Но несмотря на очевидные успехи, Макс никак не мог удовлетвориться строительством и продажей низко– и среднедоходных домов на севере Нью-Джерси. С помощью брокера, которому доверял, он начал охотиться за лучшими домами в Манхэттене. Сначала сосредоточился на южной его части, постепенно подкапливал капитал и приобретал репутацию, пока их компания не вошла в силу, чтобы действовать уже на более высоком уровне.
Когда Хенк Прэгер безвременно погиб в автомобильной катастрофе на скоростной автомагистрали Лонг-Айленда, его сын стал исполняющим обязанности главы фирмы. Очень скоро он превратил фирму отца в один из крупнейших разветвленных конгломератов с холдинговыми и дочерними компаниями в двадцати двух странах.
Работа была его жизнью. Макс Прэгер благополучно достиг той вершины, когда большинство людей его достатка и энергии подводят определенную черту. Он знал по имени каждого из восьмидесяти пяти руководителей, стоявших во главе его компаний, и считал для себя обязательным поздравлять лично каждого по телефону с рождением ребенка и другими важными событиями. Бизнесмен сразу видел хорошую работу и преданность делу и отмечал это уважением, признательностью и такими окладами, которых не было ни в одной другой подобной фирме.
Макс сам управлял своей империей с высочайшей производительностью хорошо смазанной, отлаженной машины. И многие могли бы поклясться, что Прэгер и есть машина. Пока не видели Макса с маленькой дочкой, с рождением которой жизнь его полностью изменилась. Джеми завладела сердцем отца настолько, что ему казалось, там уже нет места ни для кого другого. Она была его самой главной любовью, его душой и его обожаемой принцессой.
С первого момента Макс сразу понял, что Луиза не похожа ни на одну девушку, что он видел раньше. Она была спокойна, утонченна и прекрасна скромной, ненавязчивой красотой. И под напускной надменностью, которую Луиза носила как доспехи, чтобы спрятать робость, скрывалась мягкая и уязвимая молодая женщина с высоким интеллектом и восхитительным чувством юмора. Ее эрудиция в изобразительном искусстве и музыке была поразительна. Она – единственная из всех, кого Макс знал, – могла войти в зал с дорогими старинными и редкими полотнами и оценить их с первого взгляда.
Их свадьба была, пожалуй, одним из самых тщательно подготовленных и шумных празднеств, которые видел Нью-Йорк: с пятью сотнями гостей и целой армией газетных и телевизионных репортеров, преследовавших счастливую пару.
И только когда они оказались в уединенном домике на острове Молокаи, где проводили медовый месяц, Макс узнал об отвращении Луизы к сексу. Сначала он приписал отсутствие страсти просто ее робости. Но проходили дни, недели, а потом месяцы, и все менялось только в худшую сторону. Макс предложил ей проконсультироваться у врача, но эмоциональный всплеск Луизы был столь ужасающим, что он больше никогда об этом не заикался.
Поскольку Максимилиан любил ее, само по себе отсутствие физической близости, наверное, и не было бы для него так важно, но уж слишком многого не хватало ему в отношениях с женой, чтобы союз мог стать прочным…
Наконец, совершенно обессиленный, Макс остановился и, подтянувшись на руках, сел на горячий бортик бассейна. Его широкая волосатая грудь тяжело вздымалась при каждом вздохе. Немного отдышавшись, он взял полотенце и направился к телефону на белом металлическом столике. Интересно, не рано ли еще звонить в театр? Захочет ли Карен Маерсон с ним разговаривать?
Пятидесятилетний Галлиано был близорук, имел сорок фунтов лишнего веса и очень быстро терял последние клочки седых волос. Постоянная приверженность к пиву, толстым бутербродам с копченой говядиной на завтрак и чрезмерное увлечение девочками-танцовщицами из бара наградили его хронической болезнью желудка и отвратительным запахом изо рта. Гарри уже все больше и больше склонялся к грустной мысли, что жизнь не слишком его жалует. Но вот два года назад он вдруг познакомился с добрым мэром.
В качестве нового хэддонфилдского инспектора по эксплуатации зданий, или начальника службы безопасности строений, как это теперь называлось, одним из первых его пришел поздравить глава города. В гладких выражениях опытного политика Хардгров дал понять, что будущее Галлиано во многом зависит от того, захочет ли он выполнять определенные требования, не задавая слишком много вопросов. Требования, выполнение которых, конечно же, будет соответствующим образом вознаграждаться. Галлиано выразил полную готовность.
Подобное сотрудничество давало ему достаточную прибавку к зарплате и сводило до минимума жалобы жены на вечную нехватку денег. А кроме того, он теперь мог поддержать свою незамужнюю дочь, которую дружок-бездельник бросил, оставив несчастную без денег и беременную.
Гарри прекрасно справлялся со своей работой. И никогда не отказывался выполнять не слишком чистоплотные задания главы города. До сегодняшнего дня. Карен Маерсон была порядочной и трудолюбивой женщиной и не заслуживала того, что ей уготовил мэр Хардгров.
Галлиано вздохнул. Он явился сюда, чтобы выполнить свою работу, – какой бы неприятной та ни была.
Прищурившись от яркого солнца, Гарри стал тщательно осматривать здание театра, пока глаза не наткнулись на то, что ему было нужно. Он захлопнул ногой дверцу машины и направился к правой каменной колонне у входа. Есть! Небольшая трещина – шириной в полдюйма – между белой колонной и старинной кирпичной стеной. Она здесь уже несколько лет и, конечно же, не представляет никакой опасности до тех пор, пока не начнет увеличиваться, но большинство зданий такого возраста были построены столь добротно, что могли простоять еще многие десятилетия, прежде чем потребуется серьезный ремонт.
Галлиано сделал несколько пометок в своей записной книжке, покачивая при этом головой. «Стыдно, чертовски стыдно!..» Он постарался прогнать эту мысль. В его планы не входило чувствовать себя виноватым перед Карен Маерсон. Ему нужно сделать то, что велено. А мэр выразился совершенно ясно: «Заставь ее закрыть театр, Гарри. Мне не важно, как ты это сделаешь, любой ценой».
ГЛАВА 7
Она сидела в первом ряду с текстом в руках и следила, как Джимми Прескот и Хелен Шумахер последний раз прогоняют сцены из спектакля «Босиком по парку», премьера которого должна была состояться сегодня вечером.
На этот раз получилось гораздо выразительнее. Карен с облегчением вздохнула. С утра все казалось ей ужасным – вчерашний любовный настрой Брайена полностью испарился, и на ее веселое приветствие муж ледяным тоном бросил «доброе утро», отчего она сразу ощутила неловкость и даже почувствовала некоторую вину за свое счастье.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102