Я попросил их продолжать расследование, но пока оно ни к чему не привело. Поскольку Луиза была знакома с очень ограниченным кругом людей, я думал, что найти поставщика не составит труда. Я сам опрашивал всех, кого только можно было, – слуг, ее портниху, даже парикмахершу. Все потрясены не меньше нас.
– Я уже говорила о том, что Луиза готовила тебе в Канне сюрприз?
– Да.
Похоже, Джудит не слышала его ответа.
– Знаешь, это я ее уговорила. Сказала, что если она поедет и постарается, то может вернуть тебя. – Джудит немного помолчала, как будто ожидала, что Макс подтвердит правильность ее рассуждений, но, не дождавшись ответа, вздохнула, вытирая слезу в уголке глаза. – После смерти Джеми она была так несчастна. – В ее глазах Макс заметил упрек, однако теща ничего больше не добавила.
– Могу я принести вам что-нибудь поесть или выпить?
Джудит покачала головой.
– Быть может, вы бы хотели побыть одна?
– Нет! – Поспешность, с которой она ответила, удивила его. – Не уходите, Макс, пожалуйста. Я… мне совсем не хочется оставаться одной. – Джудит подошла к камину и остановила взгляд на серебряном канделябре. – Она любила красивые вещи. Но на самом деле Луиза никогда не делилась ничем с окружающими. У нее даже не было друзей. – Джудит обернулась к Максу. – Вы знали об этом?
– Да.
– Мне известно, что когда-то давно вы делали попытку стать ее другом, – заметила Джудит. – Я говорила тогда Луизе, что порой она бывает слишком жесткой и бескомпромиссной, слишком уверенной в своей правоте, но она и слушать ничего не хотела. – Вздохнув, Джудит склонила голову. – Дочь никогда меня не слушала.
Макс заметил, как узенькие плечи тещи согнулись под тяжестью горя. Потерять мужа, внучку, затем дочь…
– Джудит, если здесь есть что-нибудь, что бы вы хотели, любые из вещей Луизы, прошу вас, не смущайтесь… – Сбившись, Макс замолчал, не зная, что для нее сделать.
Джудит кивнула, и из ее глаз неудержимым потоком хлынули слезы.
– Да-да, конечно. – Она улыбнулась вымученной улыбкой. – Спасибо.
Макс оставил ее одну и заторопился к себе в кабинет.
Он хотел услышать голос Карен.
– Что значит, вы не можете сказать, где Карен? – прокричал Макс в телефонную трубку. – Что за чушь? Мне нужно знать, где она. Карен ждет моего звонка.
Сквозь расстояние в три тысячи миль Джек Витадини рявкнул в ответ:
– Она ждала вашего звонка четыре дня назад!
– Господи помилуй, раньше я позвонить просто не мог! В дом понаехало полицейских – они везде копались, все разнюхивали, всех расспрашивали. Нужно было позаботиться о матери Луизы, подготовиться к церемонии, обзвонить людей.
– На телефонный звонок совсем не требуется много времени.
Нервничая, Макс пригладил волосы.
– Я понимаю. Просто я не подумал о том, что для нее так важно, когда я позвоню. Я знал, что Карен должна была остаться в Канне до закрытия фестиваля…
Макс снова вздохнул. Как же он вымотался! Все, что ему сейчас хотелось, это быть с Карен.
– Послушайте, скажите мне лишь, где она, а уж я сам ей все объясню.
– Я же сказал – не могу. Карен не хочет, чтобы вы узнали, где она, до тех пор, пока не будет готова с вами увидеться.
– И сколько мне ждать?
– Не знаю.
Макс сел. Все бесполезно. Десять минут он пытался сломить сопротивление Джека, а добился лишь того, что довел его до белого каления.
– Ладно, – наконец сдался Макс. – Позвоните мне, если передумаете.
Повесив трубку, он вызвал шофера и распорядился вывести машину. Макс подозревал, что еще один человек знает о том, где находится Карен. Однако не рискнул звонить и снова получить очередной отказ.
Петри стояла в дверях и удивленно разглядывала незнакомого мужчину, на лице которого ясно читалось, что с ним случилось какое-то несчастье.
– Быть может, вы зайдете в дом?
Едва хозяйка закрыла дверь, он решительно произнес:
– Мне необходимо знать, где Карен.
Его низкий исполненный искреннего чувства голос сразу расположил Петри. Она почему-то считала, что от подверженных сильным страстям мужчин не может исходить ничего дурного, хотя ее подругам не раз приходилось оспаривать эту точку зрения.
– Увы, вам придется подождать, пока она не скажет вам этого сама.
– Я не могу ждать. Я должен увидеть ее сейчас.
Петри села, жестом приглашая гостя последовать ее примеру, однако он остался стоять.
– Почему сейчас?
– Почему сейчас? – взорвался Макс. – Потому что я люблю ее, мисс Колини, и не могу допустить, чтобы это недоразумение продолжалось. Потому что всего несколько дней назад мы с Карен были счастливейшими людьми на свете. Потому что у нас друг перед другом обязательства. Общие планы, наконец.
– Я знаю. Она звонила мне из Канна.
– Тогда вы понимаете, почему я должен к ней поехать.
Петри тотчас же взяла досада на Карен за то, что она поставила ее в такое нелепое положение. И за ее упрямство.
– Я все понимаю. Но вы тоже должны понять, что Карен испытала. Днем и ночью бедняжку изводили репортеры, пока ей не пришлось уехать. На нее выплеснули ушат помоев. Даже обвиняли в смерти вашей жены.
– Но с Луизой произошел несчастный случай!
– Тогда Карен ничего этого еще не знала. Ей было нужно услышать ваш голос, а вы так и не позвонили.
– Я думал, она поймет…
Петри улыбнулась.
– У человеческого понимания есть границы, мистер Прэгер. Дайте же ей немного времени, чтобы успокоиться. Карен не из тех, кто надолго оставляет вопросы открытыми. Думаю, она вам скоро позвонит.
– Как скоро?
– Не знаю.
Макс решительно сел в кресло напротив хозяйки.
– Петри, скажите мне, где она.
Макс так естественно назвал ее по имени, словно они давно знакомы. Несмотря на то, что Петри прожила в Соединенных Штатах немало лет, столь открытое проявление дружелюбия часто казалось ей фамильярным. Однако что-то в этом мужчине вызывало у нее невольную симпатию. Ну конечно, его сила. И кроме того, внешность. Но больше всего ей нравилось, как горели глаза Макса, когда он говорил о Карен, – будто наслаждался самими звуками ее имени.
Петри вздохнула.
– Больше двадцати лет не прислушивалась к своему сердцу, – произнесла она скорее для себя, чем для него.
Макс затаил дыхание.
– Она в Кармеле, – наконец сказала Петри.
Приютом Джека Витадини в Кармеле служил незамысловатый коттеджик. Располагался он на скале прямо над Атлантическим океаном. Карен бывала там много раз, но всегда не одна и не в такой мрачный и печальный день, как этот. Все небо заволокли тяжелые тучи, из которых время от времени сеял дождь. Карен сидела на пляже, не обращая внимания ни на мокрый песок, ни на резкие крики круживших над водой чаек, ни на сердитый прибой, грозно бившийся о темные изрезанные скалы. И более чем за шестнадцать часов размышлений в уединении пришла к грустному, но неизбежному выводу:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102
– Я уже говорила о том, что Луиза готовила тебе в Канне сюрприз?
– Да.
Похоже, Джудит не слышала его ответа.
– Знаешь, это я ее уговорила. Сказала, что если она поедет и постарается, то может вернуть тебя. – Джудит немного помолчала, как будто ожидала, что Макс подтвердит правильность ее рассуждений, но, не дождавшись ответа, вздохнула, вытирая слезу в уголке глаза. – После смерти Джеми она была так несчастна. – В ее глазах Макс заметил упрек, однако теща ничего больше не добавила.
– Могу я принести вам что-нибудь поесть или выпить?
Джудит покачала головой.
– Быть может, вы бы хотели побыть одна?
– Нет! – Поспешность, с которой она ответила, удивила его. – Не уходите, Макс, пожалуйста. Я… мне совсем не хочется оставаться одной. – Джудит подошла к камину и остановила взгляд на серебряном канделябре. – Она любила красивые вещи. Но на самом деле Луиза никогда не делилась ничем с окружающими. У нее даже не было друзей. – Джудит обернулась к Максу. – Вы знали об этом?
– Да.
– Мне известно, что когда-то давно вы делали попытку стать ее другом, – заметила Джудит. – Я говорила тогда Луизе, что порой она бывает слишком жесткой и бескомпромиссной, слишком уверенной в своей правоте, но она и слушать ничего не хотела. – Вздохнув, Джудит склонила голову. – Дочь никогда меня не слушала.
Макс заметил, как узенькие плечи тещи согнулись под тяжестью горя. Потерять мужа, внучку, затем дочь…
– Джудит, если здесь есть что-нибудь, что бы вы хотели, любые из вещей Луизы, прошу вас, не смущайтесь… – Сбившись, Макс замолчал, не зная, что для нее сделать.
Джудит кивнула, и из ее глаз неудержимым потоком хлынули слезы.
– Да-да, конечно. – Она улыбнулась вымученной улыбкой. – Спасибо.
Макс оставил ее одну и заторопился к себе в кабинет.
Он хотел услышать голос Карен.
– Что значит, вы не можете сказать, где Карен? – прокричал Макс в телефонную трубку. – Что за чушь? Мне нужно знать, где она. Карен ждет моего звонка.
Сквозь расстояние в три тысячи миль Джек Витадини рявкнул в ответ:
– Она ждала вашего звонка четыре дня назад!
– Господи помилуй, раньше я позвонить просто не мог! В дом понаехало полицейских – они везде копались, все разнюхивали, всех расспрашивали. Нужно было позаботиться о матери Луизы, подготовиться к церемонии, обзвонить людей.
– На телефонный звонок совсем не требуется много времени.
Нервничая, Макс пригладил волосы.
– Я понимаю. Просто я не подумал о том, что для нее так важно, когда я позвоню. Я знал, что Карен должна была остаться в Канне до закрытия фестиваля…
Макс снова вздохнул. Как же он вымотался! Все, что ему сейчас хотелось, это быть с Карен.
– Послушайте, скажите мне лишь, где она, а уж я сам ей все объясню.
– Я же сказал – не могу. Карен не хочет, чтобы вы узнали, где она, до тех пор, пока не будет готова с вами увидеться.
– И сколько мне ждать?
– Не знаю.
Макс сел. Все бесполезно. Десять минут он пытался сломить сопротивление Джека, а добился лишь того, что довел его до белого каления.
– Ладно, – наконец сдался Макс. – Позвоните мне, если передумаете.
Повесив трубку, он вызвал шофера и распорядился вывести машину. Макс подозревал, что еще один человек знает о том, где находится Карен. Однако не рискнул звонить и снова получить очередной отказ.
Петри стояла в дверях и удивленно разглядывала незнакомого мужчину, на лице которого ясно читалось, что с ним случилось какое-то несчастье.
– Быть может, вы зайдете в дом?
Едва хозяйка закрыла дверь, он решительно произнес:
– Мне необходимо знать, где Карен.
Его низкий исполненный искреннего чувства голос сразу расположил Петри. Она почему-то считала, что от подверженных сильным страстям мужчин не может исходить ничего дурного, хотя ее подругам не раз приходилось оспаривать эту точку зрения.
– Увы, вам придется подождать, пока она не скажет вам этого сама.
– Я не могу ждать. Я должен увидеть ее сейчас.
Петри села, жестом приглашая гостя последовать ее примеру, однако он остался стоять.
– Почему сейчас?
– Почему сейчас? – взорвался Макс. – Потому что я люблю ее, мисс Колини, и не могу допустить, чтобы это недоразумение продолжалось. Потому что всего несколько дней назад мы с Карен были счастливейшими людьми на свете. Потому что у нас друг перед другом обязательства. Общие планы, наконец.
– Я знаю. Она звонила мне из Канна.
– Тогда вы понимаете, почему я должен к ней поехать.
Петри тотчас же взяла досада на Карен за то, что она поставила ее в такое нелепое положение. И за ее упрямство.
– Я все понимаю. Но вы тоже должны понять, что Карен испытала. Днем и ночью бедняжку изводили репортеры, пока ей не пришлось уехать. На нее выплеснули ушат помоев. Даже обвиняли в смерти вашей жены.
– Но с Луизой произошел несчастный случай!
– Тогда Карен ничего этого еще не знала. Ей было нужно услышать ваш голос, а вы так и не позвонили.
– Я думал, она поймет…
Петри улыбнулась.
– У человеческого понимания есть границы, мистер Прэгер. Дайте же ей немного времени, чтобы успокоиться. Карен не из тех, кто надолго оставляет вопросы открытыми. Думаю, она вам скоро позвонит.
– Как скоро?
– Не знаю.
Макс решительно сел в кресло напротив хозяйки.
– Петри, скажите мне, где она.
Макс так естественно назвал ее по имени, словно они давно знакомы. Несмотря на то, что Петри прожила в Соединенных Штатах немало лет, столь открытое проявление дружелюбия часто казалось ей фамильярным. Однако что-то в этом мужчине вызывало у нее невольную симпатию. Ну конечно, его сила. И кроме того, внешность. Но больше всего ей нравилось, как горели глаза Макса, когда он говорил о Карен, – будто наслаждался самими звуками ее имени.
Петри вздохнула.
– Больше двадцати лет не прислушивалась к своему сердцу, – произнесла она скорее для себя, чем для него.
Макс затаил дыхание.
– Она в Кармеле, – наконец сказала Петри.
Приютом Джека Витадини в Кармеле служил незамысловатый коттеджик. Располагался он на скале прямо над Атлантическим океаном. Карен бывала там много раз, но всегда не одна и не в такой мрачный и печальный день, как этот. Все небо заволокли тяжелые тучи, из которых время от времени сеял дождь. Карен сидела на пляже, не обращая внимания ни на мокрый песок, ни на резкие крики круживших над водой чаек, ни на сердитый прибой, грозно бившийся о темные изрезанные скалы. И более чем за шестнадцать часов размышлений в уединении пришла к грустному, но неизбежному выводу:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102