— Я должна была остаться у друзей. Родители за меня не переживают. Что бы ни случилось.
— Это потому, что воспитали как надо. Надеются, что можно за дочкой не шпионить, все и так будет в порядке, да?
Мари ничего не отвечает.
— Хотя на самом деле всяко бывает, верно? Мари чуть нахмуривается:
— Почему вы так думаете?
— Дело не в том, что думаю я. Просто… Такой это возраст, девятнадцать. Даже мне когда-то было столько же, не сомневайся. Знаю, что говорю…
Мари смотрит на Каору в упор. Похоже, собирается что-то сказать, но не находит слов и отводит взгляд.
— Тут за углом «Скайларк» (Сеть популярных в Японии семейных ресторанов) круглосуточный, я провожу, — предлагает Каору. — Менеджер — мой приятель. Скажу ему пару слов — и можешь сидеть до утра. Идет?
Мари кивает. Музыка стихает, игла подымается, дужка звукоснимателя возвращается на рожок. Бармен подходит к проигрывателю сменить пластинку. Плавным движением снимает диск, убирает в конверт. Вынимает следующий, проверяет бороздки на свет, кладет на вертушку. Нажимает кнопку, игла опускается. В динамиках мягко потрескивает. Дюк Эллингтон, «Sophisticated Lady». Беззаботно-небрежное соло Гарри Карни на бас-кларнете. Под расслабленные жесты хозяина время в баре течет как-то очень по-своему.
— Вы ставите только пластинки? — спрашивает у него Мари.
— Не люблю компакт-диски, — кивает он.
— Почему?
— Слишком ярко блестят.
— Ты что, ворона? — вставляет Каору.
— Но с пластинками столько возни, разве нет? —удивляется Мари. — Переворачивать нужно, менять постоянно…
Бармен смеется:
— Так ведь ночь на дворе. До утра — ни одной электрички. Куда торопиться?
— Этот бармен у нас жутко упрямый, — говорит Каору.
— После полуночи время идет иначе, — добавляет бармен. И, звонко чиркнув спичкой о коробок, подкуривает сигарету. — И с этим ничего не поделаешь.
— Мой дядя тоже кучу пластинок насобирал, —вспоминает Мари. — Все никак не мог полюбить звук на компактах. В основном джаз слушал. А я тогда еще маленькая была, музыки толком не понимала. Но до сих пор люблю, как пахнут конверты от винила. И как иголка по пластмассе шуршит…
Бармен молча кивает.
— И про фильмы Годара мне тоже дядя рассказал, —добавляет Мари, повернувшись к Каору.
— Значит, с дядей вы характерами совпадали? —уточняет Каору.
— В каком-то смысле, — кивает Мари. — Вообще-то он в университете преподавал. Но в нем была какая-то…искра волшебная, что ли. Он умел из всего извлекать удовольствие. А три года назад вдруг скончался. От разрыва сердца.
— Заходите, как настроение будет, — приглашает бармен. — Я с семи вечера работаю. Каждый день, кроме воскресенья.
— Спасибо, — улыбается Мари. Берет со стойки картонку спичек с рекламой бара, засовывает в карман джемпера. И поднимается с табурета. Мягко потрескивая, бежит по бороздке игла. Полурасслабленный, чувственный Эллингтон. Музыка полуночников.
Ресторан «Скайларк». Огромная неоновая вывеска. С улицы через стекло видны ярко освещенные столики. Компания парней и девчонок, явно студентов, бурно веселится за самым большим столом. Что и говорить, в «Денниз» было куда спокойней и тише. Угрюмая мгла подворотен сюда, похоже, не просачивается вообще.
В туалете «Скайларка» Мари моет руки. Без кепки на голове. Без очков на носу. Старенький хит «Пет Шоп Бойз» журчит из динамиков в потолке. «Jealousy». Большая сумка на столике сбоку от раковины. То и дело стуча кулаком по флакону с жидким мылом, девушка старательно моет руки. Так, словно отскабливает что-то липкое между пальцами. Иногда поглядывая на свое отражение в зеркале. Наконец закрывает кран, осматривает на свету каждый палец, тщательно вытирает руки полотенцем. И, наклонившись к зеркалу, близко-близко разглядывает собственное лицо. С таким видом, будто чувствует: с нею вот-вот что-то произойдет. Гадая, что же именно, она не спускает глаз с отражения. Но отражение не меняется. Положив руки на край умывальника, Мари зажмуривается, до скольки-то считает, шевеля губами, потом открывает глаза. Снова пытливо исследует себя в зеркале. Но, как и прежде, ничего не находит.
Небрежным жестом она поправляет сбившуюся челку. Расправляет капюшон у футболки под джемпером. Словно подбадривая себя, закусывает губу и несколько раз едва заметно кивает. Девушка в зеркале делает то же самое. Мари берет сумку, перекидывает лямку через плечо и выходит из туалета. Дверь закрывается.
Взгляд нашей камеры продолжает осматривать помещение. Здесь уже нет ни Мари, ни кого другого. Одна лишь музыка льется из динамиков в потолке. Сменившись на «I Can't Go for That» Холла и Оутса. И все же, вглядевшись внимательней, можно заметить: фигурка Мари еще отражается в зеркале. Она стоит там и глядит на нас по эту сторону зеркала. Очень серьезно и напряженно — словно дожидаясь того, что не может не произойти. Но по эту сторону никого больше нет. В туалете ночного «Скайларка» от Мари осталось одно отражение.
Свет медленно гаснет. И только Холл и Оутс выводят дуэтом в густеющей темноте:
You have got the body Now you want my soul Don't even think about it Say, no go…
Офис отеля «Альфавиль». Каору с мрачной физиономией сидит за компьютером. На экране лэптопа — двери отеля в объективе камеры наблюдения. Изображение четкое. В углу экрана — цифры электронных часов. Сравнивая экранное время с пометками в блокноте, Каору прогоняет мышкой видеозапись вперед, останавливает, запускает снова. Компьютер, похоже, не очень охотно выполняет ее команды. То и дело она закатывает глаза под потолок и сокрушенно вздыхает. Входят Кашка с Букашкой.
— Вы что там делаете, Каору-сан? — интересуется Кашка.
— Да еще с таким задумчивым видом, — прибавляет Букашка.
— Дивиди смотрю, — отвечает Каору, не отрываясь от монитора. — То, что камера у входа наснимала. Если по времени совпадет, может, разглядим, что за ублюдок девчонку так уделал…
— Да ну! — сомневается Кашка. — Когда это случилось, клиенты так и шастали туда-сюда. Как же вы его узнаете? По выражению лица, что ли?
Каору неуклюже колотит толстым пальцем по одной и той же клавише.
— Нормальные клиенты приходят парочками — мужик с бабой. А этот приперся один, заселился и ждал бабу в номере. Ключ от четыреста четвертого был выдан мужчине в 10:52. Это мы знаем точно. А девчонку ему на мотоцикле доставили минут через десять. Так Сасаки-сан в вестибюле запомнила.
— Значит, надо найти, что там было в 10:52, — и дело в шляпе! — резюмирует Кашка.
— Так вот я и пытаюсь, — ворчит Каору. — Думаете, так просто? Никак с этим цифровым гаденышем не справлюсь…
— Может, у вас весовые категории разные?
— Вроде того…
— Просто Каору-сан родилась на свет немного раньше противника, — изрекает Букашка с совершенно серьезным лицом.
— Ага, — поддакивает Кашка.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36