой самые
странные вещи. Всякий, кто развивает одну способность, исключая другие,
совсем неуравновешен.
- Что мы собираемся делать с ним? - спросил Макс, критически глядя на
Макса.
- Следует нам выставить его из школы?
- Мы должны сообщить о нем доктору Уэллесу, - сказал Джайлз.
- Ну, я не знаю, - сказал Тим. - Почему бы нам не решить это самим?
- Ты имеешь в виду заставить его уехать?
- Сначала давайте посмотрим, что у него есть сказать нам, сейчас,
когда мы знаем, что он сделал все это, - предложил Тим.
- Никакого действительного вреда причинено не было, - горячо сказал
Фред. - Я не знаю, из-за чего все это волнение по пустякам. - Но щеки его
были красны из-за смешения стыда и гнева.
- Вот это как раз то, что нам не нравится, - воскликнула Элси. - Ты
не знаешь!
- Послушай, ты хочешь остаться здесь и работать с нами, и хочешь ты
вылечиться? - спросил Тим.
- Вылечиться! - сердито сказал Фред. - У меня нет ничего такого, от
чего бы следовало вылечиться. Ты так говоришь, как будто я болен или
чокнутый.
- Чтобы доктор Уэллес сделал с ним? - спросил Джайлз.
- Вылечил бы его, то есть, если бы Фред захочет вылечиться, - быстро
ответил Тим. - Он бы развил свои другие способности так, чтобы у него было
правильное чувство и хорошая интуиция, и правильное применение своих
чувств. Фред знает много - может быть больше, чем любой из нас о некоторых
вещах - но из всего этого он не понимает ничего. Его всемогущая
интеллектуальная сторона не позволяет ему делать никакого выбора между
любовью и ненавистью. Он должен бы так изменить свое желание, чтобы он мог
согласиться развивать эту сторону.
- Все это относится к сентиментальности, - сказал Фред. - Какое мне
дело до всего этого? - он холодно уставился на других детей.
- Неужели тебе все равно, нравишься ты нам или нет? - спросил Макс. -
Или даже то, можешь ли ты остаться с нами?
- Я могу работать и дома, - сказал Фред. - И мне все равно, нравлюсь
ли я вам; и с какой стати? Если это то, что вы думаете обо мне...
- Ты человек, - сказал Макс. - Я знаю, ты хочешь, чтобы мы любили
тебя, потому что ты человек. Может быть твои способности рассуждать не
дают тебе думать почему, но ты хочешь. Хотя, думаю, что ты почувствовал
зависть, когда узнал, что другие так же умны, как и ты, и хотел
расквитаться тем, что досаждал нам всем. И я думаю, что ты хочешь забыть о
том, что мы существуем, большую часть времени - если ты уедешь домой, ты
можешь попытаться сделать это, но ты всегда будешь знать, что это не так.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69
нет шанса сделать это на человеческом уровне.
- Что это была за чепуха, о которой ты говорил на прошлой неделе и
неделей раньше? - насмешливо-презрительно спросил Фред. - Я думал, что ты
сказал, что любовь - это не эмоция, а действие желания.
- Конечно, этот тип любви, - быстро ответил Тим. - Но в человеческом
существе привязанность идет рядом с желанием. Чистейший дух мог бы любить
только желанием - думаю, что должен бы - но человеческие существа имеют
также и эмоции. То, что твое желание делало, было подавлением всех чувств,
как ниже всякого презрения. Но желание принадлежит стороне чувств, потому
что оно выбирает на основании любви - ненависти. Ты отказался это делать
совсем; ты старался не любить или ненавидеть, а только рассуждать. Ты
единственный, кто нетерпим к поэзии или музыке, или к искусству, или
красоте, религии еще к чему-нибудь такому же.
- Я думал, что томисты говорили, что религия была чисто
интеллектуальной, - сказал Фред.
- Ты никогда не думал ничего подобного, - вскричала Элси. - Ты
знаешь, что это вздор. Если бы ты думал, что религия предполагалась быть
чисто интеллектуальной, ты бы никогда не был против нее.
- Сначала я думал, что это мог быть кто-нибудь еще, - сказал Тим,
поднимая свой стул и вновь садясь на него. - Я думал о тебе, Макс, пока не
увидел, как ты играл в свою игру.
- Обо мне? - в изумлении произнес Макс.
- Я думал, что ты мог бы изобрести такую игру, потому что ты не любил
детей и пытался доказать, что это слишком дорогое удовольствие иметь
семью, - объяснял Тим, - пока я не увидел тебя играющим. Тогда я понял,
что тебе нравилось иметь детей все больше и больше, а игра была на самом
деле способом получить детей или быть ребенком в большой семье, а расходы
были чем-то вроде компенсации - ты должен был постоянно напоминать самому
себе, что они дороги, потому что ты их так сильно хотел, а твоим дедушке и
бабушке пришлось сделать все, что они могли, чтобы воспитать одного из
вас.
- Ну и здорово ты знаешь, - поразился Макс. - Я никогда не думал ни о
чем таком. Конечно, Тим, ты прав.
- А затем я подумал, что это могла быть Элси, старающаяся быть
слишком хорошей, потому что, когда ты не можешь выходить из себя открыто в
большом волнении, тебе вероятно приходиться выпускать пар тайком. Но я
считаю Элси слишком честной делать что-то украдкой. Может быть она
выпустила бы животных, если бы захотела поскандалить, но тогда бы она
стояла рядом и смеялась бы над тобой. Я думал даже о Стелле, потому что
некоторые стороны ее все еще так не развиты. Она могла иметь какой-нибудь
неразвитый дар, который мог бы привести к странному поведению, совсем
бессмысленному. Мне пришлось думать о каждом. Я даже думал о мистере
Геррольде и мистере Уотерсе.
- Я знаю, что ты думаешь обо мне, - сказала Стелла, - но именно со
стороны чувств я развита меньше всего, и я работаю над этим с доктором
Уэллесом, ты ведь знаешь.
- Но Фред всегда преувеличивал свой интеллект, - продолжал Тим. - Это
было то, что окружающим его людям нравилось в нем - он был таким умным
мальчиком. Единственную другую ценность видели они в нем - или он так
считал - это деньги, которые государство платило им за то, что они брали
его. Может быть он всегда, так или иначе, был гораздо лучше, не так уж и
многое в нем могло вам нравиться. Он так хладнокровно относится ко всему.
Элси, возможно, и могла бы убить младенцев, если бы она рассердилась на
них, но тогда должна быть причина - как тогда, когда стоял галдеж, когда
она пыталась написать стихотворение. Ненависть - это другая сторона любви
и жалость близка к любви, но Фред совсем ничего не знает о стороне чувств;
он подавил все это. Он считал, что единственная хорошая черта в нем - это
мыслительная сторона, но мы все имеем четыре способности и мы должны
как-то их развивать. Вы не можете быть только односторонним, вы должны
быть четырехсторонним. Очень интеллектуальные люди делают порой самые
странные вещи. Всякий, кто развивает одну способность, исключая другие,
совсем неуравновешен.
- Что мы собираемся делать с ним? - спросил Макс, критически глядя на
Макса.
- Следует нам выставить его из школы?
- Мы должны сообщить о нем доктору Уэллесу, - сказал Джайлз.
- Ну, я не знаю, - сказал Тим. - Почему бы нам не решить это самим?
- Ты имеешь в виду заставить его уехать?
- Сначала давайте посмотрим, что у него есть сказать нам, сейчас,
когда мы знаем, что он сделал все это, - предложил Тим.
- Никакого действительного вреда причинено не было, - горячо сказал
Фред. - Я не знаю, из-за чего все это волнение по пустякам. - Но щеки его
были красны из-за смешения стыда и гнева.
- Вот это как раз то, что нам не нравится, - воскликнула Элси. - Ты
не знаешь!
- Послушай, ты хочешь остаться здесь и работать с нами, и хочешь ты
вылечиться? - спросил Тим.
- Вылечиться! - сердито сказал Фред. - У меня нет ничего такого, от
чего бы следовало вылечиться. Ты так говоришь, как будто я болен или
чокнутый.
- Чтобы доктор Уэллес сделал с ним? - спросил Джайлз.
- Вылечил бы его, то есть, если бы Фред захочет вылечиться, - быстро
ответил Тим. - Он бы развил свои другие способности так, чтобы у него было
правильное чувство и хорошая интуиция, и правильное применение своих
чувств. Фред знает много - может быть больше, чем любой из нас о некоторых
вещах - но из всего этого он не понимает ничего. Его всемогущая
интеллектуальная сторона не позволяет ему делать никакого выбора между
любовью и ненавистью. Он должен бы так изменить свое желание, чтобы он мог
согласиться развивать эту сторону.
- Все это относится к сентиментальности, - сказал Фред. - Какое мне
дело до всего этого? - он холодно уставился на других детей.
- Неужели тебе все равно, нравишься ты нам или нет? - спросил Макс. -
Или даже то, можешь ли ты остаться с нами?
- Я могу работать и дома, - сказал Фред. - И мне все равно, нравлюсь
ли я вам; и с какой стати? Если это то, что вы думаете обо мне...
- Ты человек, - сказал Макс. - Я знаю, ты хочешь, чтобы мы любили
тебя, потому что ты человек. Может быть твои способности рассуждать не
дают тебе думать почему, но ты хочешь. Хотя, думаю, что ты почувствовал
зависть, когда узнал, что другие так же умны, как и ты, и хотел
расквитаться тем, что досаждал нам всем. И я думаю, что ты хочешь забыть о
том, что мы существуем, большую часть времени - если ты уедешь домой, ты
можешь попытаться сделать это, но ты всегда будешь знать, что это не так.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69