уже взят курс на мыс Махапу, вот уже она не видна. И не окликнуть…
В повту ей эта мысль показалась разумной, ясной, четкой. Леда знала, что, когда наступит момент взойти на борт корабля, она не сможет этого сделать. И решение вернуться оправдывалось целым потоком убедительных доводов. О долге жены и чем-то еще…
Теперь, когда она вновь появилась в отеле, когда «Кэйси» дала прощальный гудок, Леда уже не находила объяснений, как прямое неповиновение мужу, отказ выполнить его четко высказанное пожелание может быть оправдано с помощью ссылок на долг законопослушной жены?
Манало, кучер, посланный Сэмьюэлом, чтобы помочь ей взойти на корабль, сложил вещи назад в коляску. Это был молодой человек, пугающий своей мощью и ростом, но ему, казалось, было приятно нести огромный букет лилий, который он приобрел для Леды по поручению своего хозяина.
– А вы оставайтесь, Хаки-нуи. Он любит. Человек номер один. Он любит. Хорошо оставаться на Гавайи. – Манало улыбнулся. – Все вещи уложены. Занимай место. Вики-вики.
Он щелкнул кнутом, и лошадь припустила.
Леда не так торопилась попасть обратно в горы, как Манало. Она не была столь уверена, что Сэмьюэл «любит она оставаться». Она надеялась продумать небольшую речь в защиту своего решения, но пока ее вещи в последнюю минуту убирали с палубы, пока она обменивалась улыбками и невразумительными репликами с людьми из отеля, с которыми распростилась час назад, пока лошадь скакала по горной дороге, у нее не родилось ни одной фразы.
От бедной лошади шел пар, коща они достигли прохладной аллеи. Дом Сэмьюэла – «Наш дом», – упрямо подумала она – белым элегантным четырехугольником высился на склоне горы. Вокруг – красная почва после выкорчеванных деревьев.
Пока они ехали по гравию подъездной дорожки, два садовника повернули головы в их сторону. Кажется, они подрезали кусты и довольно недоуменно посмотрели на приехавших, молча держа свои инструменты. Манало закричал что-то на гавайском языке и указал на Леду. Темные лица осветились улыбками. Они сняли свои вязаные шапочки и отвесили глубокие поклоны вслед коляске.
Леда склонила голову, стараясь выразить благодарность. Коляска подкатила к ступеням. Неподалеку рабочие укладывали розовые плиты будущего тротуара.
Леда не сразу открыла дверцу; Сэмьюэла нигде не было видно. Человек восточной национальности, одетый в простую одежду, появился на пороге и спустился по ступеням.
– Алоха! – закричал Манало. – Дожен-сан! Вахине-леди. Она не хочет уезжать. Она не на «Кэйси». Где Хаку-нун, человек первый?
– Алоха, миссис Самуа-сан! – Когда Манало помог Леде выйти из экипажа, вышедший из дома человек поклонился и указал рукой наверх. – Самуа-сан там.
Леда посмотрела наверх. На веранде, прислонившись к одному из столбов, со скрещенными руками стоял Сэмьюэл. Его тихое приветствие сменилось более громким возмущением:
– Какого черта ты здесь?
– Я решила, – начала Леда, – когда уже готова была взойти на корабль, что нехорошо мне уезжать… – Леда была уверена, что все смотрят на нее. – Возможно, если ты… возможно, мы обсудим это при более удобных обстоятельствах.
– А что обсуждать? Корабль отчалил.
– Да, я полагаю.
– Уже семнадцать миль от мыса Макапу – не менее, я думаю. В течение двух недель кораблей больше не будет.
– Действительно? Как неудачно!
Она услышала его вздох. Затем шаги по веранде. Вскоре Сэмьюэл спустился. Остановился на ступенях. Леда уловила следы гнева на его лице, но он только сказал:
– И что ты собираешься делать?
– Я думаю, что буду работать.
– Работать?
Она набралась мужества.
– Мой долг – сделать твой дом уютным. Для тебя. Он молча посмотрел на нее, не возражая. Это сделало ее более смелой и быстрой.
– Я могла бы проследить, как обставляются комнаты. Мы заказали в Лондоне очень немногое. И все это так не скоро доставят.
– Мебель, – сказал японец, – я делать, миссис Самуа-сан. Завтра пойти смотреть. Что нужно. Я – мерить. Стол, кресло. Что нужно.
– Нет, – сказал Сэмьюэл, – я не хочу. Леда покраснела. Она облизнула пересохшие губы и сделала шаг назад.
Невысокий человек посмотрел на Сэмьюэла.
– У Самуа-сан жена. Нужна мебель. Кресло, стул. Все такое.
– Нет, – Сэмьюэл посмотрел на нее. – Ты можешь вернуться в отель и остаться там, – он бросил холодный взгляд на Манало. – Я отвезу. Кажется, я не могу никому другому доверить даже такой пустяк.
Манало умудрился выглядеть несправедливо обиженным и печальным одновременно:
– А я что мог? Она не хотеть, вы не сказать мне: «Эй, Манало, заставить ее как мочь!»
– Конечно, нет, – сказала Леда, – Манало тут ни при чем.
– Вам нужны стулья, миссис Самуа-сан, – невысокий человек указал на угол веранды. – Здесь? Хорошо. Удобный место. Сидеть. Видеть – смотреть океан, горы, все.
Сэмьюэл что-то резко сказал на японском. Человек поклонился и что-то ответил. Рот Сэмьюэла сжимался все сильнее и сильнее, поклоны становились все ниже и ниже. Внезапно Сэмьюэл повернулся к ней:
– Обставляй дом! Наслаждайся! В любое время! Он быстро ушел в глубь дома; как будто забыв о существовании других людей.
– O'кей, Самуа-сан, – невысокий человек поклонился ему вслед, затем поклонился Леде. Указал на свой нос. – Дожен. Столяр. Хороший стол, хороший стул. Вы говорите, что хотите.
Она предпочла бы продолжить разговор с Сэмьюэлом, но Дожен так смотрел на нее, как будто она сейчас вручит ему список нужных вещей.
– Ну, я думаю, нужен стол. Для столовой. И стулья. Двух будет достаточно для начала. Сколько же это потребуется времени?
– Стол есть. Стулья есть, – он загнул большой и указательный пальцы, затем еще два. – Четыре стула. Я принести. Быстро.
– Они уже сделаны?
– Сделано.
– Понятно. А что еще у вас есть, мистер Дожен?
– Буфет, – он нарисовал что-то странное, не очень понятных Леде очертаний, в воздухе. – Книжный шкаф, китайские стулья. Стулья качаться. Малый стол. Большой стол. Вся мебель. Нигде такая мебель. Дожен – мебель намного лучше. По-японски красиво – «шибуи». Красота, да. Я принести для весь дом. Вы видеть – смотреть, что хотеть.
– О, не нужно так беспокоиться! Я могу пойти в ваш магазин.
– Нет, нет! Я принести. Вы говорить – ставь сюда, туда, видеть-смотреть. Не нравится – унести.
– Очень мило с вашей стороны. Мне бы хотелось, конечно, посмотреть на месте.
– Завтра! Вы приходите в этот дом. Я принести. Леда заколебалась. Вся эта сумятица с мебелью… Она сделает все изящно. Сэмьюэл любит японские вещи. Она вспомнила, что леди Кэй говорила: он сам вырезает из дерева, предпочитает японский стиль. Но Леда не представляла, она с печалью вынуждена была это признать, что же именно может вызвать у мужчины чувство уюта.
Она смущенно посмотрела на мистера Дожена и Ма-нало.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102
В повту ей эта мысль показалась разумной, ясной, четкой. Леда знала, что, когда наступит момент взойти на борт корабля, она не сможет этого сделать. И решение вернуться оправдывалось целым потоком убедительных доводов. О долге жены и чем-то еще…
Теперь, когда она вновь появилась в отеле, когда «Кэйси» дала прощальный гудок, Леда уже не находила объяснений, как прямое неповиновение мужу, отказ выполнить его четко высказанное пожелание может быть оправдано с помощью ссылок на долг законопослушной жены?
Манало, кучер, посланный Сэмьюэлом, чтобы помочь ей взойти на корабль, сложил вещи назад в коляску. Это был молодой человек, пугающий своей мощью и ростом, но ему, казалось, было приятно нести огромный букет лилий, который он приобрел для Леды по поручению своего хозяина.
– А вы оставайтесь, Хаки-нуи. Он любит. Человек номер один. Он любит. Хорошо оставаться на Гавайи. – Манало улыбнулся. – Все вещи уложены. Занимай место. Вики-вики.
Он щелкнул кнутом, и лошадь припустила.
Леда не так торопилась попасть обратно в горы, как Манало. Она не была столь уверена, что Сэмьюэл «любит она оставаться». Она надеялась продумать небольшую речь в защиту своего решения, но пока ее вещи в последнюю минуту убирали с палубы, пока она обменивалась улыбками и невразумительными репликами с людьми из отеля, с которыми распростилась час назад, пока лошадь скакала по горной дороге, у нее не родилось ни одной фразы.
От бедной лошади шел пар, коща они достигли прохладной аллеи. Дом Сэмьюэла – «Наш дом», – упрямо подумала она – белым элегантным четырехугольником высился на склоне горы. Вокруг – красная почва после выкорчеванных деревьев.
Пока они ехали по гравию подъездной дорожки, два садовника повернули головы в их сторону. Кажется, они подрезали кусты и довольно недоуменно посмотрели на приехавших, молча держа свои инструменты. Манало закричал что-то на гавайском языке и указал на Леду. Темные лица осветились улыбками. Они сняли свои вязаные шапочки и отвесили глубокие поклоны вслед коляске.
Леда склонила голову, стараясь выразить благодарность. Коляска подкатила к ступеням. Неподалеку рабочие укладывали розовые плиты будущего тротуара.
Леда не сразу открыла дверцу; Сэмьюэла нигде не было видно. Человек восточной национальности, одетый в простую одежду, появился на пороге и спустился по ступеням.
– Алоха! – закричал Манало. – Дожен-сан! Вахине-леди. Она не хочет уезжать. Она не на «Кэйси». Где Хаку-нун, человек первый?
– Алоха, миссис Самуа-сан! – Когда Манало помог Леде выйти из экипажа, вышедший из дома человек поклонился и указал рукой наверх. – Самуа-сан там.
Леда посмотрела наверх. На веранде, прислонившись к одному из столбов, со скрещенными руками стоял Сэмьюэл. Его тихое приветствие сменилось более громким возмущением:
– Какого черта ты здесь?
– Я решила, – начала Леда, – когда уже готова была взойти на корабль, что нехорошо мне уезжать… – Леда была уверена, что все смотрят на нее. – Возможно, если ты… возможно, мы обсудим это при более удобных обстоятельствах.
– А что обсуждать? Корабль отчалил.
– Да, я полагаю.
– Уже семнадцать миль от мыса Макапу – не менее, я думаю. В течение двух недель кораблей больше не будет.
– Действительно? Как неудачно!
Она услышала его вздох. Затем шаги по веранде. Вскоре Сэмьюэл спустился. Остановился на ступенях. Леда уловила следы гнева на его лице, но он только сказал:
– И что ты собираешься делать?
– Я думаю, что буду работать.
– Работать?
Она набралась мужества.
– Мой долг – сделать твой дом уютным. Для тебя. Он молча посмотрел на нее, не возражая. Это сделало ее более смелой и быстрой.
– Я могла бы проследить, как обставляются комнаты. Мы заказали в Лондоне очень немногое. И все это так не скоро доставят.
– Мебель, – сказал японец, – я делать, миссис Самуа-сан. Завтра пойти смотреть. Что нужно. Я – мерить. Стол, кресло. Что нужно.
– Нет, – сказал Сэмьюэл, – я не хочу. Леда покраснела. Она облизнула пересохшие губы и сделала шаг назад.
Невысокий человек посмотрел на Сэмьюэла.
– У Самуа-сан жена. Нужна мебель. Кресло, стул. Все такое.
– Нет, – Сэмьюэл посмотрел на нее. – Ты можешь вернуться в отель и остаться там, – он бросил холодный взгляд на Манало. – Я отвезу. Кажется, я не могу никому другому доверить даже такой пустяк.
Манало умудрился выглядеть несправедливо обиженным и печальным одновременно:
– А я что мог? Она не хотеть, вы не сказать мне: «Эй, Манало, заставить ее как мочь!»
– Конечно, нет, – сказала Леда, – Манало тут ни при чем.
– Вам нужны стулья, миссис Самуа-сан, – невысокий человек указал на угол веранды. – Здесь? Хорошо. Удобный место. Сидеть. Видеть – смотреть океан, горы, все.
Сэмьюэл что-то резко сказал на японском. Человек поклонился и что-то ответил. Рот Сэмьюэла сжимался все сильнее и сильнее, поклоны становились все ниже и ниже. Внезапно Сэмьюэл повернулся к ней:
– Обставляй дом! Наслаждайся! В любое время! Он быстро ушел в глубь дома; как будто забыв о существовании других людей.
– O'кей, Самуа-сан, – невысокий человек поклонился ему вслед, затем поклонился Леде. Указал на свой нос. – Дожен. Столяр. Хороший стол, хороший стул. Вы говорите, что хотите.
Она предпочла бы продолжить разговор с Сэмьюэлом, но Дожен так смотрел на нее, как будто она сейчас вручит ему список нужных вещей.
– Ну, я думаю, нужен стол. Для столовой. И стулья. Двух будет достаточно для начала. Сколько же это потребуется времени?
– Стол есть. Стулья есть, – он загнул большой и указательный пальцы, затем еще два. – Четыре стула. Я принести. Быстро.
– Они уже сделаны?
– Сделано.
– Понятно. А что еще у вас есть, мистер Дожен?
– Буфет, – он нарисовал что-то странное, не очень понятных Леде очертаний, в воздухе. – Книжный шкаф, китайские стулья. Стулья качаться. Малый стол. Большой стол. Вся мебель. Нигде такая мебель. Дожен – мебель намного лучше. По-японски красиво – «шибуи». Красота, да. Я принести для весь дом. Вы видеть – смотреть, что хотеть.
– О, не нужно так беспокоиться! Я могу пойти в ваш магазин.
– Нет, нет! Я принести. Вы говорить – ставь сюда, туда, видеть-смотреть. Не нравится – унести.
– Очень мило с вашей стороны. Мне бы хотелось, конечно, посмотреть на месте.
– Завтра! Вы приходите в этот дом. Я принести. Леда заколебалась. Вся эта сумятица с мебелью… Она сделает все изящно. Сэмьюэл любит японские вещи. Она вспомнила, что леди Кэй говорила: он сам вырезает из дерева, предпочитает японский стиль. Но Леда не представляла, она с печалью вынуждена была это признать, что же именно может вызвать у мужчины чувство уюта.
Она смущенно посмотрела на мистера Дожена и Ма-нало.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102