Когда появятся первые неприятельские корабли, они…
Следующее мгновение показало, как неверны были прежние расчеты.
В переводе на стандартный английский гормское слово «синкломус» означало «честь дома». Это было очень простое понятие, но — как это часто бывает — оно заключало в себе глубокий смысл.
В родном мире гормов господствовали высокая сила тяжести и смертоносная радиация. Там кишели опасные животные и растения, приспособившиеся к экстремальным условиям существования. В таком мире гормы стали крепкими, выносливыми и нечувствительными к радиации. Кроме того, суровая среда обитания наложила неизгладимый отпечаток на их души.
В центре общественного сознания гормов, их религии и представления о чести находился «ломус» — дом и семья. Однако любовь к «ломусу» не сковывала горма, а, наоборот, открывала перед ним новое измерение свободы. Она позволяла каждому горму наиболее полно развивать свои способности и удовлетворять свои желания, а важнее всего было то, что представление о «синкломусе» требовало от каждого члена «ломуса» выполнять «синкломчу» — долг перед родными и близкими.
В конечном итоге «синкломча» — выработавшаяся во враждебной среде обитания и усвоенная каждым гормом почти на генетическом уровне — сводилась к его готовности умереть за каждого из членов «ломуса».
Несмотря на хладнокровие и знаменитую железную логику, гормы всегда стояли горой и безжалостно мстили за своих. Быть может, гормы не отличались пылкостью орионцев, гибкостью землян или инстинктивной приспособляемостью, характерной для «змееносцев», но им с избытком хватало решимости и целеустремленности.
Именно «синкломча» и послужила некогда причиной войны между орионцами и гормами, защищавшими свой «ломус» от воинственного Орионского Ханства. Однако за время войны гормы и орионцы научились уважать друг друга, и после ее окончания орионцы сделали гормам неслыханное дотоле предложение пользоваться автономией в составе Ханства, которую гормы сохраняли и по сей день. Тем самым орионцы продемонстрировали глубокое уважение к небольшой и не очень сильной в военном отношении гормской нации, блестяще сражавшейся с мужеством и решимостью, понятными тем, кто свято чтил заветы «Пути воина», и едва не вырвавшей победу у своего грозного противника. Узнав же орионцев получше, гормы включили в свой «ломус» этих бывших врагов и нынешних верных союзников.
А теперь гормы стали считать частью «ломуса» весь Великий Союз.
1 апреля 2365 года «пауки» столкнулись в своем Третьем гнезде с противником, которого им было не суждено понять и постичь, но чьи упорство и стойкость в бою не уступали их собственным.
Во всем Шестом флоте было только шестьдесят гормских канонерок, но они одновременно устремились в узел пространства сразу за беспилотными носителями стратегических ракет.
Девять совместились по выходе из узла и взорвались, унеся жизни девяносто девяти гормов, но пятьдесят одна канонерка уцелела, ошеломив «пауков» своим появлением. Защитники «паучьего гнезда» ожидали увидеть вражеские корабли, выходящие из узла обычным порядком — как можно ближе один к другому, чтобы побыстрей перебросить всю эскадру, но не одновременно, чтобы избежать совмещения.
Одновременное появление боевых единиц союзников застало паучьи канонерки врасплох. Их флотилии были и так дезорганизованы, а их информационная сеть нарушена взрывами беспилотных камикадзе. Они все еще перестраивались, готовясь заходить в мертвые зоны одиночных кораблей неприятеля. Внезапно из узла возникло множество гормских канонерок, которые сами зашли в мертвые зоны паучьих корабликов и открыли по ним огонь.
Конечно, у «пауков» было гораздо больше канонерок, чем у старшего пилота Лаллта, но гормы безжалостно использовали эффект внезапности. Лишь двенадцать гормских канонерок вернулось в Зефрейн, но паучий патруль возле узла был уничтожен. Среди заплативших за это жизнью был и Лаллт.
Реймонд Прескотт с каменным лицом наблюдал за тем, как Жак Бише и Антея Мандагалла считают уцелевшие гормские канонерки.
Сам он ожидал, что гормов погибнет намного больше, а точнее, что никто из них не вернется.
Бише закончил подсчет, и Прескотт набрал в грудь побольше воздуха. Заарнак передал тактическое командование первым этапом штурма своему брату по крови, потому что в ударную группу Прескотта входили практически все тяжелые корабли, способные штурмовать узел в лоб, и груз ответственности, свалившейся на земного адмирала, пока не давал ему до конца прочувствовать глубину самопожертвования, на которое пошли экипажи канонерок Шальдара.
— Каковы потери противника? — с убийственным спокойствием спросил Прескотт.
— Беспилотные камикадзе изрядно потрепали «пауков» еще до появления гормов, — ответил начальник оперативного отдела его штаба. — По мнению центра боевой информации, совместными усилиями наших камикадзе и гормов уничтожены практически все паучьи канонерки, патрулировавшие возле узла.
— А что паучьи форты?
— Мы недаром сосредоточили огонь беспилотных носителей на укреплениях и сторожевых крейсерах! — радостно воскликнула Мандагалла, опередив начальника оперативного отдела; она наклонилась над приборами, изучая предварительные данные, поступавшие из центра боевой информации. — Вот это да! Датчики гормских канонерок обнаружили, что беспилотные носители уничтожили все шестьдесят паучьих крейсеров. Фортам тоже здорово досталось. Их уцелело не больше семидесяти!
Прескотт удивленно поднял бровь: «Только семьдесят! Но перед началом штурма у „пауков“ было двести с лишним космических крепостей!»
— А что разведывательные ракеты? Они подтвердили эти данные?
— Вроде бы да, — ответил начальник оперативного отдела. — Пока не вполне понятно. Во время обстрела было столько взрывов, что датчикам находившихся там ракет было трудно за ними уследить. А информация с ракет, отправившихся в узел после обстрела, только начинает поступать. Центр боевой информации сейчас ее анализирует, но предварительные данные подтверждают наблюдения гормов.
— Что-то здесь не то, — сказал изучавший эти же данные Амос Чанг.
— Что именно?
— В пространстве маловато обломков.
— В каком смысле?
— В прямом. От сотни с лишним космических крепостей осталось бы больше обломков.
— Да бросьте вы, Амос! — сказал Бише. — Мы же обстреливали их антивеществом. Паучьи крепости просто испарились!
— У нас было не так уж и много боеголовок с антивеществом, — заметил Чанг. — Поэтому-то мы и не стали тратить их на канонерки.
— Займемся подсчетом обломков позже! — решил Прескотт. — Сейчас надо определить, можем ли мы штурмовать уцелевшие крепости.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202
Следующее мгновение показало, как неверны были прежние расчеты.
В переводе на стандартный английский гормское слово «синкломус» означало «честь дома». Это было очень простое понятие, но — как это часто бывает — оно заключало в себе глубокий смысл.
В родном мире гормов господствовали высокая сила тяжести и смертоносная радиация. Там кишели опасные животные и растения, приспособившиеся к экстремальным условиям существования. В таком мире гормы стали крепкими, выносливыми и нечувствительными к радиации. Кроме того, суровая среда обитания наложила неизгладимый отпечаток на их души.
В центре общественного сознания гормов, их религии и представления о чести находился «ломус» — дом и семья. Однако любовь к «ломусу» не сковывала горма, а, наоборот, открывала перед ним новое измерение свободы. Она позволяла каждому горму наиболее полно развивать свои способности и удовлетворять свои желания, а важнее всего было то, что представление о «синкломусе» требовало от каждого члена «ломуса» выполнять «синкломчу» — долг перед родными и близкими.
В конечном итоге «синкломча» — выработавшаяся во враждебной среде обитания и усвоенная каждым гормом почти на генетическом уровне — сводилась к его готовности умереть за каждого из членов «ломуса».
Несмотря на хладнокровие и знаменитую железную логику, гормы всегда стояли горой и безжалостно мстили за своих. Быть может, гормы не отличались пылкостью орионцев, гибкостью землян или инстинктивной приспособляемостью, характерной для «змееносцев», но им с избытком хватало решимости и целеустремленности.
Именно «синкломча» и послужила некогда причиной войны между орионцами и гормами, защищавшими свой «ломус» от воинственного Орионского Ханства. Однако за время войны гормы и орионцы научились уважать друг друга, и после ее окончания орионцы сделали гормам неслыханное дотоле предложение пользоваться автономией в составе Ханства, которую гормы сохраняли и по сей день. Тем самым орионцы продемонстрировали глубокое уважение к небольшой и не очень сильной в военном отношении гормской нации, блестяще сражавшейся с мужеством и решимостью, понятными тем, кто свято чтил заветы «Пути воина», и едва не вырвавшей победу у своего грозного противника. Узнав же орионцев получше, гормы включили в свой «ломус» этих бывших врагов и нынешних верных союзников.
А теперь гормы стали считать частью «ломуса» весь Великий Союз.
1 апреля 2365 года «пауки» столкнулись в своем Третьем гнезде с противником, которого им было не суждено понять и постичь, но чьи упорство и стойкость в бою не уступали их собственным.
Во всем Шестом флоте было только шестьдесят гормских канонерок, но они одновременно устремились в узел пространства сразу за беспилотными носителями стратегических ракет.
Девять совместились по выходе из узла и взорвались, унеся жизни девяносто девяти гормов, но пятьдесят одна канонерка уцелела, ошеломив «пауков» своим появлением. Защитники «паучьего гнезда» ожидали увидеть вражеские корабли, выходящие из узла обычным порядком — как можно ближе один к другому, чтобы побыстрей перебросить всю эскадру, но не одновременно, чтобы избежать совмещения.
Одновременное появление боевых единиц союзников застало паучьи канонерки врасплох. Их флотилии были и так дезорганизованы, а их информационная сеть нарушена взрывами беспилотных камикадзе. Они все еще перестраивались, готовясь заходить в мертвые зоны одиночных кораблей неприятеля. Внезапно из узла возникло множество гормских канонерок, которые сами зашли в мертвые зоны паучьих корабликов и открыли по ним огонь.
Конечно, у «пауков» было гораздо больше канонерок, чем у старшего пилота Лаллта, но гормы безжалостно использовали эффект внезапности. Лишь двенадцать гормских канонерок вернулось в Зефрейн, но паучий патруль возле узла был уничтожен. Среди заплативших за это жизнью был и Лаллт.
Реймонд Прескотт с каменным лицом наблюдал за тем, как Жак Бише и Антея Мандагалла считают уцелевшие гормские канонерки.
Сам он ожидал, что гормов погибнет намного больше, а точнее, что никто из них не вернется.
Бише закончил подсчет, и Прескотт набрал в грудь побольше воздуха. Заарнак передал тактическое командование первым этапом штурма своему брату по крови, потому что в ударную группу Прескотта входили практически все тяжелые корабли, способные штурмовать узел в лоб, и груз ответственности, свалившейся на земного адмирала, пока не давал ему до конца прочувствовать глубину самопожертвования, на которое пошли экипажи канонерок Шальдара.
— Каковы потери противника? — с убийственным спокойствием спросил Прескотт.
— Беспилотные камикадзе изрядно потрепали «пауков» еще до появления гормов, — ответил начальник оперативного отдела его штаба. — По мнению центра боевой информации, совместными усилиями наших камикадзе и гормов уничтожены практически все паучьи канонерки, патрулировавшие возле узла.
— А что паучьи форты?
— Мы недаром сосредоточили огонь беспилотных носителей на укреплениях и сторожевых крейсерах! — радостно воскликнула Мандагалла, опередив начальника оперативного отдела; она наклонилась над приборами, изучая предварительные данные, поступавшие из центра боевой информации. — Вот это да! Датчики гормских канонерок обнаружили, что беспилотные носители уничтожили все шестьдесят паучьих крейсеров. Фортам тоже здорово досталось. Их уцелело не больше семидесяти!
Прескотт удивленно поднял бровь: «Только семьдесят! Но перед началом штурма у „пауков“ было двести с лишним космических крепостей!»
— А что разведывательные ракеты? Они подтвердили эти данные?
— Вроде бы да, — ответил начальник оперативного отдела. — Пока не вполне понятно. Во время обстрела было столько взрывов, что датчикам находившихся там ракет было трудно за ними уследить. А информация с ракет, отправившихся в узел после обстрела, только начинает поступать. Центр боевой информации сейчас ее анализирует, но предварительные данные подтверждают наблюдения гормов.
— Что-то здесь не то, — сказал изучавший эти же данные Амос Чанг.
— Что именно?
— В пространстве маловато обломков.
— В каком смысле?
— В прямом. От сотни с лишним космических крепостей осталось бы больше обломков.
— Да бросьте вы, Амос! — сказал Бише. — Мы же обстреливали их антивеществом. Паучьи крепости просто испарились!
— У нас было не так уж и много боеголовок с антивеществом, — заметил Чанг. — Поэтому-то мы и не стали тратить их на канонерки.
— Займемся подсчетом обломков позже! — решил Прескотт. — Сейчас надо определить, можем ли мы штурмовать уцелевшие крепости.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202