Я проделывал это снова и
снова. И вот, когда я увидел цветы яблони, трепещущие под легким ветерком,
я увидел красоту, которая была обещанием чего-то... ах... совершенства.
Немного погодя я увидел достижение желанной цели и завершение. Рыбу в
сосуде можно видеть только как рыбу, полагаю, но семечко следует видеть в
его потенциальной возможности. Вот почти все, что мне удалось пока
сделать.
- Мне кажется, - рассудительно сказала Элси в благоговейной тишине,
которая последовала за этой речью, - что ты дал ему не ту вещь, Тим.
Вместо яблочного семечка тебе следовало дать ему семечко редиски. Или есть
что-нибудь, что растет побыстрее?
- Ну, все идет к тому, чтобы показать, - сказал Макс, - что ты можешь
делать почти все, Фред, если постараешься.
- Хорошо, - сказал Фред. - Я готов еще к упражнениям. Мы увидим,
будет ли конечным урожаем редиска или куча яблок.
- Сначала, по некоторым основным законам, - сказал Джей, - я должен
предположить, что ты размышляешь и действуешь по основному закону, "Не
существует неинтересных дел, есть только неинтересные люди", как
утверждает Честертон. Ты всегда говорил, что не можешь понять, почему люди
делают это или то, или почему им нравится одно или другое. На твоем месте,
Фред, я бы попробовал некоторые из этих вещей, одно за другим, пока ты не
начнешь понимать, что другие люди видели в них. Я подразумеваю то, что
нравится почти каждому.
- Да, и он должен брать другие предметы и пристально смотреть на них
так, как он смотрел на семечко, - сказала Стелла, - и он должен читать
поэзию.
- Он должен прочитать все наши любимые книги, которые ему не
нравятся, и написать серию небольших очерков, объясняющих почему мы их
любим, - предложила Элси, - и попытаться представить себе, что мы
чувствуем об этом, и - это то, что мне больше всего помогло - поразмыслить
над тем, как это все типы людей составляют общество, а другие
психологические типы имеют свое место, и право на существование, и быть
самими собой, именно так они хороши в своем собственном роде. Помните Эссе
Джайлза, написанное о "Праве быть человеком, сосредоточенном на самом
себе".
Родилась новая игра, новая причуда. Она пронеслась по школе и даже
увлекла удивленных учителей.
- Следует ли нам прервать эту любительскую терапию? - беспокоился
доктор Фоксвелл.
- Как это мы могли прервать это? - спросил Питер Уэллес, - с таким же
успехом Вы могли бы попытаться остановить лавину. Что мы можем сделать,
кроме того как стоять в стороне и давать ей продолжать грохотать? Я не
могу притворяться, что предвижу, чем это все закончится, или для добра,
или зла, но они хранят полные записи экспериментов и их непосредственных
результатов, а в качестве простого студента я благодарен за возможность
наблюдать за всем этим.
- Верю, что большая часть этого является добром, - сказал доктор
Фоксвелл, - но я боюсь, что они уж слишком энергично торопят события,
форсируя их... и все же, это все стихийно и они делают это охотно и
радостно.
- Сейчас они устанавливают свою собственную скорость, - подчеркнул
Уэллес.
- Совершенно верно, - сказала мисс Пейдж. - Если бы я не работала с
детьми этого возраста в течение более тридцати лет, я бы не поверила, что
подобная перемена во Фреде могла произойти так быстро.
- Он извлек все свои скрытые функции и получился "мощный нефтяной
фонтан", - сказал Питер. - Я только надеюсь, продолжая эту метафору, что
все ресурсы не будут истощены, как это происходит с нефтяными фонтанами.
Но, в конце концов, почему это должно случиться? Все это, что было под
давлением, сейчас выплескивается наружу, но к тому времени, когда эта
причуда пройдет свой путь, думаю, что у нас будет все не только открыто и
протекать свободно, но и под контролем.
- Рискнули бы вы проделать подобное с обычными пациентами? - спросил
мистер Геррольд.
- Обычные пациенты сопротивляются. Взаимодействующий юноша с большим
энтузиазмом и рвением к саморазвитию, вместе с высоким интеллектом, редко
становится пациентом любого психиатра. Вызов Фреда был искренним,
проснулась его любознательность, и он хотел провести испытание чего-нибудь
предложенного. И он несомненно имел в виду то, что говорил.
- Он занимался этим тоже с пониманием дела, - сказал мистер Геррольд.
- Вы знаете, я удивлен этими настроениями наших.
- Каким образом, мистер Геррольд? - спросил мистер Куртис.
- Я до сих пор жду настоящего трудного ребенка, - объяснил молодой
учитель. - Эти дети совсем нетрудные.
- Нет? - тихо проговорил доктор Фоксвелл.
- Серьезный случай обязательно неожиданно возникает по крайней мере
один раз в этом поколении детей, - серьезно продолжил мистер Геррольд. -
Например, мог бы быть ребенок, который после того, как умерли его
родители, был передан в бедный и неустойчивый дом, убежал оттуда и
связался с преступным миром. С таким интеллектом он бы действительно
преуспел в том, чтобы позаботиться о себе, став опытным преступником, с
большим списком побегов из исправительных учреждений и с национальной
регистрацией по детской преступности. Вероятно, подобный ребенок вел бы
двойную жизнь, как уважаемый крупный специалист по криминологии, а в свое
свободное время зарабатывал бы сотни тысяч долларов, выпуская массовым
тиражом детективную литературу. С детским энтузиазмом к мелодраме и
сенсационности он получал бы глубокое волнение, будучи невидимым
детективом.
- Что-то вроде Паука в книге Майкла Иннеса? - спросила мисс Пейдж.
- Я не читал этого произведения, - сказал мистер Геррольд.
- В только-что изложенной Вами ситуации есть несколько противоречивых
утверждений, - сказал мистер Куртис.
- Ну, она дает общее представление, - сказал мистер Геррольд, - И мог
быть, и вероятно есть, по меньшей мере один ребенок, страдающий паранойей.
Такой ребенок всегда опасен, потому что он убежден, что люди против него,
и вся его логика основывается на этой ложной посылке. Его логика была бы
так основательна, что никто бы не смог опровергнуть ее для него, и он бы
собирался господствовать и держать в отместку все общество в подчинении.
Но всего меньше я бы ожидал от этих детей или от некоторых из них -
возможно от Фреда, если бы он так резко не изменялся - видеть в самом себе
естественного, назначенного судьбой правителя всего общества. Он был бы
слишком умен, чтобы поступать так, как Гитлер поступал с помощью массовых
убийств, но он легко бы мог стать угрозой обществу. Он был только тихой
занудой, а сейчас действует как Фердинанд, по прозвищу Бык, нюхающий
цветочки!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69
снова. И вот, когда я увидел цветы яблони, трепещущие под легким ветерком,
я увидел красоту, которая была обещанием чего-то... ах... совершенства.
Немного погодя я увидел достижение желанной цели и завершение. Рыбу в
сосуде можно видеть только как рыбу, полагаю, но семечко следует видеть в
его потенциальной возможности. Вот почти все, что мне удалось пока
сделать.
- Мне кажется, - рассудительно сказала Элси в благоговейной тишине,
которая последовала за этой речью, - что ты дал ему не ту вещь, Тим.
Вместо яблочного семечка тебе следовало дать ему семечко редиски. Или есть
что-нибудь, что растет побыстрее?
- Ну, все идет к тому, чтобы показать, - сказал Макс, - что ты можешь
делать почти все, Фред, если постараешься.
- Хорошо, - сказал Фред. - Я готов еще к упражнениям. Мы увидим,
будет ли конечным урожаем редиска или куча яблок.
- Сначала, по некоторым основным законам, - сказал Джей, - я должен
предположить, что ты размышляешь и действуешь по основному закону, "Не
существует неинтересных дел, есть только неинтересные люди", как
утверждает Честертон. Ты всегда говорил, что не можешь понять, почему люди
делают это или то, или почему им нравится одно или другое. На твоем месте,
Фред, я бы попробовал некоторые из этих вещей, одно за другим, пока ты не
начнешь понимать, что другие люди видели в них. Я подразумеваю то, что
нравится почти каждому.
- Да, и он должен брать другие предметы и пристально смотреть на них
так, как он смотрел на семечко, - сказала Стелла, - и он должен читать
поэзию.
- Он должен прочитать все наши любимые книги, которые ему не
нравятся, и написать серию небольших очерков, объясняющих почему мы их
любим, - предложила Элси, - и попытаться представить себе, что мы
чувствуем об этом, и - это то, что мне больше всего помогло - поразмыслить
над тем, как это все типы людей составляют общество, а другие
психологические типы имеют свое место, и право на существование, и быть
самими собой, именно так они хороши в своем собственном роде. Помните Эссе
Джайлза, написанное о "Праве быть человеком, сосредоточенном на самом
себе".
Родилась новая игра, новая причуда. Она пронеслась по школе и даже
увлекла удивленных учителей.
- Следует ли нам прервать эту любительскую терапию? - беспокоился
доктор Фоксвелл.
- Как это мы могли прервать это? - спросил Питер Уэллес, - с таким же
успехом Вы могли бы попытаться остановить лавину. Что мы можем сделать,
кроме того как стоять в стороне и давать ей продолжать грохотать? Я не
могу притворяться, что предвижу, чем это все закончится, или для добра,
или зла, но они хранят полные записи экспериментов и их непосредственных
результатов, а в качестве простого студента я благодарен за возможность
наблюдать за всем этим.
- Верю, что большая часть этого является добром, - сказал доктор
Фоксвелл, - но я боюсь, что они уж слишком энергично торопят события,
форсируя их... и все же, это все стихийно и они делают это охотно и
радостно.
- Сейчас они устанавливают свою собственную скорость, - подчеркнул
Уэллес.
- Совершенно верно, - сказала мисс Пейдж. - Если бы я не работала с
детьми этого возраста в течение более тридцати лет, я бы не поверила, что
подобная перемена во Фреде могла произойти так быстро.
- Он извлек все свои скрытые функции и получился "мощный нефтяной
фонтан", - сказал Питер. - Я только надеюсь, продолжая эту метафору, что
все ресурсы не будут истощены, как это происходит с нефтяными фонтанами.
Но, в конце концов, почему это должно случиться? Все это, что было под
давлением, сейчас выплескивается наружу, но к тому времени, когда эта
причуда пройдет свой путь, думаю, что у нас будет все не только открыто и
протекать свободно, но и под контролем.
- Рискнули бы вы проделать подобное с обычными пациентами? - спросил
мистер Геррольд.
- Обычные пациенты сопротивляются. Взаимодействующий юноша с большим
энтузиазмом и рвением к саморазвитию, вместе с высоким интеллектом, редко
становится пациентом любого психиатра. Вызов Фреда был искренним,
проснулась его любознательность, и он хотел провести испытание чего-нибудь
предложенного. И он несомненно имел в виду то, что говорил.
- Он занимался этим тоже с пониманием дела, - сказал мистер Геррольд.
- Вы знаете, я удивлен этими настроениями наших.
- Каким образом, мистер Геррольд? - спросил мистер Куртис.
- Я до сих пор жду настоящего трудного ребенка, - объяснил молодой
учитель. - Эти дети совсем нетрудные.
- Нет? - тихо проговорил доктор Фоксвелл.
- Серьезный случай обязательно неожиданно возникает по крайней мере
один раз в этом поколении детей, - серьезно продолжил мистер Геррольд. -
Например, мог бы быть ребенок, который после того, как умерли его
родители, был передан в бедный и неустойчивый дом, убежал оттуда и
связался с преступным миром. С таким интеллектом он бы действительно
преуспел в том, чтобы позаботиться о себе, став опытным преступником, с
большим списком побегов из исправительных учреждений и с национальной
регистрацией по детской преступности. Вероятно, подобный ребенок вел бы
двойную жизнь, как уважаемый крупный специалист по криминологии, а в свое
свободное время зарабатывал бы сотни тысяч долларов, выпуская массовым
тиражом детективную литературу. С детским энтузиазмом к мелодраме и
сенсационности он получал бы глубокое волнение, будучи невидимым
детективом.
- Что-то вроде Паука в книге Майкла Иннеса? - спросила мисс Пейдж.
- Я не читал этого произведения, - сказал мистер Геррольд.
- В только-что изложенной Вами ситуации есть несколько противоречивых
утверждений, - сказал мистер Куртис.
- Ну, она дает общее представление, - сказал мистер Геррольд, - И мог
быть, и вероятно есть, по меньшей мере один ребенок, страдающий паранойей.
Такой ребенок всегда опасен, потому что он убежден, что люди против него,
и вся его логика основывается на этой ложной посылке. Его логика была бы
так основательна, что никто бы не смог опровергнуть ее для него, и он бы
собирался господствовать и держать в отместку все общество в подчинении.
Но всего меньше я бы ожидал от этих детей или от некоторых из них -
возможно от Фреда, если бы он так резко не изменялся - видеть в самом себе
естественного, назначенного судьбой правителя всего общества. Он был бы
слишком умен, чтобы поступать так, как Гитлер поступал с помощью массовых
убийств, но он легко бы мог стать угрозой обществу. Он был только тихой
занудой, а сейчас действует как Фердинанд, по прозвищу Бык, нюхающий
цветочки!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69