Между тем на пути Йенса тоже оказались заснеженные стебли какой-то высокой сорной травы. Он бросился на снег, укрывшись за ними. Невзирая на количество одежды, живот обдало холодом. Ларсен навел прицел на танк и нажал курок «спрингфилда».
Выстрела не последовало. Чертыхаясь, он проверил винтовку. Оказалось, забыл снять предохранитель.
— Идиот! — обругал себя Йенс, щелкнув предохранителем.
Он снова прицелился и выстрелил. В плечо ударила отдача, оказавшаяся намного сильнее, чем в детстве, когда он баловался с охотничьим ружьем.
Физик взял в нем верх. Если ты выстреливаешь более тяжелой пулей и сообщаешь ей более высокую скорость, разумеется, отдача будет сильнее. Это же второй закон Ньютона. Помнишь, старое доброе F=ma?
Йенс настроил прицел для дальней стрельбы; первый его выстрел, рассчитанный на четыреста ярдов, был явным недолетом. Он снова нажал курок. В этот раз плечо Йенса лучше перенесло отдачу. Но он по-прежнему не знал, попал он по танку или нет.
Как и приказывали, Ларсен делал отвлекающие выстрелы. Остальные солдаты группы тоже палили вовсю. Удачный выстрел в лучшем случае повредил бы танковый прицел или перископ. В остальном отвлекающий маневр майора был ни чем иным, как выставлением мишеней на открытой местности. Не хватало только табличек с надписью: «СТРЕЛЯЙ ПО МНЕ».
Через какое-то время командир вражеского танка, видимо, устал служить мишенью для неумелых стрелков. Танковая башня повернулась в сторону одного из солдат с автоматической винтовкой. Зная, как поворачиваются башни американских танков, Ларсен поразился, насколько быстрее вращается эта.
Из башни ударил ответный залп. Но не из главного орудия (зачем бить мух кувалдой?), а из спаренных пулеметов. Вокруг солдата взметнулись фонтанчики снега и земли. Обстрел продолжался недолго — вражеский стрелок бил наудачу. После секундного затишья американский солдат передвинул треногу своей винтовки и послал в танк задиристую очередь. «Вот и я! — казалось, говорил он. — На тебе, на тебе!» Стрелок танка ответил новой очередью, на этот раз более продолжительной. Когда его пулемет смолк, вновь воцарилась тишина. Солдат с автоматической винтовкой Браунинга больше не отвечал. «Ранен или убит»,
— мрачно подумал Ларсен. Башня танка повернулась в направлении второго американского солдата.
У этого была более выгодная позиция для ответного огня, поэтому его винтовка стреляла несколько дольше, чем у первого. Они успели обменяться с танковым стрелком несколькими очередями. Но американцу было приказано не давать танку покоя, и парень обладал достаточной смелостью, чтобы точно выполнять приказ. Это означало, что ему нужно нарываться на вражеский огонь… но в любом случае почва и стебли заснеженной травы, за которыми он скрывался, не шли ни в какое сравнение с дюймами брони, защищающей ящера в башне танка.
Когда смолкла вторая автоматическая винтовка, башня повернулась еще на несколько градусов. Ларсен с изумлением и страхом следил, как она поворачивается к нему. Он лежал там, где когда-то была пропахана плутом борозда. Едва пулемет застрочил снова. Йенс вытянулся, как змея, уповая на то, что твердая земля достаточно надежно защитит его. Ведь второй стрелок из автоматической винтовки, как-никак, продержался дольше.
Вокруг Йенса хлестали пули. Мерзлая земля сыпалась ему на пальто и за шиворот. Он не мог заставить себя подняться и сделать ответный выстрел. Выходит, струсил? Йенс не знал и не думал об этом.
Танк выстрелил. Йенс приподнял голову от земли. Если благодаря какому-то чуду башня вдруг развернулась, чтобы выстрелить по кому-то другому, Йенс подумал, что сумеет сделать еще несколько выстрелов, а затем переползти и укрыться на новом месте. Но нет. Ствол танкового орудия, а следовательно, и пулеметы по-прежнему охотились за ним.
С другого, дальнего бока танка ящеров Йенс заметил движение. Солдаты подбирались к чудовищу, пока он сам вместе с товарищами отвлекали внимание врага. Может, они собираются запрыгнуть на танк и через люк башни бросить внутрь гранаты? Танки ящеров подбивали именно таким образом, однако немало солдат успевало погибнуть, пытаясь это сделать.
Один из американцев приставил к плечу какое-то оружие. То была не винтовка: ствол длиннее и толще. Из дула вырвался огонь. Разбрасывая на своем пути пламя, наружу вылетело что-то вроде ракеты и понеслось, быстро покрывая две сотни ярдов, отделявшие солдат от танка ящеров. Ракета ударила прямо в моторный отсек, находящийся сзади, где броня была тоньше.
Танк охватили языки голубого и оранжевого пламени. В башне пооткрывались люки, и из них выпрыгнули трое ящеров. Теперь, издав дикарский вопль, Йенс со зловещим ликованием выстрелил. Все разом поменялось местами: сейчас враги оказались совершенно беспомощными перед теми, кого они еще недавно уничтожали. Упал один вражеский солдат, за ним второй.
Когда огонь достиг отсека, где хранилось горючее, танк вспыхнул, словно гигантский факел. Пламя прорывалось сквозь гусеницы, из башни поднимался столб дыма. Глухие и звонкие хлопки взрывов говорили о том, что огонь добрался до хранилища боеприпасов. Последний из ящеров, выбросившийся наружу через люк, тут же упал, скошенный шквалом пуль.
Моложавый майор вскочил на ноги, жестикулируя, как сумасшедший. Отдаленный гул моторов на востоке свидетельствовал, что вновь пришли в движение танки и самоходные орудия, которые задерживал вражеский танк. Потом майор побежал обратно поглядеть, что сталось с теми двумя стрелками из автоматических винтовок. Йенс поспешил за ним.
Один из солдат был убит: очередью из пулемета ящеров ему снесло верхушку черепа, разметав по снегу красно-серые клочья мозга. Второй был ранен в живот. Солдат находился без сознания, но дышал. Майор расстегнул на нем одежду, посыпал кровоточащую рану сульфамидным порошком и послал за санитаром.
— Знаете что? — сказал майор, поворачиваясь к Ларсену. — Думаю, мы действительно можем справиться с ними, а?
— Наверное. — Йенс знал, что его голос звучит совсем не так, как должен бы звучать. Он еще не приучил себя спокойно смотреть на куски человеческих тел, похожие на разделанные мясником туши. Стараясь об этом не думать, он спросил:
— Чем это они подбили танк?
Когда майор улыбался, ему никак нельзя было дать больше семнадцати лет.
— Это чудо называется Пусковой Ракетной Установкой калибра два и тридцать шесть сотых дюйма, но насколько мне известно, ее повсюду называют по имени того идиотского инструмента, на котором Боб Берне играет в радиопередачах.
— Базука? — Ларсен тоже улыбнулся. — Мне это нравится.
— Мне тоже. — Улыбка майора немного померкла. — Эх, нам бы их как можно больше.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194