Похоже, тварь об этом тоже не подозревала: взвизгнув, она исчезла, оставив после себя облачко эфирной субстанции, похожей на черный дым с неприятным запахом. Визга, скорее всего, тоже никто не расслышал, даже Родри никак не отреагировал. Но озадаченные люди тотчас столпились вокруг него и засыпали вопросами. Наскоро придумав какое-то объяснение, Ираэн, схватив одной рукой костяной свисток, а другой – самого Родри, поспешно вытащил товарища из зала.
Даландра последовала за ними, глядя сверху, чтобы убедиться в окончательном исчезновении твари с мордой барсука, потом прервала видение и взлетела на свою плоскость бытия. Эвандар поджидал ее на прежнем месте у реки. Выслушав ее рассказ, он потемнел, как грозовая туча.
– Значит, скверно идут наши дела, милая, – угрюмо бросил он. – Все именно так, как я опасался. Будь они все прокляты! Шныряют и вынюхивают на моих землях, угрожают человеку, которому я обещал защиту!
– Кто это?
– Темные. Те, кто живет далеко… Значит, война!
Он вскочил и, щелкнув пальцами, вынул из воздуха серебряный рог.
– Постой! А что если я схожу туда и верну костяной свисток?
– Это ничего не решит. Границы нарушены, понимаешь? Главное – это границы!
Вскинув голову, он поднес рог к губами и затрубил. Протяжный призыв рога был и сладкозвучным, и страшным. В мгновение ока дружина, бряцая бронзой и серебром, сотрясая воздух воинственными кличами, окружила своего вождя.
– Граница! – выкрикнул Эвандар. – Они нарушили нашу границу! По коням!
Дружина откликнулась оглушительным криком одобрения и, потрясая копьями, призвала коней. Неведомо откуда явилась толпа слуг, ведя коней, всех до единого белых с красновато-рыжими ушами. Эвандар помог Даландре взобраться в седло, потом вскочил на своего коня и, склонившись к ней, сказал негромко:
– Если дело обернется против нас, любовь моя, спасайся, беги на земли Запада, но, прошу тебя, помни обо мне, хотя бы недолго…
– Я тебя никогда не забуду, – ледяной страх стиснул ей горло. – Но что, по-твоему, может случиться?
– Не знаю, – внезапно он рассмеялся, звонко, по-детски. – Не имею ни малейшего понятия!
Дружина подхватила его смех. Подняв серебряный рог над головою, Эвандар повел своих верных воинов рысью по берегу реки, вверх по течению. Река шумела, бренчала упряжь, звенели кольчуги, и Даландра никак не могла подступить к Эвандару с расспросами; впрочем, она сомневалась, захочет ли он удовлетворить ее любопытство. Ей оставалось лишь скакать вперед да вспоминать ужасные картины войны.
Когда-то давно, сотни лет назад по счету людей и эльфов, хотя в ее восприятии прошло всего несколько лет, ей пришлось применить все свои знания о целебных травах и перевязках после жестокой битвы, когда к повозке, где она устроила лазарет, все несли и несли раненых, и укладывали на дощатый пол, окровавленных и умирающих; час за часом продолжалось это, и уже не было сил держаться на ногах, но и бросить их, беспомощных, а такой нужде она тоже была не в силах.
Ей казалось, что она вновь чует мерзкий запах, что сгустки и полосы запекшейся крови вновь прилипли к ее рукам… Со стоном тряхнула она головою, отгоняя тяжелые воспоминания. Эвандар, мчавшийся впереди, ничего не расслышал.
Река к этому времени уже превратилась в белопенный поток, прорезавший каньон глубиною футов двадцать слева от дороги. Солнце висело справа, багровое, распухшее, словно затянутое дымом большого пожара. Впереди простирались равнины, плоские и бескрайние, как степи Запада, они уходили к горизонту, где застыли, будто остановленная волна, то ли облака, то ли клубы дыма, залитые кроваво-красными светом солнца. Блики этого же жуткого света мерцали и в степи – на копьях и доспехах вражеской армии. Эвандар трижды отрывисто протрубил в рог. Его дружина взвыла. Порыв пыльного ветра донес ответный звук иного рога и вопли врага.
– Оставь нас! – крикнул Эвандар Даландре. – Держись подальше и готовься к бегству!
Дрожа, как от озноба, она подчинилась и, развернув коня, покинула ряды войска. Остановившись у обочины, она следила, как дружина Эвандара проносится мимо. Но все ее страхи и предосторожности оказались напрасны в тот день.
Когда они приблизились к вражескому войску, выстроившемуся на равнине, из рядов рысцой выехал герольд с жезлом, обвитым цветными лентами на дэверрийский манер. Эвандар отдал какой-то приказ, его воины, бряцая оружием, выстроились полукругом у реки. Противники, в черных шлемах и кольчугах, развернулись лицом к ним, но держались на расстоянии. Не в силах сдержать любопытство и страх за жизнь своего возлюбленного, Даландра пустила коня в галоп и догнала Эвандара в тот момент, когда он выехал навстречу герольду. Словно подражая ей, один из вражеских воинов подъехал к герольду, сняв шлем и опустив копье острием вниз.
Когда представители обеих сторон встретились между рядами войск, Даландре пришлось призвать на помощь всю свою силу воли, чтобы сохранить учтивость и сдержать вопль отвращения: хотя с виду и герольд, и его спутник выглядели как люди и одеты были по-людски, лица их были гротескно искажены – у герольда оно распухло и обвисло, кожа висела крупными складками вокруг бородавчатой шеи, а у воина смахивало на лисью морду. Острые уши его и загривок были покрыты рыжеватой шерстью, черные глазки-бусинки поблескивали над вытянутым, острым носом. В довершение всего герольд был еще и лыс, и горбат, но заговорил он по-эльфийски, чисто и музыкально:
– Что привело тебя на поле боя, Эвандар? Мой лорд не совершил ничего дурного ни против тебя, ни против твоих подданных!
– Он поступил дурно, добрый герольд, с человеком, которого я почитаю своим, ради безделушки, случайно оброненной на моей земле, а потому, согласно уговору, принадлежащей мне!
Герольд обернулся к воину, стоявшему за ним, и складки кожи заскрипели, будто рассохшиеся половицы. Воин склонил голову, отвечая на невысказанный вопрос, и пришпорив лошадь, подъехал к герольду. С минуту они с Эвандаром молча рассматривали друг друга; герольд, смертельно побледнев, потихоньку попятился назад. Даландра заметила, что глаза этого древнего создания были розовые и слезились.
– Слова, сказанные тобою, лишены малейшего смысла, – произнес наконец предводитель Темной дружины. – Что это за безделушка?
– Свисток, изготовленный из чьей-то кости, – ответил Эвандар. – Его обронил, несомненно, кто-то из твоих соглядатаев. Я отдал свисток человеку по имени Родри, и вот теперь кто-то из твоих проныр крадется за ним, чтобы вернуть свисток обратно!
– Мне об этом ничего неизвестно. Никогда не владел я костяным свистком и не видел ничего подобного.
Эвандар, прищурившись, пытливо посмотрел на него. Герольд заерзал в седле.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116
Даландра последовала за ними, глядя сверху, чтобы убедиться в окончательном исчезновении твари с мордой барсука, потом прервала видение и взлетела на свою плоскость бытия. Эвандар поджидал ее на прежнем месте у реки. Выслушав ее рассказ, он потемнел, как грозовая туча.
– Значит, скверно идут наши дела, милая, – угрюмо бросил он. – Все именно так, как я опасался. Будь они все прокляты! Шныряют и вынюхивают на моих землях, угрожают человеку, которому я обещал защиту!
– Кто это?
– Темные. Те, кто живет далеко… Значит, война!
Он вскочил и, щелкнув пальцами, вынул из воздуха серебряный рог.
– Постой! А что если я схожу туда и верну костяной свисток?
– Это ничего не решит. Границы нарушены, понимаешь? Главное – это границы!
Вскинув голову, он поднес рог к губами и затрубил. Протяжный призыв рога был и сладкозвучным, и страшным. В мгновение ока дружина, бряцая бронзой и серебром, сотрясая воздух воинственными кличами, окружила своего вождя.
– Граница! – выкрикнул Эвандар. – Они нарушили нашу границу! По коням!
Дружина откликнулась оглушительным криком одобрения и, потрясая копьями, призвала коней. Неведомо откуда явилась толпа слуг, ведя коней, всех до единого белых с красновато-рыжими ушами. Эвандар помог Даландре взобраться в седло, потом вскочил на своего коня и, склонившись к ней, сказал негромко:
– Если дело обернется против нас, любовь моя, спасайся, беги на земли Запада, но, прошу тебя, помни обо мне, хотя бы недолго…
– Я тебя никогда не забуду, – ледяной страх стиснул ей горло. – Но что, по-твоему, может случиться?
– Не знаю, – внезапно он рассмеялся, звонко, по-детски. – Не имею ни малейшего понятия!
Дружина подхватила его смех. Подняв серебряный рог над головою, Эвандар повел своих верных воинов рысью по берегу реки, вверх по течению. Река шумела, бренчала упряжь, звенели кольчуги, и Даландра никак не могла подступить к Эвандару с расспросами; впрочем, она сомневалась, захочет ли он удовлетворить ее любопытство. Ей оставалось лишь скакать вперед да вспоминать ужасные картины войны.
Когда-то давно, сотни лет назад по счету людей и эльфов, хотя в ее восприятии прошло всего несколько лет, ей пришлось применить все свои знания о целебных травах и перевязках после жестокой битвы, когда к повозке, где она устроила лазарет, все несли и несли раненых, и укладывали на дощатый пол, окровавленных и умирающих; час за часом продолжалось это, и уже не было сил держаться на ногах, но и бросить их, беспомощных, а такой нужде она тоже была не в силах.
Ей казалось, что она вновь чует мерзкий запах, что сгустки и полосы запекшейся крови вновь прилипли к ее рукам… Со стоном тряхнула она головою, отгоняя тяжелые воспоминания. Эвандар, мчавшийся впереди, ничего не расслышал.
Река к этому времени уже превратилась в белопенный поток, прорезавший каньон глубиною футов двадцать слева от дороги. Солнце висело справа, багровое, распухшее, словно затянутое дымом большого пожара. Впереди простирались равнины, плоские и бескрайние, как степи Запада, они уходили к горизонту, где застыли, будто остановленная волна, то ли облака, то ли клубы дыма, залитые кроваво-красными светом солнца. Блики этого же жуткого света мерцали и в степи – на копьях и доспехах вражеской армии. Эвандар трижды отрывисто протрубил в рог. Его дружина взвыла. Порыв пыльного ветра донес ответный звук иного рога и вопли врага.
– Оставь нас! – крикнул Эвандар Даландре. – Держись подальше и готовься к бегству!
Дрожа, как от озноба, она подчинилась и, развернув коня, покинула ряды войска. Остановившись у обочины, она следила, как дружина Эвандара проносится мимо. Но все ее страхи и предосторожности оказались напрасны в тот день.
Когда они приблизились к вражескому войску, выстроившемуся на равнине, из рядов рысцой выехал герольд с жезлом, обвитым цветными лентами на дэверрийский манер. Эвандар отдал какой-то приказ, его воины, бряцая оружием, выстроились полукругом у реки. Противники, в черных шлемах и кольчугах, развернулись лицом к ним, но держались на расстоянии. Не в силах сдержать любопытство и страх за жизнь своего возлюбленного, Даландра пустила коня в галоп и догнала Эвандара в тот момент, когда он выехал навстречу герольду. Словно подражая ей, один из вражеских воинов подъехал к герольду, сняв шлем и опустив копье острием вниз.
Когда представители обеих сторон встретились между рядами войск, Даландре пришлось призвать на помощь всю свою силу воли, чтобы сохранить учтивость и сдержать вопль отвращения: хотя с виду и герольд, и его спутник выглядели как люди и одеты были по-людски, лица их были гротескно искажены – у герольда оно распухло и обвисло, кожа висела крупными складками вокруг бородавчатой шеи, а у воина смахивало на лисью морду. Острые уши его и загривок были покрыты рыжеватой шерстью, черные глазки-бусинки поблескивали над вытянутым, острым носом. В довершение всего герольд был еще и лыс, и горбат, но заговорил он по-эльфийски, чисто и музыкально:
– Что привело тебя на поле боя, Эвандар? Мой лорд не совершил ничего дурного ни против тебя, ни против твоих подданных!
– Он поступил дурно, добрый герольд, с человеком, которого я почитаю своим, ради безделушки, случайно оброненной на моей земле, а потому, согласно уговору, принадлежащей мне!
Герольд обернулся к воину, стоявшему за ним, и складки кожи заскрипели, будто рассохшиеся половицы. Воин склонил голову, отвечая на невысказанный вопрос, и пришпорив лошадь, подъехал к герольду. С минуту они с Эвандаром молча рассматривали друг друга; герольд, смертельно побледнев, потихоньку попятился назад. Даландра заметила, что глаза этого древнего создания были розовые и слезились.
– Слова, сказанные тобою, лишены малейшего смысла, – произнес наконец предводитель Темной дружины. – Что это за безделушка?
– Свисток, изготовленный из чьей-то кости, – ответил Эвандар. – Его обронил, несомненно, кто-то из твоих соглядатаев. Я отдал свисток человеку по имени Родри, и вот теперь кто-то из твоих проныр крадется за ним, чтобы вернуть свисток обратно!
– Мне об этом ничего неизвестно. Никогда не владел я костяным свистком и не видел ничего подобного.
Эвандар, прищурившись, пытливо посмотрел на него. Герольд заерзал в седле.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116