Ариэл снова протянула кролику морковку. Леон видел, как маленький попрошайка брезгливо пошевелил усами и отвернул голову.
- Ну так и быть, дам тебе кусочек печенья, но больше ни крошки, а то ты станешь таким же толстым, как Принни.
Ариэл сунула руку в карман и вытащила оттуда кусочек печенья.
- На, ешь, - улыбнулась она. Кролик схватил печенье.
- Пожалуй, я буду называть тебя Принни. Это имя очень подходит тебе.
Леон наступил на камень, и она резко обернулась. Кролик тоже посмотрел в его сторону. Он слегка выгнул спину, но остался сидеть на месте - очевидно, любовь к печенью пересилила чувство опасности.
- Друг? - спросил Леон, указывая головой на пушистый комочек.
- Похоже, что так, - ответила Ариэл с застенчивой улыбкой. - По крайней мере до тех пор, пока я буду кормить его.
- Почему?
- Почему? Вы хотите сказать: почему я кормлю его? - Ариэл пожала плечами. - Хотите верьте, хотите нет, но мне показалось, что он очень голоден. Я нашла его под окном дрожащим от холода. У него совсем нет чувства опасности, хотя, возможно, кролики зимой становятся вялыми.
- Любит печенье, - констатировал Леон.
- Слишком любит. Он стал за это время вдвое толще.
- Как давно?
Ариэл снова застенчиво улыбнулась:
- С тех пор как вы бегаете. Кажется, недели две.
- Не боится?
- Нет. Боюсь, я испортила его: теперь он будет думать, что все люди носят в кармане печенье и кусочки сахара.
Склонившись над кроликом, Леон сказал ему прямо в ухо:
- Нет. Только Холлидей.
- Боюсь, вы его не убедили, - рассмеялась Ариэл.
И действительно, кролик ближе придвинулся к Леону и обнюхал его ладонь.
- Печенья нет, - твердо сказал Леон.
Ариэл дотронулась до его ладони и вложила туда кусочек. Леон протянул его кролику. Тот мягкими губами деликатно взял его. Кончив жевать, он снова посмотрел на них. Ариэл рассмеялась и, поднявшись, взяла кролика на руки:
- Хватит с тебя, маленький поросенок.
Леон, завороженный, наблюдал за ней.
Удивительная женщина. Насколько он знал кроликов, они при первом приближении человека исчезали в кустах, а этот сам охотно шел к ней в руки, словно не кролик, а кошка.
- Вы можете погладить, если хотите, - предложила Ариэл.
Леон протянул руку и погладил кролика между длинными обвислыми ушами. Тот в ответ лизнул его руку. Леон не удивился бы, если бы кролик замурлыкал.
Как ей удается? Какое слово она знает, чтобы приручить дикое животное? Какой магической силой обладает, чтобы заставить его вести себя наперекор своей природе? Если бы он мог найти ответ, то лучше понял бы, почему она так действует и на него самого. Так же, как выведала вкусы кролика, она незаметно для него узнала и его собственные, и каждый раз, готовя стол к чаю, ставила для него что-то вкусненькое, от чего он не мог отказаться. Не в силах припомнить, чтобы кто-нибудь еще так заботился о нем, он всегда с нетерпением ждал, когда они вместе будут пить чай.
Поглаживая кролика, он незаметно приблизил руку к ее руке и коснулся ее кончиками пальцев. Леон с интересом заметил, что и она, и кролик оставались совершенно спокойными, в то время как его сердце бешено билось.
Они стояли рядом, и ее плечо касалось его руки. Он уловил легкий аромат розовой воды, который всегда исходил от нее, смешанный с более терпким запахом сандалового дерева, которым был пропитан дом, и свежим, бодрящим воздухом. Эта смесь ароматов доставляла огромное наслаждение. Он придвинулся ближе…
Что она будет делать, если он наклонит ниже голову и…
- Мисс Холлидей! Где вы, черт возьми? А… вот вы где!
Услышав свое имя, Ариэл вздрогнула. Даже кролик вздрогнул и беспокойно завертел головой.
Леон оглянулся и увидел директора. Ругательство чуть не сорвалось у него с языка. Меньше всего ему хотелось сейчас видеть Пенроуза, или Носа, как он мысленно называл его. Последнее время он часто навещал их, чтобы проверить, как идут дела. В дни его визитов мисс Холлидей усаживала своего ученика за шахматную доску и пыталась продемонстрировать, как он научился играть в шахматы.
Со свирепым выражением на лице Леон прислушивался к их разговору.
- Мистер Фаррел сказал, что я смогу найти вас здесь. Я должен сказать, что, обучая его хорошим манерам, вы должны научить его быть вежливым.
- Он был груб с вами? - спросила Ариэл.
- Вот именно. По-моему, он не понимает, кто здесь главный.
- Мне очень жаль. Я не раз говорила, что вы директор школы и что он должен относиться к вам с должным уважением. Уверена, он меня понял.
В голосе Ариэл звучали новые нотки, и это заставило Леона посмотреть на нее внимательнее. Сначала ему показалось, что она старается удержаться от смеха, разговаривая с этим напыщенным ослом Пенроузом, но более внимательный взгляд убедил его в обратном. Ее щеки покрылись румянцем, как бывало с ней в минуты гнева или сильного волнения. Сейчас у нее не было причины сердиться. Леон заглянул ей в глаза и тоже увидел в них перемену: обычно цвета ясного летнего неба, сейчас они стали ярко-голубыми и блестящими. Но больше всего его беспокоила улыбка.
За долгие дни, проведенные вместе, Леон хорошо изучил ее улыбку. Он видел ее вынужденную улыбку, знал робкую и смущенную. Ему нравилось, как она, откинув назад голову, громко хохотала. Он уже давно отметил про себя, что у этой женщины очень выразительный рот, и, кажется, изучил все его изгибы в зависимости от ее настроения, но ему еще ни разу не приходилось видеть такой ее странной улыбки, будто кто-то дергает ее за веревочку, и она, как кукла, оттянув уголки рта, улыбается.
Продолжая ублажать мистера Пенроуза, Ариэл на долю секунды перевела взгляд на Леона, быстро отдав ему кролика. От ее резкого движения и Леон, и кролик вздрогнули. Им понадобилось некоторое время, чтобы успокоиться.
Когда Леон снова посмотрел в их сторону, то поймал на себе подозрительный взгляд Пенроуза.
- Как обстоят… дела, мисс Холлидей? - спросил директор.
Итак, сегодня он назвал делами то, что относилось к Леону. Это было не хуже и не лучше по сравнению с другими определениями, употреблявшимися им прежде, - наш бизнес, ваша работа и тому подобное/
- Великолепно. Например, вчера он за обедом не допустил ни единой оплошности.
Ложь.
Он внимательно слушал, как Ариэл описывала Пенроузу его поведение за обедом, опустив при этом такую существенную деталь, как то, что он запустил пальцы в сахарницу, а потом облизал их. Она рассказывала о нем с восторгом, и этот восторг был на грани истерики. Он никогда не видел ее такой красноречивой и возбужденной, как будто она разговаривала не с Носом, а с отпрыском королевской семьи или…
От мысли, которая пришла ему в голову, у Леона сильно забилось сердце: или мужчиной своей мечты.
Неужели такое возможно? Леон пригляделся.
Да, так оно и есть.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89