Неужели они ожидали, что здесь их будут приветствовать как освободителей?
Находясь в состоянии легкой эйфории, вызванной ^разоблачающим» зельем ящеров, Ларсен все же немного тревожился. Что, если ящеры отпустят его, а сами начнут следить, на какую ферму и к каким родственникам он отправится? Это было бы наилучшим способом изобличить его как лжеца. Впрочем, лучшим ли? Он всегда мог ткнуть пальцем в развалины какого-нибудь дома и заявить, что Улаф и его мифическая семья жили здесь.
Ящеры еще пошипели между собой. Энергичным движением руки Гник прервал дебаты. Он перевел свои глаза на Ларсена:
— То, что вы говорить под действием препарат, должен быть правда. Так мне сказать мой начальство, значит, так оно должен быть. А если это есть правда, вы не быть… не представлять опасность для Раса. Вам разрешать идти. Забирать вещи, который ваши, и продолжать путь, Пит Смит.
— Что, прямо сейчас? — вырвалось у Ларсена. Опомнившись, он тут же прикусил язык и чуть не завопил от боли — язык саднило после «инъекции». Неужели он хочет, чтобы ящеры передумали? Черта с два! Следующий вопрос Йенса был куда более практическим:
— Где мой велосипед?
Гник понял это слово, хотя сам постоянно его забывал.
— Он будет доставляться туда, где вы находиться под стража.
К эйфории, вызванной препаратом, добавилось собственное, неподдельное ликование Йенса. Он быстро накинул пальто и как на крыльях полетел к церкви. Когда он оказался внутри, на него градом посыпались вопросы:
— Что случилось? Что им было от тебя нужно?
— Меня отпускают, — ответил он просто. Йенс до сих пор не верил своему везению. Еще в Уайт-Салфер-Спрингс полковник Гроувз (или генерал Маршалл?) говорил ему, что по своей зависимости от указаний вышестоящего начальства ящеры еще хуже русских. Боссы Гника сказали ему, что показания, данные под действием препарата, являются подлинной правдой и для него их слова стали Священным Писанием. Пока вышестоящие начальники оказывались правы, такая система была довольно хороша. Но когда они ошибались…
Половина пленных бросилась к Йенсу, чтобы похлопать его по спине и пожать руку. Поцелуй Сэл был настолько выразительным, что Йенс невольно обнял ее.
— Повезло же тебе, дурень, — наконец прошептала она и отошла.
— Да, — очумело пробормотал он.
Йенсу вдруг расхотелось покидать это место… потянуло остаться хотя бы на одну ночь. Но нет. Если он не уберется, пока его отпускают, ящеров непременно заинтересует причина, почему он задержался и они могут изменить свое решение. Так что нечего к думать об этом.
Йенс протиснулся сквозь дружелюбно настроенное тесное кольцо его недавних сотоварищей, чтобы забрать веши со скамейки, которую он привык называть своей. Надевая рюкзак, он только сейчас обратил внимание на тех мужчин и женщин, которые не торопились желать ему удачи. Честно говоря, они смотрели на Йенса с оттенком ненависти. Некоторые из них (не только женщины, но даже мужчины) отвернулись, чтобы он не видел, как они плачут. Ларсен со всех ног бросился к двери. Если бы ящеры и разрешили, он ни за что не остался бы здесь еще на одну ночь, даже ради Сал и всех ее жарких ласк. Всего несколько секунд, полных зависти и злости, — это больше, чем Йенс мог выдержать.
Ящеры оказались достаточно оперативными. Когда он вышел, один из них уже стоял с его велосипедом. Забираясь в седло, Йенс бросил последний взгляд на бледные, изможденные лица, жадно смотрящие из церковных окон на свободу, которую эти люди не могли разделить с ним. Йенс ожидал пережить в момент своего освобождения любые другие чувства, но только не стыд. Он нажал на педали. Из-под колес полетел снег.
Вскоре Фиат остался позади.
Не прошло и часа, как Йенс сделал привал. Он выбился из формы, в которой находился до своего ареста и плена.
— А ну-ка давай двигать, не то закоченеешь, — сказал он вслух.
В отличие от физической сноровки, привычка разговаривать с собой вернулась почти сразу.
Когда Йенс увидел на указателе слово «Монтпельер», то благоразумно объехал этот город, выбирая окольные тропинки, затем вернулся на шоссе-18. Несколько следующих дней миновали без всяких неожиданностей. Йенс обогнул также и Мэрион, зато проехал прямо через Суитсер, Конверс, Во-пеконг и Галвстон. Когда ему хотелось есть, он находил что-то из еды. Когда уставал, его как будто специально ожидал сеновал или заброшенный фермерский дом.
Однажды Йенс нашел в ящике комода пачку сигарет «Филип Моррис». Он уже и не помнил, когда в последний раз держал в руках сигарету. Словно желая наверстать упущенное, Йенс впал в неистовство и накурился почти — до головокружения и тошноты.
— Так тебе и надо, — сказал он себе, когда в течение следующего дня его мучил кашель.
На дорогах центральной Индианы люди встречались ему редко, и это очень устраивало Йенса. Ящеры попадались еще реже, что радовало его намного больше. Как бы он смог объяснить свое пребывание здесь, за много миль к западу от того места, которое назвал Гнику? Удача не оставляла его, и объяснений тому он искать не хотел.
Среди этих пустынных зимних просторов война между людьми и ящерами казалась чем-то далеким (хотя не что иное, как война, опустошило эти места). Правда, раза два, где-то вдалеке. Йенс слышал перестрелку: достаточно редкие залпы из боевых (а может, и спортивных) винтовок и ответные очереди автоматического оружия ящеров. И один или два раза у него над головой с визгом пролетали самолеты пришельцев, прочерчивая белые борозды в небе.
Где-то между городками Дельфы и Янг-Америка ухо Ларсена уловило новый звук — звук периодических разрывов. Чем дальше на запад он двигался, тем громче становились эти разрывы. Примерно через полчаса с того момента, как он впервые услышал этот звук, Йенс вскинул голову, словно преследуемый охотниками зверь, который почуял запах.
— Да это же артиллерия! — воскликнул он.
Йенса охватило волнение. Артиллерия означала, что люди продолжают воевать с ящерами, и на более серьезном уровне, нежели партизанские вылазки. Но она также означала и опасность, ибо снаряды летели оттуда, куда он ехал.
Проехав дальше, Йенс понял, что артиллерийская дуэль ведется не слишком интенсивно. Несколько снарядов с одной стороны, несколько ответных выстрелов. Он миновал батарею ящеров. Их орудия не прицеплялись к машинам, а были установлены на гусеничных шасси наподобие танковых. Расчет ящеров, обслуживающий батарею, не обратил на него никакого внимания.
Вскоре после этого Йенсу стали попадаться искореженные остовы боевых машин, большинство из которых сейчас были похожи на диковинные снежные сугробы. Дорога, до сих пор такая ровная, запестрела не то что выбоинами, но воронками от снарядов. Чувствовалось, что бои шли здесь совсем недавно.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194
Находясь в состоянии легкой эйфории, вызванной ^разоблачающим» зельем ящеров, Ларсен все же немного тревожился. Что, если ящеры отпустят его, а сами начнут следить, на какую ферму и к каким родственникам он отправится? Это было бы наилучшим способом изобличить его как лжеца. Впрочем, лучшим ли? Он всегда мог ткнуть пальцем в развалины какого-нибудь дома и заявить, что Улаф и его мифическая семья жили здесь.
Ящеры еще пошипели между собой. Энергичным движением руки Гник прервал дебаты. Он перевел свои глаза на Ларсена:
— То, что вы говорить под действием препарат, должен быть правда. Так мне сказать мой начальство, значит, так оно должен быть. А если это есть правда, вы не быть… не представлять опасность для Раса. Вам разрешать идти. Забирать вещи, который ваши, и продолжать путь, Пит Смит.
— Что, прямо сейчас? — вырвалось у Ларсена. Опомнившись, он тут же прикусил язык и чуть не завопил от боли — язык саднило после «инъекции». Неужели он хочет, чтобы ящеры передумали? Черта с два! Следующий вопрос Йенса был куда более практическим:
— Где мой велосипед?
Гник понял это слово, хотя сам постоянно его забывал.
— Он будет доставляться туда, где вы находиться под стража.
К эйфории, вызванной препаратом, добавилось собственное, неподдельное ликование Йенса. Он быстро накинул пальто и как на крыльях полетел к церкви. Когда он оказался внутри, на него градом посыпались вопросы:
— Что случилось? Что им было от тебя нужно?
— Меня отпускают, — ответил он просто. Йенс до сих пор не верил своему везению. Еще в Уайт-Салфер-Спрингс полковник Гроувз (или генерал Маршалл?) говорил ему, что по своей зависимости от указаний вышестоящего начальства ящеры еще хуже русских. Боссы Гника сказали ему, что показания, данные под действием препарата, являются подлинной правдой и для него их слова стали Священным Писанием. Пока вышестоящие начальники оказывались правы, такая система была довольно хороша. Но когда они ошибались…
Половина пленных бросилась к Йенсу, чтобы похлопать его по спине и пожать руку. Поцелуй Сэл был настолько выразительным, что Йенс невольно обнял ее.
— Повезло же тебе, дурень, — наконец прошептала она и отошла.
— Да, — очумело пробормотал он.
Йенсу вдруг расхотелось покидать это место… потянуло остаться хотя бы на одну ночь. Но нет. Если он не уберется, пока его отпускают, ящеров непременно заинтересует причина, почему он задержался и они могут изменить свое решение. Так что нечего к думать об этом.
Йенс протиснулся сквозь дружелюбно настроенное тесное кольцо его недавних сотоварищей, чтобы забрать веши со скамейки, которую он привык называть своей. Надевая рюкзак, он только сейчас обратил внимание на тех мужчин и женщин, которые не торопились желать ему удачи. Честно говоря, они смотрели на Йенса с оттенком ненависти. Некоторые из них (не только женщины, но даже мужчины) отвернулись, чтобы он не видел, как они плачут. Ларсен со всех ног бросился к двери. Если бы ящеры и разрешили, он ни за что не остался бы здесь еще на одну ночь, даже ради Сал и всех ее жарких ласк. Всего несколько секунд, полных зависти и злости, — это больше, чем Йенс мог выдержать.
Ящеры оказались достаточно оперативными. Когда он вышел, один из них уже стоял с его велосипедом. Забираясь в седло, Йенс бросил последний взгляд на бледные, изможденные лица, жадно смотрящие из церковных окон на свободу, которую эти люди не могли разделить с ним. Йенс ожидал пережить в момент своего освобождения любые другие чувства, но только не стыд. Он нажал на педали. Из-под колес полетел снег.
Вскоре Фиат остался позади.
Не прошло и часа, как Йенс сделал привал. Он выбился из формы, в которой находился до своего ареста и плена.
— А ну-ка давай двигать, не то закоченеешь, — сказал он вслух.
В отличие от физической сноровки, привычка разговаривать с собой вернулась почти сразу.
Когда Йенс увидел на указателе слово «Монтпельер», то благоразумно объехал этот город, выбирая окольные тропинки, затем вернулся на шоссе-18. Несколько следующих дней миновали без всяких неожиданностей. Йенс обогнул также и Мэрион, зато проехал прямо через Суитсер, Конверс, Во-пеконг и Галвстон. Когда ему хотелось есть, он находил что-то из еды. Когда уставал, его как будто специально ожидал сеновал или заброшенный фермерский дом.
Однажды Йенс нашел в ящике комода пачку сигарет «Филип Моррис». Он уже и не помнил, когда в последний раз держал в руках сигарету. Словно желая наверстать упущенное, Йенс впал в неистовство и накурился почти — до головокружения и тошноты.
— Так тебе и надо, — сказал он себе, когда в течение следующего дня его мучил кашель.
На дорогах центральной Индианы люди встречались ему редко, и это очень устраивало Йенса. Ящеры попадались еще реже, что радовало его намного больше. Как бы он смог объяснить свое пребывание здесь, за много миль к западу от того места, которое назвал Гнику? Удача не оставляла его, и объяснений тому он искать не хотел.
Среди этих пустынных зимних просторов война между людьми и ящерами казалась чем-то далеким (хотя не что иное, как война, опустошило эти места). Правда, раза два, где-то вдалеке. Йенс слышал перестрелку: достаточно редкие залпы из боевых (а может, и спортивных) винтовок и ответные очереди автоматического оружия ящеров. И один или два раза у него над головой с визгом пролетали самолеты пришельцев, прочерчивая белые борозды в небе.
Где-то между городками Дельфы и Янг-Америка ухо Ларсена уловило новый звук — звук периодических разрывов. Чем дальше на запад он двигался, тем громче становились эти разрывы. Примерно через полчаса с того момента, как он впервые услышал этот звук, Йенс вскинул голову, словно преследуемый охотниками зверь, который почуял запах.
— Да это же артиллерия! — воскликнул он.
Йенса охватило волнение. Артиллерия означала, что люди продолжают воевать с ящерами, и на более серьезном уровне, нежели партизанские вылазки. Но она также означала и опасность, ибо снаряды летели оттуда, куда он ехал.
Проехав дальше, Йенс понял, что артиллерийская дуэль ведется не слишком интенсивно. Несколько снарядов с одной стороны, несколько ответных выстрелов. Он миновал батарею ящеров. Их орудия не прицеплялись к машинам, а были установлены на гусеничных шасси наподобие танковых. Расчет ящеров, обслуживающий батарею, не обратил на него никакого внимания.
Вскоре после этого Йенсу стали попадаться искореженные остовы боевых машин, большинство из которых сейчас были похожи на диковинные снежные сугробы. Дорога, до сих пор такая ровная, запестрела не то что выбоинами, но воронками от снарядов. Чувствовалось, что бои шли здесь совсем недавно.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194