Послушай, хочешь ты жить с нами, Фред, и учиться развивать все стороны
самого себя?
- Я должна сказать, что вопрос в действительности стоит так, хотим ли
его мы, - сказала Элси.
- Да, мы хотим, - сказал Тим, - потому что мы люди. А он один из нас,
и он мог быть таким внушающим симпатию, и определенным образом мы
восхищаемся им, и мы не боимся его, чтобы этого было достаточно для того,
чтобы вышвырнуть его. Конечно, сейчас мы знаем о нем все, и он больше не
будет устраивать свои розыгрыши. Но хочет он остаться и учиться? Будешь,
Фред?
- Сколько раз говорить, что он может остаться, если захочет? -
спросил Джей, и первой поднялась рука Элси. - Смотри, каждый предпочел бы,
чтобы ты остался, Фред. Ты найдешь это интересным, со стороны знаний,
познать о психологии, Фред. Пусть доктор Уэллес учит тебя. Тебе не надо
говорить, почему.
- Психология - не наука, - сказал Фред.
Тим усмехнулся.
- Я слышал, ты это говорил и раньше. Не были и астрономия или
биология, или психология во времена Альберта Великого, - сказал Тим. -
Предположим, что ты займешь равное положение и поможешь нам тогда создать
действительную науку из этого. Начни с того, что скажет доктор Уэллес, и
посмотри, что можно создать. Соответствующее изучение человечества - это
человек, и если наука о психологии все еще не существует, мы лучше
займемся делом и создадим таковую.
Казалось, что в первый раз Фред заинтересовался.
- Я не пытался изучать психологию - не ту, о которой вы говорите, -
сказал он. - Что-то должно быть в ней, если вы меня нашли таким образом. Я
думал, что вы узнаете с помощью... о; с помощью методов Шерлока Холмса,
если воспользоваться допотопным примером. Но большинство из того, что ты
говоришь, звучит как ужасная чепуха.
- Если бы доктор Уэллес был здесь... или Карл Джанг, или кто-нибудь
еще в таком роде, все это было бы изложено лучше.
- Ладно, в таком случае договоримся, - живо сказал Джей. - Мы не
станем ябедничать на Фреда, и розыгрыши прекратятся, и все забудут о них.
Фред пойдет к доктору Уэллесу и сделает честную попытку. Фред, ты можешь
сказать ему, что ты слышал, как Тим, я и девочки говорили обо всей этой
чепухе, и ты хочешь об этом узнать, чтобы изучить эту науку... или эту так
называемую науку, если ты хочешь сказать таким образом; но тебе лучше быть
вежливым с доктором Уэллесом. Конечно, на это уйдет время, и ты хочешь
понять, что происходит.
- Фред, ты знаешь, что не можешь отрицать своего собственного
человеческого характера, - сказал Тим. - Дай всему этому шанс, чтобы
доказать это.
- Я попробую, - сказал Фред. - Но я предупреждаю тебя, что не
предполагаю, что буду способен извлечь смысл из этой психологии.
- Попробуй честно, - сказал Тим. - Это все, что тебя просят сделать.
Просто скажи самому себе, что в этом может быть какой-то смысл и тебе
хочется посмотреть, так ли это.
- Если это так, - сказал Фред, - я узнаю это.
Тим и другие дети держали свое слово, но запись, сделанная на ленте,
рассказала всю историю Питеру Уэллесу и доктору Фоксвеллу.

Лица взрослых людей стали белыми, по мере того как они смотрели друг
на друга, пока лента не кончила крутиться перед ними.
- О, Тим, Тим, - застонал доктор Уэллес. - Почему ты выложил все
таким образом?
- Это все правда... что сказал Тим?
- Дело в том, следовало ли ему говорить это? - ответил доктор. - Что
может вынести мальчик под подобным градом камней, бросаемых в него? А Фред
ведь ужасно гордый.
- Не понимаю, чем он обладает, чтобы гордиться, - сказала миссис
Куртис.
- Он обладает интеллектуальной гордостью в чрезвычайно высокой
степени. Богословы говорят, что это грех, от которого падали сами ангелы -
и если это неправда в буквальном смысле, мистер Геррольд, это, конечно,
правда в психологическом смысле. Только что Фреду были сказаны ужасные
вещи всякого черта, с такой откровенностью, на которую способны только
дети. Он очень гордится быть самым, самым лучшим, а они назвали его не
достигшим человеческого уровня. Они сказали, что он ничего не знает о
чувствах, что совершенно не развит в очень важной стороне своего
характера, что он ничего не знал о природе человека, и что люди ценили его
не за что иное, как за его интеллект. И, говоря ему, что он должен учиться
почти всему, они принизили его интеллект и разум.
- Вы не думаете, что его гордость воспринять это все, - сказал мистер
Куртис. - Это была чрезмерная доза. Но ближе к концу они просили его и
кажется он реагировал на это.
- Да; но честно ли он имел это в виду? - спросила мисс Пейдж. - Может
быть он только притворяется. Конечно, он не хочет, чтобы его отправили с
позором. Если он не может перенести и мысли о том, что другие могут быть с
ним равны по интеллекту, насколько больше ему приходится злиться по поводу
того, что его заставляют чувствовать, что в остальном он явно хуже их!
- Я бы не слишком надеялся на его готовность - допустил доктор
Уэллес. - В настоящее время может быть возбуждена его интеллектуальная
любознательность. Он может согласиться послушать то, что у меня есть
предложить, даже если он может все время сопротивляться этому. Он может
слушать только для того, чтобы доказать несамостоятельность всего того,
чему я буду его учить. Иногда мы обнаруживаем, что состояние разума у
атеиста, который не развит со стороны чувств, противится любому разумному
высказыванию относительно религии, потому что, для него, вся религия - это
подпадание под чувство.
- Многие религиозные люди бывают очень сильно шокированы при любом
намеке на то, что благоразумие всегда должно сопровождаться опорой на
религию, - прокомментировал доктор Фокс. - Однако, что касается Фреда...
уверены Вы, что сможете исправить его?
- Потребуется очень тщательная работа, чтобы удержать его от
возвращения к своей прежней слепоте ко всему, кроме интеллектуальной
стороны его души, как только изгладится последствие того шока, который он
сегодня получил.
- Я ничего не смогу сделать, если его воля будет действительно
настроена против меня, - сказал доктор Уэллес. - Если он молится на свой
интеллект до такой степени, что воля является полностью марионеткой его
интеллекта, и все чувства отвергаются, это будет тяжелая борьба. "У
человека, убежденного против своей воли и мнение все такое же". Против
меня существуют две вещи: Тим не оставил мне никакого шанса, чтобы
изменить что-либо мягко; он сказал Фреду все такое, что тому хотелось
знать меньше всего, и открыто перед всеми другими.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69