Этот зверь жил в затаенных глубинах его души, и он был таким свирепым, что Леон сам временами боялся его.
И вот этот зверь сейчас вылез наружу, напомнив ему, что если он позволит этой женщине помыкать собой, то она быстро превратит его в то, что он ненавидел больше всего на свете. Он скорее перережет ей горло, чем позволит обкромсать себя и сделать похожим на британского джентльмена.
Он коснулся лезвием ее горла и заглянул в глаза, полные ужаса. Что бы с ней такое сделать? По опыту он знал, что если в нем пробудился зверь, то его уже трудно успокоить. Он будет требовать возмездия и не усмирится, пока к его ногам не будет брошена кровавая жертва.
Леон быстро оглядел комнату. Его взгляд упал на лежащий на кровати халат с вышитым золотыми нитками гербом на груди. Этот герб раньше не привлек его внимания, но сейчас он подействовал как красная тряпка на быка.
Грубо схватив Ариэл за руку, он потащил ее к кровати. Взяв в руки халат и быстро перебирая пальцами мягкий шелк, он нашел герб и сунул его Ариэл под нос. Его тяжелый взгляд требовал ответа.
- Это герб, - сказала Ариэл дрожащим голосом. Она еще раз внимательно посмотрела на вышивку.
- Да, точно, это герб. Лорд Каслтон приказал его вышить специально для вас. Это ваш фамильный герб.
- Нет!
В его глазах вспыхнуло адское пламя, зубы обнажились в дьявольской улыбке. Выпустив руку Ариэл, он принялся кромсать халат ножницами, стараясь попасть ими в этот ненавистный ему герб. Он кромсал и кромсал, пока в его руках не повисли клочья черного шелка. Не спуская с Ариэл пристального взгляда, он стал медленно разбрасывать их по полу.
- Нет! - снова повторил он.
Понемногу зверь начал успокаиваться, и Леон почувствовал, что опасность миновала. Тем не менее он не спускал с Ариэл грозного взгляда. Она судорожно глотала воздух, и от этого ее нижняя челюсть дрожала.
Сердце Леона сильно билось, грудь вздымалась.
Прошло несколько минут. Их дыхание стало ровнее, взгляды спокойнее. Еще минуту назад в глазах Ариэл был страх, но сейчас он исчезал и на его место приходила уверенность. По изменившемуся выражению ее лица Леон видел, что она пытается оценить ситуацию, и многое бы отдал, чтобы узнать, о чем она думает.
Совладав наконец с собой, она - воплощение смиренности и спокойствия - протянула к нему открытую ладонь и тихо сказала:
- Мои ножницы, сэр.
Заметив сомнение во взгляде Леона, Ариэл удивленно изогнула брови, демонстрируя тем самым, что не может понять, почему он отказывает ей в ее просьбе.
Леон с неохотой протянул ей ножницы. И сразу же понял, что допустил тактическую ошибку. Непроизвольно он подал их ей ручкой вперед. Она спокойно приняла ножницы, но в глазах ее мелькнула подозрительность. Какая ужасная оплошность с его стороны!
Он вел себя как хорошо воспитанный мальчик, которого приучили подавать острые предметы ручкой вперед. Но он не был ребенком и в данном случае повел себя как настоящий джентльмен. И эта мелкая деталь в его поведении навела мисс Холлидей на мысль, что она имеет дело с не совсем обычным дикарем.
Глава 6
- Вот почему я задалась вопросом, что за дикарь попал ко мне в ученики, - заключила Ариэл, глядя через обеденный стол на свою мать.
Она с радостью увидела, что в голубых глазах матери, так похожих на ее собственные, мелькнул неподдельный интерес. В последнее время у Миллисент Холлидей было мало поводов для улыбки, и Ариэл радовалась, что ей хоть ненадолго удалось отвлечь ее от бесконечных проблем.
Прошло две недели с тех пор, как мистер Пенроуз запретил ей ездить домой и приказал полностью сосредоточиться на работе с лордом Сейджем. Ариэл посылала родителям записки и часть своей недельной зарплаты. Но сердце у нее болело, и девушка волновалась, как они обходятся без нее. Наконец, совершенно отчаявшись, она без разрешения мистера Пенроуза ускользнула домой, поручив Сейджа заботам Фаррелов.
- Может быть, это какое-нибудь совершенно необычное племя дикарей, - предположила миссис Холлидей, - из породы хорошо воспитанных.
Она улыбнулась, и морщины, появившиеся у нее на лице в последние годы, разгладились.
Подобно Каролине, младшей сестре Ариэл, Миллисент Холлидей была необыкновенной красавицей.
Она принадлежала к тому типу женщин, мимо которых нельзя пройти без восхищения и которые заставляют даже мужчин, не обладающих поэтическим даром, браться за перо. Как и Каролина, она уделяла много внимания своей внешности. Так было до тех пор, пока не случилась беда с горячо любимым мужем. Теперь все ее силы и энергия были направлены на то, чтобы защитить его.
Ариэл искренне восхищалась преданностью матери, хотя и не соглашалась с ней, что болезнь отца является позором для семьи и что они любой ценой должны все держать в секрете.
- Воспитанный, - задумчиво повторила Ариэл. - Это определение абсолютно ему не подходит, даже несмотря на то что он правильно подал мне ножницы.
- А как бы ты назвала его поведение?
Ариэл глубоко задумалась, вспоминая те незначительные успехи, которые ей удалось достичь, работая с ним.
- Невероятным, - ответила она наконец. - Временами у меня опускаются руки. Он ведет себя как двухгодовалый ребенок. Он просто большой ребенок, - пришла она к заключению.
- Вот и относись к нему так, - посоветовала мать.
- Это нелегко. У него сильная воля, и он очень упрям. Улыбка исчезла с лица Миллисент Холлидей.
- О, дорогая, он, наверное, пристает к тебе?
- Совсем нет, - поспешила заверить мать Ариэл и, опустив глаза в чашку, задумалась.
Да, он то и дело пытается дотронуться до нее, иногда ласкает ее взглядом, даже, будучи совсем голым, держал ее в объятиях, но пока ни разу не приставал.
- Он сварливый?
- Как можно назвать сварливым человека, который совсем не говорит.
- Неужели совсем?
- Совсем немного. Он обходится всего несколькими словами: пошли, уходи, бренди, еще, сейчас и нет.
- Бедняга, наверное, ему очень трудно.
- Прибереги свою жалость для кого-нибудь другого. Ты даже представить себе не можешь, как человек может настоять на своем, используя всего лишь несколько слов и недовольное фырчание. Бывают дни, когда он категорически отказывается от чая, от того, чтобы есть на серебре, вытирать салфеткой рот и уж, конечно, от услуг мистера Фаррела. Он настоял, чтобы носить только ботинки, брюки и рубашку с открытым воротом.
Миллисент Холлидей всплеснула руками:
- Господи! Ни пиджака, ни жилета?
- Даже шейный платок ему не по душе. Он не позволяет мне научить его правильно завязывать, словно боится, что я задушу его этим платком. Никак не могу понять, почему он так его боится, - добавила Ариэл, презрительно скривив губы.
- Значит, ты не достигла никаких успехов в его обучении? Хороший вопрос, подумала Ариэл. Она и сама часто им мучилась.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89