– Что за кручина тебя гложет, капитан? Похоже, что-то очень серьезное?
– Что, я так плохо выгляжу?
– Очень даже.
Карадок вздохнул и, поколебавшись, пожал плечами:
– Понимаешь, добрый господин советник… ох, извини, почтенный купец… Меня сильно беспокоит, какой прием я встречу в Керморе.
– Разве ты забыл, что король уже даровал тебе прощение, за все сразу и наперед?
– Но я не позволю себе напомнить об этом, если это доставит ему неприятности, а такое вполне возможно. Там есть могущественный вельможа, который может затаить обиду, если меня простят, и я не хочу, чтобы он заваривал кашу за спиною короля, так-то вот!
– А, понятно…
Они посидели молча с четверть часа, но вдруг Карадок не вытерпел:
– А, к демонам это все! Слушай, я расскажу, как было. По целому ряду причин, о которых умолчу, если позволишь, мне нельзя было оставаться дома, и отец пристроил меня в дружину лорда по имени Тидвальк. Слыхал о таком?
– Честно говоря, нет.
– Он был по-своему порядочным человеком, но старший сынок его… скользкий как уж, сущий слизняк, и, понятное дело, господину нашему про это говорить не стоило. И вот этот гаденыш, барчук… уж не помню, как звали его, то ли Гварин, то ли Гварк… – в общем, он связался с одной женщиной из бондов, сделал ей ребенка и бросил. Знаешь, он из тех псов, что вычешут блоху, да и забудут. Но этой вонючке взбрело на ум убить женщину, чтоб никто не дознался. А я случайно проходил мимо ее домишки, и со мной очень кстати было двое парней, свидетелей, потому что мы услышали, как бедняжка вопила и рыдала, когда благородный сынок нашего лорда пытался ее задушить. Ну, я его сгреб в охапку и сломал ему обе руки, – Карадок смущенно отвел взгляд. – Сам не знаю, чего это вдруг на меня нашло. Она была всего лишь крестьянка, но мне отчего-то так душу резануло! Подло потому что…
– Я бы на твоем месте не стыдился этого поступка, капитан. Скорее наоборот.
Капитан пожал плечами, словно не заметив скрытой похвалы.
– Ясно, что лорд Тидвальк выгнал меня из дружины. Мне показалось, что он этого не хотел, но как-никак гаденыш был его первенцем и все такое. Беда в том, что лорд тогда уж был немолод, а лет-то сколько прошло! Уверен, что ныне сынок сам стал лордом…
– И, конечно же, не испытает особой радости при встрече с тобой. Хм, теперь я понял, чего ты печалишься, но ведь и этот молодчик мог умереть. В Керморе немало случалось распрь за эти годы.
– И то верно, – капитан несколько приободрился. – Твои бы слова да богам в уши! Будем надеяться на лучшее. Все равно ведь мы ничего изменить не можем, не так ли?
Пять дней кряду серебряные кинжалы ехали под дождем и спали под дождем, пробираясь по землям Пирдона проселочными дорогами, тропами и избегая торных путей. Наемники ворчали и ругались, применяя богатый лексикон брани, свойственный людям военным, но не болели; зато Невин сильно страдал от сырости. По утрам ему требовалась помощь, чтобы подняться на ноги, и суставы немилосердно ныли и' скрипели всякий раз, когда он взбирался в седло. Жизненная сила, даже подкрепленная чарами, имеет свои естественные пределы. Он уже подумывал заварить какую-нибудь травку из своего запаса и полечиться, но тут как раз дождь иссяк, сменившись погодой жаркой и душной. Тут же налетели тучи мошек и комарья, и зависли над вереницей всадников, словно полоса дыма. Так минул еще один день, и наконец они достигли берега реки, которая служила границей Пирдона; в том месте, где она сливалась с рекою Авер-Требик, располагался единственный большой город западного края.
В те времена Дан Требик был совсем не похож на то средоточие науки и просвещения, каким он является в наши дни. Хотя он считался принадлежащим Кантрэ, и местный правитель даже посылал королю какую-то дань, поддерживая видимость зависимости, на самом деле то был вольный город, тщательно оберегавший свой нейтралитет, где свободно промышляли шпионы с обеих сторон, иногда извлекая обоюдную пользу, а иногда и вред – если степень вранья их осведомителей выходила за пределы разумного. Соответственно, здесь все ходили вооруженными и часто приглашали наемников, а потому никто не обратил внимания на серебряных кинжалов, когда они въехали в городские ворота в жаркий послеполуденный час. Приятно было ехать по твердой дороге, хоть и мощеной всего лишь деревом, а не камнем, после раскисшей слякоти на тракте. И еще приятнее была перспектива провести ночь под крышей постоялого двора.
– Надеюсь, мы сможем найти себе отдельное местечко, – сказал Карадок Невину, – нам не хватает только потасовки, а когда два вольных отряда оказываются в одном кабаке, без хорошего мордобоя не обходится!
К вящей радости Невина и капитана, им повезло: с постоялого двора у восточных ворот только что съехал другой отряд, и место освободилось. Размещаться пришлось по четыре-пять человек в тесных каморках, на полу, но всем удалось улечься, и главное – у них была теперь крыша над головой. Невин, как и надлежало зажиточному купцу, снял для себя одного комнату с настоящей кроватью. Браноик перенес туда вещи старика, а Маррин настоял на том, что сам притащит ведерко углей для жаровни.
– Кто п-п-поверит, что к-к-няжеский сын может н-н-носить уголь? – заметил он. – Великие б-б-боги, ск-к-корей бы нам добраться до эт-т-ого г-города… э-э… не выговорю его н-н-азвание… Клянусь, н-н-никогда б-б-оль-ше не стану см-м-меяться над теми, кто з-з-за… кто не может хорошо говорить!
– Вы спуститесь вниз к обеду, мой господин? – спросил Браноик.
– Вряд ли, малыш. Я уже велел здешней смазливой девице принести сюда кружку темного эля и холодного мяса. Стариковские кости просят покоя, ребята.
Он действительно так устал, что, подкрепившись той скудной снедью, что принесла служанка, лег и заснул часа на два. Обычно он не спал больше четырех часов в сутки и весьма удивился, проснувшись: в комнате было уже темно, и угли в жаровне едва тлели. Маг добавил щепок, раздул их, как самый обыкновенный человек, и, вытерев руки о штаны, погрузился в размышления.
Никогда ему так остро не хотелось использовать стихию огня, чтобы связаться с другими магами, посвященными в его замыслы. Ему было крайне необходимо узнать, изменилась ли обстановка в Керморе с того момента, как он последний раз беседовал с тамошними жрецами Бэла, а еще – услышать их мнения о характере тьерина Элика. И по-прежнему оставалось неясно, что удалось вызнать врагам и разгадали они их уловку или нет.
– Невин? – Маддин возник на пороге, и в голосе его слышалось беспокойство. – Ты Маррина не видал?
– После того, как ты принес мои вещи – нет, не видал, – Невин стремительно вскочил. – А ты?
– Тоже нет. Я обыскал всю эту чертову берлогу, даже в нужник заглядывал…
Ругаясь вполголоса, Невин спустился следом за бардом в общую комнату, где в неверном свете фонаря кучка серебряных кинжалов развлекалась винопитием и игрой в кости.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116