Так же как не сказал о планах поехать на следующей неделе на Каннский международный кинофестиваль. Хорошо зная Макса, Ники не составило труда догадаться, что через несколько дней – а может, и раньше – между ними все кончится. Нет, нужно сохранить свое достоинство и непременно порвать первой.
– Я хотела поговорить о нас с тобой.
– Ники, я…
Ее губы тронула грустная улыбка.
– Я знаю. Ты был занят. – На лицо упала длинная прядь волос, Ники небрежно отбросила ее назад. – Я вовсе не собираюсь пенять тебе на это, милый.
Макс посмотрел на нее долгим внимательным взглядом, с восхищением отметив, какая же все-таки Ники ухоженная и красивая. Платье холодного оттенка аквамарина подчеркивало синеву глаз Ники и придавало ее точеным щекам какое-то сияние, а белокурым волосам – мягкий платиновый блеск. Макс не знал второй такой женщины, которая умела есть, сохраняя при этом блеск на губах. Сама просьба встретиться не у нее, а здесь несколько удивила его. Макс надеялся, что Ники не приготовила для него очередной сюрприз. Во всяком случае, не сегодня…
– Пока мы не отвлеклись, – заговорил он, не желая больше продолжать нелепую игру в шарады, – мне бы хотелось с тобой кое-что обсудить. Я давно собирался это сделать.
– Забавно. Я тоже. – Ники попыталась придать своему голосу беззаботность. – Пропустишь даму вперед?
Сбитый с толку, Макс пожал плечами:
– Что ж, давай.
– Наверное, ты согласишься с тем, что наши отношения достигли того предела, когда уже никому не доставляют большой радости.
Макс не ожидал подобного признания.
– Согласен. И во многом виноват я.
– О, вряд ли стоит здесь кого-то обвинять, дорогой. Все было просто замечательно. Но нельзя ожидать, чтобы так длилось вечно. Хотя мы и делали усилия.
– О чем ты говоришь, Ники?
– О том, что нам осталось только полюбовно разорвать наши отношения прямо здесь и прямо сейчас.
Несмотря на то, что выражение темных внимательных глаз не изменилось, Ники заметила, как его широкие плечи слегка расслабились. Значит, она была права: Макс действительно собирался сказать ей то же самое.
– В любом случае, – продолжала Ники, довольная тем, что взяла инициативу в свои руки, – я решила, что милый ленч в одном из наших любимых ресторанов – это идеальный способ попрощаться. – Выдержав взгляд Макса, она гордо улыбнулась и похвалила себя за умение повернуть ситуацию в нужное русло. – Ты ничего не говоришь, – заметила Ники, сделав глоток «Шардоннэ».
Макс продолжал следить за ней, думая о том, что Ники слишком умна, чтобы не догадаться о его намерениях. Но, увидев, как женщина отвела взгляд, неожиданно понял, почему Ники решила порвать именно теперь. И, отдавая должное ее женской гордости, сказал:
– Просто ты застала меня немного врасплох.
Ники поколебалась.
– Об этом ты собирался мне сказать, Макс?
Он кивнул, радуясь тому, что теперь уже все позади.
– Да.
Оба ненадолго замолчали. Ники почувствовала легкое сожаление о том, что могло бы быть, и зависть к своей сопернице. Глаза ее вдруг наполнились слезами, и она достала из сумочки солнечные очки. Сейчас не время и не место для подобной сентиментальности. Да и от появления на съемочной площадке с красными опухшими глазами тоже ничего хорошего не будет.
– Теперь о пентхаусе. – Ники надела очки. – Если ты дашь мне несколько дней, чтобы подыскать другое…
Макс не позволил ей договорить.
– Пожалуйста, оставь его себе, – сказал он, подписывая счет, который принес официант. – Можешь смеяться, но у мужчин тоже есть гордость.
– Вот уж не собираюсь спорить с тобой по этому поводу, – с обычной откровенностью ответила Ники. – Спасибо.
Макс взял себе на заметку сразу же по возвращении в Нью-Йорк попросить адвоката оформить квартиру на имя Ники.
– Спасибо за все, Макс, – сказала она, наклоняясь и целуя его в щеку. – Как я уже говорила, все было замечательно. – Макс уловил знакомый аромат ее духов.
В пятницу после обеда Карен и Петри вернулись из магазинов и еще не успели разобрать покупки, как позвонил Джек.
– Привет, детка! Ну что, начинаем собирать чемоданы? – прокричал он. – Твои «Сожаления» вошли в список фильмов, которые будут официально представлены на Каннском кинофестивале! Вылетаешь восьмого мая!
ЧАСТЬ III
ВЫЖИВАЮТ ЛИШЬ СИЛЬНЫЕ
Посреди зимы
Я все-таки разглядел в себе
Невидимое лето.
Альбер Камю.
ГЛАВА 36
8 мая 1986 года
Он, конечно, ожидал, что будет волноваться, и все-таки оказался не готов к буре эмоций, захватившей все его существо, когда увидел совсем рядом Карен Маерсон.
Понимая, что Стью Вагнер в недоумении от затянувшейся паузы, Макс взял себя в руки и произнес, ничем не выдавая своего смятения:
– Я счастлив наконец познакомиться с вами, мисс Ричардс. Я много слышал о вас. Вы очень понравились мне в «Райской бухте». – И, натянуто рассмеявшись, добавил: – Теперь вот жду не дождусь премьеры фильма «Одни сожаления».
Глаза Карен блестели, словно два огромных изумруда, но от них веяло холодом. Похоже, что эти четыре года нисколько ее не смягчили.
Она все еще судорожно сжимала бокал, но заставила себя расслабиться. Размытые огни люстр постепенно вновь обрели резкость, и Карен снова услышала смех и оживленные разговоры. Макс Прэгер продолжал улыбаться, а в ее голове проносились бесчисленные вопросы: «Что он здесь делает? Может быть, специально подстроил эту встречу? Как этот миллионер смеет вести себя так, будто они вовсе не знакомы? Словно забыл о том, во что однажды превратил ее жизнь?» Стараясь успокоиться, Карен оглянулась и увидела Стью, который участливо смотрел на нее. Актриса совсем забыла о нем. Забыла обо всех. Ее губы сложились в любезную улыбку, какую обычно Карен приберегала для папарацци и любителей автографов.
– Здравствуйте, – любезно выдавила она.
Надо было занять чем-то руки, и Карен поднесла к пересохшим губам бокал; ледяное шампанское оказалось как нельзя более кстати. Макс узнал ее. Об этом говорили его пристальный взгляд и то, как осторожно и тщательно он подбирал слова. Но зачем же притворяется, будто они незнакомы? Ради нее? Или ради себя?
– Макс – один из наших главных спонсоров, – объяснил Стью. – Приехал, чтобы завершить финансирование «Окаменевшего леса».
Несколько секунд Карен задумчиво смотрела на преуспевающего бизнесмена. Знал ли он до этого вечера вообще, что Карен Ричардс – это она? И если знал, то не потому ли решил финансировать фильм с ее участием? Карен не была в этом уверена. Она не была уверена ни в чем, что касалось Макса Прэгера. И тут вдруг ее пронзила более тревожная мысль. Что, если он из тех инвесторов, кто постоянно крутится на студии и неотступно следит за тем, на что тратятся их денежки? Большинство финансистов предпочитают оставаться в тени, всеми силами отгораживаясь от того, что называется «кухней, на которой варится кино».
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102
– Я хотела поговорить о нас с тобой.
– Ники, я…
Ее губы тронула грустная улыбка.
– Я знаю. Ты был занят. – На лицо упала длинная прядь волос, Ники небрежно отбросила ее назад. – Я вовсе не собираюсь пенять тебе на это, милый.
Макс посмотрел на нее долгим внимательным взглядом, с восхищением отметив, какая же все-таки Ники ухоженная и красивая. Платье холодного оттенка аквамарина подчеркивало синеву глаз Ники и придавало ее точеным щекам какое-то сияние, а белокурым волосам – мягкий платиновый блеск. Макс не знал второй такой женщины, которая умела есть, сохраняя при этом блеск на губах. Сама просьба встретиться не у нее, а здесь несколько удивила его. Макс надеялся, что Ники не приготовила для него очередной сюрприз. Во всяком случае, не сегодня…
– Пока мы не отвлеклись, – заговорил он, не желая больше продолжать нелепую игру в шарады, – мне бы хотелось с тобой кое-что обсудить. Я давно собирался это сделать.
– Забавно. Я тоже. – Ники попыталась придать своему голосу беззаботность. – Пропустишь даму вперед?
Сбитый с толку, Макс пожал плечами:
– Что ж, давай.
– Наверное, ты согласишься с тем, что наши отношения достигли того предела, когда уже никому не доставляют большой радости.
Макс не ожидал подобного признания.
– Согласен. И во многом виноват я.
– О, вряд ли стоит здесь кого-то обвинять, дорогой. Все было просто замечательно. Но нельзя ожидать, чтобы так длилось вечно. Хотя мы и делали усилия.
– О чем ты говоришь, Ники?
– О том, что нам осталось только полюбовно разорвать наши отношения прямо здесь и прямо сейчас.
Несмотря на то, что выражение темных внимательных глаз не изменилось, Ники заметила, как его широкие плечи слегка расслабились. Значит, она была права: Макс действительно собирался сказать ей то же самое.
– В любом случае, – продолжала Ники, довольная тем, что взяла инициативу в свои руки, – я решила, что милый ленч в одном из наших любимых ресторанов – это идеальный способ попрощаться. – Выдержав взгляд Макса, она гордо улыбнулась и похвалила себя за умение повернуть ситуацию в нужное русло. – Ты ничего не говоришь, – заметила Ники, сделав глоток «Шардоннэ».
Макс продолжал следить за ней, думая о том, что Ники слишком умна, чтобы не догадаться о его намерениях. Но, увидев, как женщина отвела взгляд, неожиданно понял, почему Ники решила порвать именно теперь. И, отдавая должное ее женской гордости, сказал:
– Просто ты застала меня немного врасплох.
Ники поколебалась.
– Об этом ты собирался мне сказать, Макс?
Он кивнул, радуясь тому, что теперь уже все позади.
– Да.
Оба ненадолго замолчали. Ники почувствовала легкое сожаление о том, что могло бы быть, и зависть к своей сопернице. Глаза ее вдруг наполнились слезами, и она достала из сумочки солнечные очки. Сейчас не время и не место для подобной сентиментальности. Да и от появления на съемочной площадке с красными опухшими глазами тоже ничего хорошего не будет.
– Теперь о пентхаусе. – Ники надела очки. – Если ты дашь мне несколько дней, чтобы подыскать другое…
Макс не позволил ей договорить.
– Пожалуйста, оставь его себе, – сказал он, подписывая счет, который принес официант. – Можешь смеяться, но у мужчин тоже есть гордость.
– Вот уж не собираюсь спорить с тобой по этому поводу, – с обычной откровенностью ответила Ники. – Спасибо.
Макс взял себе на заметку сразу же по возвращении в Нью-Йорк попросить адвоката оформить квартиру на имя Ники.
– Спасибо за все, Макс, – сказала она, наклоняясь и целуя его в щеку. – Как я уже говорила, все было замечательно. – Макс уловил знакомый аромат ее духов.
В пятницу после обеда Карен и Петри вернулись из магазинов и еще не успели разобрать покупки, как позвонил Джек.
– Привет, детка! Ну что, начинаем собирать чемоданы? – прокричал он. – Твои «Сожаления» вошли в список фильмов, которые будут официально представлены на Каннском кинофестивале! Вылетаешь восьмого мая!
ЧАСТЬ III
ВЫЖИВАЮТ ЛИШЬ СИЛЬНЫЕ
Посреди зимы
Я все-таки разглядел в себе
Невидимое лето.
Альбер Камю.
ГЛАВА 36
8 мая 1986 года
Он, конечно, ожидал, что будет волноваться, и все-таки оказался не готов к буре эмоций, захватившей все его существо, когда увидел совсем рядом Карен Маерсон.
Понимая, что Стью Вагнер в недоумении от затянувшейся паузы, Макс взял себя в руки и произнес, ничем не выдавая своего смятения:
– Я счастлив наконец познакомиться с вами, мисс Ричардс. Я много слышал о вас. Вы очень понравились мне в «Райской бухте». – И, натянуто рассмеявшись, добавил: – Теперь вот жду не дождусь премьеры фильма «Одни сожаления».
Глаза Карен блестели, словно два огромных изумруда, но от них веяло холодом. Похоже, что эти четыре года нисколько ее не смягчили.
Она все еще судорожно сжимала бокал, но заставила себя расслабиться. Размытые огни люстр постепенно вновь обрели резкость, и Карен снова услышала смех и оживленные разговоры. Макс Прэгер продолжал улыбаться, а в ее голове проносились бесчисленные вопросы: «Что он здесь делает? Может быть, специально подстроил эту встречу? Как этот миллионер смеет вести себя так, будто они вовсе не знакомы? Словно забыл о том, во что однажды превратил ее жизнь?» Стараясь успокоиться, Карен оглянулась и увидела Стью, который участливо смотрел на нее. Актриса совсем забыла о нем. Забыла обо всех. Ее губы сложились в любезную улыбку, какую обычно Карен приберегала для папарацци и любителей автографов.
– Здравствуйте, – любезно выдавила она.
Надо было занять чем-то руки, и Карен поднесла к пересохшим губам бокал; ледяное шампанское оказалось как нельзя более кстати. Макс узнал ее. Об этом говорили его пристальный взгляд и то, как осторожно и тщательно он подбирал слова. Но зачем же притворяется, будто они незнакомы? Ради нее? Или ради себя?
– Макс – один из наших главных спонсоров, – объяснил Стью. – Приехал, чтобы завершить финансирование «Окаменевшего леса».
Несколько секунд Карен задумчиво смотрела на преуспевающего бизнесмена. Знал ли он до этого вечера вообще, что Карен Ричардс – это она? И если знал, то не потому ли решил финансировать фильм с ее участием? Карен не была в этом уверена. Она не была уверена ни в чем, что касалось Макса Прэгера. И тут вдруг ее пронзила более тревожная мысль. Что, если он из тех инвесторов, кто постоянно крутится на студии и неотступно следит за тем, на что тратятся их денежки? Большинство финансистов предпочитают оставаться в тени, всеми силами отгораживаясь от того, что называется «кухней, на которой варится кино».
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102