С этими мерами предосторожности и при помощи двух слуг покрепче он спустился вниз как раз вовремя, чтобы разделить с гостями завтрак. Естественно, появление Иэна было встречено громкими и грубыми шутками насчет его желания отказаться от холостого состояния в пользу семейного блаженства. Последовало несколько предложений занять его место, а Элинор уговаривали отказаться от такого нерадивого жениха в пользу более пылкого.
К вящей радости всей компании, на защиту будущего отчима бросился Адам. Он вскочил из-за детского стола и гордо провозгласил, что лорд Иэн хочет жениться на его матери. Лорд Иэн сам так сказал, а он не лгун. Более того, задиристо настаивал Адам, лорд Иэн был занят по делам его мамы и именно поэтому задержался.
Голос Иэна, серьезно поблагодарившего своего пылкого защитника, перекрыл приглушенные звуки, которыми добродушные гости пытались придушить свой смех. Вполне удовлетворенный своей победой, Адам вернулся на место, и на этом подобные шутки прекратились. Какими бы колкостями ни осыпали друг друга собравшиеся, немногие из них были направлены на жениха и невесту. Поскольку даже если и существовала какая-то напряженность, которую легче всего было бы снять шуткой, никто не хотел еще раз дразнить детей Элинор.
К сожалению, следующий поток юмора оказался не таким безобидным. Все началось достаточно невинно, когда Роберт Лестерский, покручивая между ладонями кубок с вином, поблагодарил Иэна за оказанный им прием. Иэн недоуменно приподнял бровь, не зная, было ли это искренним комплиментом в адрес Элинор или прелюдией к какой-то дерзости.
— Меня особенно впечатлило богатство стола, — невинно произнес Роберт в ответ на настороженный полувопросительный взгляд Иэна, — потому что если бы вы задержались со своей свадьбой на несколько недель, боюсь, не нашли бы возможности так щедро угостить нас едой и напитками.
Иэн переглянулся с Элинор. Неужели Роберт знает о замысле короля Джона против нее? А если так, откуда он знает?
— Вы, должно быть, считаете меня бедной вдовушкой, так плохо подготовившейся к зиме, что я не смогла бы накормить моих гостей, — ответила Элинор со смехом.
— Леди Элинор, я имел в виду вовсе не это. И вы понимаете меня, — ответил Лестер более серьезно, чем хотелось бы Элинор. — Я гостил здесь довольно часто и хорошо знаю ваше беспримерное умение встречать гостей. Однако вы не могли бы накормить гостей тем, что было бы у вас отобрано ради обогащения чужого кармана.
— Никто не может отобрать… — начала было Элинор, ощетинившись, но Иэн остановил ее, накрыв руки ладонью.
— Вы пытаетесь оскорбить меня, Роберт? — спросил он, усмехаясь. — Я никогда не знал, что вы можете быть так злы или что вы способны добавлять позора уже пострадавшему человеку только потому, что я стал жертвой детского трюка и повредил колено…
— Нет, — протянул Лестер, — я вовсе не думаю, что поврежденное или даже сломанное колено могло бы помешать вам защитить вашу собственность. Но не против одной-единственной силы. Я слышал — из надежного источника, — что король собирается потребовать тринадцатую часть наших владений, когда вернется в Англию.
Замер не только высокий стол, но и все столы, за которыми сидели вассалы и кастеляны. Слова еще шептались за самыми нижними столами, все дальше и дальше по залу, но тишина настигла и их. Это касалось каждого, вплоть до крепостных, которые хоть и не присутствовали здесь, но в конечном счете платили за все. Глаза на понурых лицах не смотрели в сторону Лестера, сидевшего через три человека от Иэна слева от своей жены, которая, согласно протоколу, следовала за лордом Гвенвинвин и Джоан. Все смотрели на графа Солсбери, который находился по правую руку Элинор.
Он пожал плечами.
— Я не могу отрицать, что были какие-то разговоры об этом. Но что было решено, я не знаю. Жена прислала срочное письмо, требуя моего возвращения домой.
— Я была очень больна, — подтвердила хнычущим голосом сидевшая рядом с мужем леди Солсбери. — У меня так колотилось сердце, так болели глаза и кружилась голова, что я не могла оторваться от подушки.
Элинор не сомневалась, что Солсбери получил такое письмо. Вероятно, он получал такие письма не реже, чем два или три раза в неделю. Возможно, подумала Элинор со вспышкой радости, она переоценила добродушие Солсбери. Было бы непростительно не воспользоваться таким хорошим предлогом, чтобы покинуть короля: когда Солсбери хотел быть рядом со своим сводным братом, он спокойно выбрасывал письма леди Элы в огонь, когда же он хотел уехать, ему достаточно было представить ее патетическое обращение.
Однако все это менее относилось к существу дела, нежели то, почему именно Солсбери оставил Джона. Возможно, он приехал из Франции раньше из любви к Иэну, чтобы почтить своим присутствием его свадьбу и тем самым смягчить гнев Джона. Безусловно, его беспокойные вопросы насчет хромоты Иэна были искренними. Но, может, Солсбери приехал, чтобы смягчить шок от нового налога?
— Конечно, это не имеет значения для меня, — заметил лорд Гвенвинвин. — Тринадцатая часть от ничего — так и будет ничего. Северный Уэльс — бедная страна, и любой человек, который хочет получить тринадцатую или любую другую часть от ее диких стад, пусть приезжает и охотится за ними по горам. И все же я посылаю моих людей на охоту до войны, а не после. Деньги нужны для сражения, а не для мира. Насколько я знаю, король к тому же имел большой успех в этой нынешней кампании. Неужели не было никакой добычи?
— Гвенвинвин, — прошептала Джоан, — не будь таким вредным. Сейчас не время и не место создавать проблемы.
— Большой добычи и не могло быть, — раздался справа от леди Солсбери глубокий голос Вильяма Пемброка. — Поскольку земли принадлежали ему с самого начала, король. не мог получить никакой выгоды, ограбив их.
Солсбери опустил глаза.
— Это великодушно, Пемброк, — заметил он.
— Именно так, — сдержанно ответил Вильям.
— И все-таки он должен был получить богатый выкуп, — произнес Лестер. — Я слышал, что Монтобан был битком набит знатью Филиппа.
— Вы слышали правильно, но выкуп идет не королю, за исключением скромной доли, — миролюбиво уточнил Иэн. — Я тоже получил свою часть, как и все, кто принимал участие в штурме.
— Что ж, все это правильно, — согласился Лестер. Он уже высказал свое мнение и не желал далее смущать хозяев.
— Очень мило с вашей стороны, — торопливо произнесла Элинор, пока никто не успел поднять очередную щекотливую тему. — Теперь, когда я это знаю, я заставлю всех вас отработать свой обед. Мой егерь сообщил мне, что примерно в миле или в двух отсюда в моем лесу обнаружен прекрасный кабан. Кто отправится со мной, чтобы доставить его к столу?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136
К вящей радости всей компании, на защиту будущего отчима бросился Адам. Он вскочил из-за детского стола и гордо провозгласил, что лорд Иэн хочет жениться на его матери. Лорд Иэн сам так сказал, а он не лгун. Более того, задиристо настаивал Адам, лорд Иэн был занят по делам его мамы и именно поэтому задержался.
Голос Иэна, серьезно поблагодарившего своего пылкого защитника, перекрыл приглушенные звуки, которыми добродушные гости пытались придушить свой смех. Вполне удовлетворенный своей победой, Адам вернулся на место, и на этом подобные шутки прекратились. Какими бы колкостями ни осыпали друг друга собравшиеся, немногие из них были направлены на жениха и невесту. Поскольку даже если и существовала какая-то напряженность, которую легче всего было бы снять шуткой, никто не хотел еще раз дразнить детей Элинор.
К сожалению, следующий поток юмора оказался не таким безобидным. Все началось достаточно невинно, когда Роберт Лестерский, покручивая между ладонями кубок с вином, поблагодарил Иэна за оказанный им прием. Иэн недоуменно приподнял бровь, не зная, было ли это искренним комплиментом в адрес Элинор или прелюдией к какой-то дерзости.
— Меня особенно впечатлило богатство стола, — невинно произнес Роберт в ответ на настороженный полувопросительный взгляд Иэна, — потому что если бы вы задержались со своей свадьбой на несколько недель, боюсь, не нашли бы возможности так щедро угостить нас едой и напитками.
Иэн переглянулся с Элинор. Неужели Роберт знает о замысле короля Джона против нее? А если так, откуда он знает?
— Вы, должно быть, считаете меня бедной вдовушкой, так плохо подготовившейся к зиме, что я не смогла бы накормить моих гостей, — ответила Элинор со смехом.
— Леди Элинор, я имел в виду вовсе не это. И вы понимаете меня, — ответил Лестер более серьезно, чем хотелось бы Элинор. — Я гостил здесь довольно часто и хорошо знаю ваше беспримерное умение встречать гостей. Однако вы не могли бы накормить гостей тем, что было бы у вас отобрано ради обогащения чужого кармана.
— Никто не может отобрать… — начала было Элинор, ощетинившись, но Иэн остановил ее, накрыв руки ладонью.
— Вы пытаетесь оскорбить меня, Роберт? — спросил он, усмехаясь. — Я никогда не знал, что вы можете быть так злы или что вы способны добавлять позора уже пострадавшему человеку только потому, что я стал жертвой детского трюка и повредил колено…
— Нет, — протянул Лестер, — я вовсе не думаю, что поврежденное или даже сломанное колено могло бы помешать вам защитить вашу собственность. Но не против одной-единственной силы. Я слышал — из надежного источника, — что король собирается потребовать тринадцатую часть наших владений, когда вернется в Англию.
Замер не только высокий стол, но и все столы, за которыми сидели вассалы и кастеляны. Слова еще шептались за самыми нижними столами, все дальше и дальше по залу, но тишина настигла и их. Это касалось каждого, вплоть до крепостных, которые хоть и не присутствовали здесь, но в конечном счете платили за все. Глаза на понурых лицах не смотрели в сторону Лестера, сидевшего через три человека от Иэна слева от своей жены, которая, согласно протоколу, следовала за лордом Гвенвинвин и Джоан. Все смотрели на графа Солсбери, который находился по правую руку Элинор.
Он пожал плечами.
— Я не могу отрицать, что были какие-то разговоры об этом. Но что было решено, я не знаю. Жена прислала срочное письмо, требуя моего возвращения домой.
— Я была очень больна, — подтвердила хнычущим голосом сидевшая рядом с мужем леди Солсбери. — У меня так колотилось сердце, так болели глаза и кружилась голова, что я не могла оторваться от подушки.
Элинор не сомневалась, что Солсбери получил такое письмо. Вероятно, он получал такие письма не реже, чем два или три раза в неделю. Возможно, подумала Элинор со вспышкой радости, она переоценила добродушие Солсбери. Было бы непростительно не воспользоваться таким хорошим предлогом, чтобы покинуть короля: когда Солсбери хотел быть рядом со своим сводным братом, он спокойно выбрасывал письма леди Элы в огонь, когда же он хотел уехать, ему достаточно было представить ее патетическое обращение.
Однако все это менее относилось к существу дела, нежели то, почему именно Солсбери оставил Джона. Возможно, он приехал из Франции раньше из любви к Иэну, чтобы почтить своим присутствием его свадьбу и тем самым смягчить гнев Джона. Безусловно, его беспокойные вопросы насчет хромоты Иэна были искренними. Но, может, Солсбери приехал, чтобы смягчить шок от нового налога?
— Конечно, это не имеет значения для меня, — заметил лорд Гвенвинвин. — Тринадцатая часть от ничего — так и будет ничего. Северный Уэльс — бедная страна, и любой человек, который хочет получить тринадцатую или любую другую часть от ее диких стад, пусть приезжает и охотится за ними по горам. И все же я посылаю моих людей на охоту до войны, а не после. Деньги нужны для сражения, а не для мира. Насколько я знаю, король к тому же имел большой успех в этой нынешней кампании. Неужели не было никакой добычи?
— Гвенвинвин, — прошептала Джоан, — не будь таким вредным. Сейчас не время и не место создавать проблемы.
— Большой добычи и не могло быть, — раздался справа от леди Солсбери глубокий голос Вильяма Пемброка. — Поскольку земли принадлежали ему с самого начала, король. не мог получить никакой выгоды, ограбив их.
Солсбери опустил глаза.
— Это великодушно, Пемброк, — заметил он.
— Именно так, — сдержанно ответил Вильям.
— И все-таки он должен был получить богатый выкуп, — произнес Лестер. — Я слышал, что Монтобан был битком набит знатью Филиппа.
— Вы слышали правильно, но выкуп идет не королю, за исключением скромной доли, — миролюбиво уточнил Иэн. — Я тоже получил свою часть, как и все, кто принимал участие в штурме.
— Что ж, все это правильно, — согласился Лестер. Он уже высказал свое мнение и не желал далее смущать хозяев.
— Очень мило с вашей стороны, — торопливо произнесла Элинор, пока никто не успел поднять очередную щекотливую тему. — Теперь, когда я это знаю, я заставлю всех вас отработать свой обед. Мой егерь сообщил мне, что примерно в миле или в двух отсюда в моем лесу обнаружен прекрасный кабан. Кто отправится со мной, чтобы доставить его к столу?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136