— Хотя, — добавил я, — ты давно превзошел Аполлона и больше не нуждаешься в его покровительстве.
Нерон все еще пребывал в приподнятом настроении, он весь сиял от радости и счастья, вновь и вновь переживая свой триумф на сцене, и я решил мимоходом упомянуть о моем решении развестись с Сабиной. Не желая лишней огласки, я попросил императора расторгнуть мой брак, который не может продолжаться, ибо у нас с Сабиной не сложились супружеские отношения. Я также сказал, что мы с ней оба хотим развода и уже заручились согласием наших родителей.
Нерон, смеясь, заметил, что давно уже понял, насколько я порочен, и ему было интересно, как долго еще будет продолжаться это странное супружество.
С нескрываемым любопытством и блеском в глазах он спросил меня, правда ли то, о чем так страстно судачат в Риме — будто бы Сабина имела половые сношения с гигантскими африканскими обезьянами. При этом он, конечно же, не преминул намекнуть, что сам не прочь взглянуть на такое зрелище. Я, шутя, ответил, что по этому вопросу ему лучше обратиться прямо к Сабине, поскольку мы с ней давно не общаемся, питая друг к другу не самые теплые чувства.
Нерон согласился на развод, но поставил условие: несмотря на разрыв наших отношений, я позволю Сабине выступать в амфитеатре на радость римской публике. Я сообщил императору, что об этом мы с Сабиной уже договорились, и на следующее утро я получил бумаги, подтверждающие наш развод — мне даже не пришлось платить положенный в таких случаях налог.
Выступление Нерона в роли Ореста вызвало немалое удивление и бесконечные споры в кругах сенаторов и всадников, я же приобрел репутацию человека наглого и бессовестного. Это было время, когда враги Нерона стали сочинять о нем отвратительные истории, в основе которых лежал тот же прием, коим в свое время воспользовался сам цезарь, объявляя о супружеской неверности Октавии.
— Чем невероятнее ложь, тем скорее в нее поверят, — сказал тогда император.
Добавить тут нечего. Нерон, конечно же, был прав, громко высказывая общеизвестную истину, но вот теперь сам от нее и пострадал: чем порочнее и грязнее были измышления о Нероне, тем охотнее люди в них верили, добрые же дела никого больше не интересовали.
Разумеется, до Нерона римские императоры тоже лгали людям. Божественный Юлий, к примеру, дабы снискать популярность в народе, вынужден был ежедневно выпускать письменное обращение. Что же касается Божественного Августа, то в витиеватой надписи на его надгробной плите нет даже намека на совершенные им бесчисленные преступления.
Чтобы без лишнего шума получить развод, мне в буквальном смысле пришлось рисковать жизнью, но это вовсе не означало, что все неприятности остались позади. С Сабиной я расстался, но разговор с Клавдией еще предстоял, а я не собирался удовлетворять ее притязаний — и думать не мог о том, чтобы на ней жениться.
Я считал, что она придает слишком большое значение тому пустяковому и случайному увлечению, которое в дни далекой юности бросило нас в объятия друг друга. Глядя Клавдии в глаза, я прямо заявил ей, что мужчина вовсе не обязан брать в жены любую женщину, которая отдалась ему по собственной воле. Таких случаев в жизнь сколько угодно, а то, что недавно произошло между нами, никакой не грех, тем более — не разврат. Тут я вдруг вспомнил, что даже сам Христос не осудил женщину, нарушившую клятву супружеской верности, сказав, что обвиняющие ее так же повинны в ее падении, как и она сама. Именно такую историю я слышал о Христе. Но Клавдия не на шутку рассердилась и закричала, что о Христе-то она знает побольше моего, поскольку слышала о нем из уст самого Кифы. А в том, что она согрешила, Клавдия была глубоко убеждена. И вот она сообщила мне, что лишь один раз, спустя годы, она поддалась искушению, и теперь греховные мысли не дают ей покоя. Даже издали увидев меня, она испытывает влечение ко мне, совладать с которым она не в силах.
После этого разговора я стал избегать встреч с Клавдией, дабы не причинять ей лишних страданий. Чтобы успокоиться и прийти в себя после всех неприятностей и страхов, я с головой ушел в работу — занялся новыми торговыми сделками, прежде всего теми, которые сулили приличный доход.
Один из моих вольноотпущенников убедил меня в том, что по-настоящему большие деньги можно заработать на торговле зерном и поставках оливкового масла. Доходы от продажи товаров первой необходимости могли быть неизмеримо выше того, что я получал от торговли китайским шелком, индийскими пряностями, дорогими продуктами и предметами роскоши, предназначенными для состоятельной части населения. Поэтому я решил использовать давние связи с Африкой и Иберией, которые возникли при поставках диких зверей для зверинца и цирков Рима.
Благодаря дружбе с Фением Руфом я получил заказы на поставку зерна, а мой вольноотпущенник отправился в Иберию, чтобы наладить закупку оливкового масла.
В последнее время мне все чаще приходилось ездить по делам в Остию, и я видел, как быстро растет этот новый город с прекрасными зданиями и площадями. Город мне нравился, и я был не прочь заиметь здесь собственный дом.
Меня уже давно раздражали обвинения Клавдии в том, что я якобы наживаюсь на несчастье людей, получая доходы от домовладений на Субуре и инсул по соседству с цирком на Авентине, и что это — преступление. Она считала, что люди живут там в страшной тесноте, в грязи и нездоровой обстановке, и мне не стоило труда догадаться, что ее друзья, бедняки-христиане, жаловались ей, дабы добиться уменьшения платы за жилье.
Однако, согласись я понизить арендную плату, спрос на мои дома вырос бы настолько, что другие Домовладельцы тут же обвинили бы меня в преднамеренном бессовестном сбивании цен на жилье.
Я, конечно же, знал, что дома обветшали, но для их ремонта требовались огромные средства, которых мне и так не хватало, ибо именно в этот момент я вложил все деньги да и дополнительные займы в торговые операции с зерном и оливковым маслом Недолго думая, я срочно продал большинство свои домов в Риме и вместо них приобрел на окраина Остии несколько участков под застройку.
Клавдия, разумеется, не одобрила моих действий и обвинила меня в том, что я бросил своих бывших жильцов-арендаторов на произвол судьбы. Дело в том, что новые домовладельцы не стали заниматься ремонтом, а просто подняли арендную плату, дабы поскорее вернуть огромные суммы, уплаченные мне за инсулы.
Мне пришлось довольно грубо возразить Клавдии, заметив, что она ничего не смыслит в финансовых делах, а лишь попусту тратит деньги на бедняков, что не только является расточительством, но даже не прибавляет популярности. Состоятельные христиане, правда, считают своей обязанностью помогать нищим и обездоленным, ничего не требуя взамен, те же, кто эту помощь получает, благодарят за нее одного лишь Христа.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101