Судя по посланию, его желание исполнялось.
Среди припасов подвала была и бутылка сливовицы. До этого момента Мойше не обращал на нее внимания. Он снял бутылку с высокой полки, где она стояла, откупорил и налил два стаканчика. Один подал жене, другой взял сам.
— За одураченных ящеров! — произнес Русси.
Оба мелкими глотками пили сливовую водку. Мойше обожгло горло. Ривка несколько раз кашлянула. Затем она подняла свой стакан и негромко произнесла тост:
— За свободу нашего народа и еще — за нашу тоже.
***
Дверь в камеру Бобби Фьоре с шипением открылась. Обычное время приема пищи еще не настало — это он мог определить безо всяких часов. Бобби с надеждой огляделся. Может, ящеры привели к нему Лю Хань?
Но нет. На пороге стояли только ящеры: привычные вооруженные охранники и еще один, с более затейливой окраской тела, чем у остальных. Бобби догадался, что это отличительный знак того положения, которое пришелец занимает в их иерархии — равно как человек в дорогом элегантном костюме, вероятнее всего, был более важной персоной, чем некто в поношенном пиджачишке и соломенной шляпе.
Искусно раскрашенный незнакомец что-то произнес на своем языке, но слишком быстро, чтобы Фьоре сумел понять. На это Бобби сумел лишь ответить по-ихнему:
— Я не понимаю.
Эту фразу он с первых дней посчитал достойной запоминания. Тогда ящер прибавил по-английски:
— Пошевеливайся.
— Будет исполнено, верховный начальник, — ответил Бобби, добавив еще несколько обыденных фраз.
Он поднялся и подошел к ящерам, но не слишком близко, поскольку уже усвоил, что это беспокоит охранников. А ему не хотелось беспокоить тварей с автоматическим оружием в когтистых лапах.
Охранники окружили его, держась на приличном расстоянии, все они были достаточно далеко, чтобы попытаться вырвать у кого-то оружие. Сегодняшним утром у Бобби не было тяги к самоубийству (он полагал, что сейчас утро; наверняка это знали лишь Бог да ящеры), и предпринимать попыток к бегству он не стал.
Когда ящеры водили его в камеру Лю Хань, от двери они сразу поворачивали направо. Но в этот раз они повернули налево. Бобби не знал: удивляться ему или волноваться, но в конце концов он немного удивился и слегка встревожился. То, что тебя ведут в какое-то другое место, может предвещать опасность, однако это дает шанс увидеть что-то новое. Когда торчишь взаперти и ничего не видишь, такая прогулка приобретает немалое значение.
Плохо лишь, что новое необязательно предвещает нечто интересное. Коридоры оставались коридорами, и их потолки столь же противно тянулись над самой его головой. Некоторые были просто металлическими, другие — сплошь окрашенными в унылый и тусклый белый цвет. Встречные ящеры обращали на него не больше внимания, чем он сам обратил бы на какого-нибудь уличного пса. Бобби хотелось закричать на них, просто чтобы заставить испуганно отскочить. Но такой трюк явно вызвал бы поспешную реакцию охранников и, вполне вероятно, окончился для него пулей между ребер. Посему Бобби решил не рисковать.
Куда интереснее было, проходя мимо открытых дверей, заглядывать внутрь. Он пытался сообразить, чем заняты находящиеся там ящеры, ведь эти помещения не были камерами. Чаще всего он ничего не понимал. Большинство пришельцев просто сидели перед устройствами, похожими на маленькие киноэкранчики. Разглядеть изображение на них он не успевал, видел лишь, что они цветные — на серебристо-белом фоне выделялись яркие пятна.
Затем появилось нечто новое: причудливо изогнутая лестница. Бобби обнаружил, что, хотя глазами он и видит эту лестницу, ноги ее не ощущают. Когда же он шагнул на ступеньки, то ощутил в теле некую необычную легкость.
«Боже мои, будь у меня всегда такие легкие ноги, я давно бы пробился в большие лиги», — подумал он. Потом покачал головой. Скорее всего нет. С ударом у него вечно не ладилось….
Ящеры восприняли изменение веса на лестнице как само собой разумеющееся. Спустившись, они повели Бобби дальше по коридорам нижнего уровня, которые практически не отличались от верхних. Наконец охранники привели его в помещение с маленькими экранами.
Ящер, доставивший Бобби из камеры, обратился с вопросом к своему соплеменнику, который их ждал. У этого окраска на теле была еще более затейливой, чем у его подчиненного. Ящеры о чем-то заговорили, но Фьоре ничего не понял. Несколько раз прозвучало его имя. Пришельцы коверкали его еще сильнее, нежели имя Лю Хань. Высокопоставленный пришелец удивил Бобби приличным знанием английского языка.
— Ты — тосевитский самец Бобби Фьоре, который спаривался исключительно… — это слово он произнес с особым шипением, — с самкой Лю Хань?
— Да, верховный начальник, — ответил по-английски Бобби. У него возник маленький шанс самому задать вопрос. — А кто вы?
Ящера это не рассердило.
— Я — Тессрек, старший психолог. — Английские слова v шипением выходили из его горла.
— Я хочу узнать подробности этого… эксперимента.
— О чем именно вы хотите знать?
Интересно, ящерам уже известно, что Лю Хань беременна? Если они ничего не заметили, ему самому или ей вскоре придется сказать об этом.
Однако ящеры знали больше, чем предполагал Бобби. Тессрек нажал кнопку на столе, за которым сидел. Бобби услышал собственный голос, исходящий из ниоткуда: «Черт побери, кто бы мог подумать, что мой первый малыш окажется наполовину китайчонком?» Тессрек снова нажал кнопку, затем спросил:
— Означает ли это, что самка Лю Хань будет откладывать яйца… нет, будет размножаться… ведь вы, Большие Уроды, не откладываете яиц. Значит ли это, что самка Лю Хань будет размножаться?
— Хм… Да, — ответил Бобби.
— Это является результатом ваших спаривании?
Тессрек нажал другую кнопку. Маленький экран позади него, который до сих пор светился ровным голубым цветом, начал показывать картинку.
«Порнографический фильм», — подумал Фьоре. В свое время он посмотрел несколько таких лент. Этот был цветным, причем в очень ярких тонах, не то что крупнозернистые черно-белые пленки, типичные для фильмов подобного рода. И тут Бобби спохватился: кино было про него и Лю Хань.
Бобби шагнул вперед. Ему захотелось схватить Тессре-ка за шею и давить до тех пор, пока глаза ящера не повылезают наружу. Жажда убийства, написанная на его лице, должно быть, стала очевидной даже для охранников, поскольку двое из них издали резкое предупредительное шипение и направили оружие ему в грудь. Ценой неимоверных усилий Бобби взял себя в руки.
Похоже, Тессрек просто не заметил всего этого. Психолог воодушевленно продолжал:
— Это спаривание и будущее ваше отродье… нет, потомство… ты и самка Лю Хань будете заботиться о нем?
— Думаю, что да, — пробормотал Бобби.
За спиной Тессрека продолжался грязный фильм:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194
Среди припасов подвала была и бутылка сливовицы. До этого момента Мойше не обращал на нее внимания. Он снял бутылку с высокой полки, где она стояла, откупорил и налил два стаканчика. Один подал жене, другой взял сам.
— За одураченных ящеров! — произнес Русси.
Оба мелкими глотками пили сливовую водку. Мойше обожгло горло. Ривка несколько раз кашлянула. Затем она подняла свой стакан и негромко произнесла тост:
— За свободу нашего народа и еще — за нашу тоже.
***
Дверь в камеру Бобби Фьоре с шипением открылась. Обычное время приема пищи еще не настало — это он мог определить безо всяких часов. Бобби с надеждой огляделся. Может, ящеры привели к нему Лю Хань?
Но нет. На пороге стояли только ящеры: привычные вооруженные охранники и еще один, с более затейливой окраской тела, чем у остальных. Бобби догадался, что это отличительный знак того положения, которое пришелец занимает в их иерархии — равно как человек в дорогом элегантном костюме, вероятнее всего, был более важной персоной, чем некто в поношенном пиджачишке и соломенной шляпе.
Искусно раскрашенный незнакомец что-то произнес на своем языке, но слишком быстро, чтобы Фьоре сумел понять. На это Бобби сумел лишь ответить по-ихнему:
— Я не понимаю.
Эту фразу он с первых дней посчитал достойной запоминания. Тогда ящер прибавил по-английски:
— Пошевеливайся.
— Будет исполнено, верховный начальник, — ответил Бобби, добавив еще несколько обыденных фраз.
Он поднялся и подошел к ящерам, но не слишком близко, поскольку уже усвоил, что это беспокоит охранников. А ему не хотелось беспокоить тварей с автоматическим оружием в когтистых лапах.
Охранники окружили его, держась на приличном расстоянии, все они были достаточно далеко, чтобы попытаться вырвать у кого-то оружие. Сегодняшним утром у Бобби не было тяги к самоубийству (он полагал, что сейчас утро; наверняка это знали лишь Бог да ящеры), и предпринимать попыток к бегству он не стал.
Когда ящеры водили его в камеру Лю Хань, от двери они сразу поворачивали направо. Но в этот раз они повернули налево. Бобби не знал: удивляться ему или волноваться, но в конце концов он немного удивился и слегка встревожился. То, что тебя ведут в какое-то другое место, может предвещать опасность, однако это дает шанс увидеть что-то новое. Когда торчишь взаперти и ничего не видишь, такая прогулка приобретает немалое значение.
Плохо лишь, что новое необязательно предвещает нечто интересное. Коридоры оставались коридорами, и их потолки столь же противно тянулись над самой его головой. Некоторые были просто металлическими, другие — сплошь окрашенными в унылый и тусклый белый цвет. Встречные ящеры обращали на него не больше внимания, чем он сам обратил бы на какого-нибудь уличного пса. Бобби хотелось закричать на них, просто чтобы заставить испуганно отскочить. Но такой трюк явно вызвал бы поспешную реакцию охранников и, вполне вероятно, окончился для него пулей между ребер. Посему Бобби решил не рисковать.
Куда интереснее было, проходя мимо открытых дверей, заглядывать внутрь. Он пытался сообразить, чем заняты находящиеся там ящеры, ведь эти помещения не были камерами. Чаще всего он ничего не понимал. Большинство пришельцев просто сидели перед устройствами, похожими на маленькие киноэкранчики. Разглядеть изображение на них он не успевал, видел лишь, что они цветные — на серебристо-белом фоне выделялись яркие пятна.
Затем появилось нечто новое: причудливо изогнутая лестница. Бобби обнаружил, что, хотя глазами он и видит эту лестницу, ноги ее не ощущают. Когда же он шагнул на ступеньки, то ощутил в теле некую необычную легкость.
«Боже мои, будь у меня всегда такие легкие ноги, я давно бы пробился в большие лиги», — подумал он. Потом покачал головой. Скорее всего нет. С ударом у него вечно не ладилось….
Ящеры восприняли изменение веса на лестнице как само собой разумеющееся. Спустившись, они повели Бобби дальше по коридорам нижнего уровня, которые практически не отличались от верхних. Наконец охранники привели его в помещение с маленькими экранами.
Ящер, доставивший Бобби из камеры, обратился с вопросом к своему соплеменнику, который их ждал. У этого окраска на теле была еще более затейливой, чем у его подчиненного. Ящеры о чем-то заговорили, но Фьоре ничего не понял. Несколько раз прозвучало его имя. Пришельцы коверкали его еще сильнее, нежели имя Лю Хань. Высокопоставленный пришелец удивил Бобби приличным знанием английского языка.
— Ты — тосевитский самец Бобби Фьоре, который спаривался исключительно… — это слово он произнес с особым шипением, — с самкой Лю Хань?
— Да, верховный начальник, — ответил по-английски Бобби. У него возник маленький шанс самому задать вопрос. — А кто вы?
Ящера это не рассердило.
— Я — Тессрек, старший психолог. — Английские слова v шипением выходили из его горла.
— Я хочу узнать подробности этого… эксперимента.
— О чем именно вы хотите знать?
Интересно, ящерам уже известно, что Лю Хань беременна? Если они ничего не заметили, ему самому или ей вскоре придется сказать об этом.
Однако ящеры знали больше, чем предполагал Бобби. Тессрек нажал кнопку на столе, за которым сидел. Бобби услышал собственный голос, исходящий из ниоткуда: «Черт побери, кто бы мог подумать, что мой первый малыш окажется наполовину китайчонком?» Тессрек снова нажал кнопку, затем спросил:
— Означает ли это, что самка Лю Хань будет откладывать яйца… нет, будет размножаться… ведь вы, Большие Уроды, не откладываете яиц. Значит ли это, что самка Лю Хань будет размножаться?
— Хм… Да, — ответил Бобби.
— Это является результатом ваших спаривании?
Тессрек нажал другую кнопку. Маленький экран позади него, который до сих пор светился ровным голубым цветом, начал показывать картинку.
«Порнографический фильм», — подумал Фьоре. В свое время он посмотрел несколько таких лент. Этот был цветным, причем в очень ярких тонах, не то что крупнозернистые черно-белые пленки, типичные для фильмов подобного рода. И тут Бобби спохватился: кино было про него и Лю Хань.
Бобби шагнул вперед. Ему захотелось схватить Тессре-ка за шею и давить до тех пор, пока глаза ящера не повылезают наружу. Жажда убийства, написанная на его лице, должно быть, стала очевидной даже для охранников, поскольку двое из них издали резкое предупредительное шипение и направили оружие ему в грудь. Ценой неимоверных усилий Бобби взял себя в руки.
Похоже, Тессрек просто не заметил всего этого. Психолог воодушевленно продолжал:
— Это спаривание и будущее ваше отродье… нет, потомство… ты и самка Лю Хань будете заботиться о нем?
— Думаю, что да, — пробормотал Бобби.
За спиной Тессрека продолжался грязный фильм:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194