Впрочем, в глазах бывшего командарма 1-й Конной это был недостаток вполне терпимый. Сам ведь мог в сердцах съездить подчиненного по морде. Буденный явно рассчитывал поставить Жукова командиром дивизии. Случай к этому представился через два года работы Георгия Константиновича в Инспекции.
Вот что вспоминает об этом Буденный: «Как-то весной 1933 года меня пригласил нарком обороны К.Е. Ворошилов. Вошел к нему в кабинет и сразу заметил, что у Ворошилова скверное настроение…
– Надо срочно подыскать нового командира 4-й кавалерийской дивизии, – сказал он.
– А что случилось?
Ворошилов сообщил, что на днях 4-ю кавдивизию инспектировал командующий Белорусским военным округом И.П. Уборевич и остался недоволен ее состоянием. По его словам, комдив развалил дивизию, в ней нет дисциплины, нет должного порядка.
– Сами понимаете, как мне больно это слышать, – продолжал Климент Ефремович. – Ведь дивизия носила мое имя!.. – Ворошилов встал, заходил по кабинету. – Вот как подвели, а? Уборевич просит немедленно заменить комдива. Я уже дал согласие…
Слушая Ворошилова, я подумал о том, а не сгустил ли краски Уборевич. Спросил об этом Климента Ефремовича.
Ворошилов сказал:
– Я верю Уборевичу. Не станет же он, командующий округом, наговаривать на своих комдивов?
– Логично, – согласился я. Ворошилов встал.
– Кого вы можете предложить на эту должность? – спросил он.
Я ответил, что надо подумать, хотя могу и сейчас назвать одного товарища.
– Кто?
– Жуков Георгий Константинович, – сказал я. – Раньше он служил в Белорусском военном округе, был командиром полка, командовал бригадой…
Выслушав меня, Ворошилов сказал: «Пожалуй, кандидатура подходящая. Лично поговорите с Жуковым, а потом заготовьте приказ».
Из беседы Буденный вынес впечатление, что Георгий Константинович «был доволен этим назначением».
– Уверен, что вы, товарищ Жуков, поправите дела в дивизии. Такого же мнения и нарком. Он поручил мне передать это вам, – напутствовал Семен Михайлович нового комдива.
– Постараюсь сделать все, чтобы четвертая кавалерийская дивизия вновь обрела достойную ей славу, – пообещал Жуков.
Сам Георгий Константинович в «Воспоминаниях и размышлениях» утверждал, что подозрения Буденного, будто Уборевич слишком сгустил краски, в общем-то, были основательны: «В 1932 году дивизия была спешно переброшена в Белорусский военный округ, в город Слуцк. Как мне потом стало известно, передислокацию объясняли чрезвычайными оперативными соображениями. Однако в тот период не было никакой надобности в спешной переброске дивизии на совершенно неподготовленную базу».
Жуков, конечно же, не был посвящен в тонкости высокой политики: как раз в 1932 году заместителем наркома Тухачевским, наверняка с санкции Ворошилова и Сталина, был разработан план нападения на Польшу, потому и двинулась 4-я кавдивизия в Слуцк, расположенный в полусотне километров от польской границы, – вот и все «чрезвычайные оперативные соображения»! Хотели воспользоваться мировым экономическим кризисом и раздавить давнего противника, рассчитывая, что из-за финансово-экономических неурядиц и роста социальной напряженности Англия и Франция побоятся прийти на помощь Пилсудскому. Однако для такой войны необходим был благожелательный нейтралитет Германии, если не союз с ней. С немцами, опасавшимися, что после захвата Польши почти миллионная Красная Армия легко сомнет и 100-тысячный рейхсвер, тогда договориться не удалось, и советское вторжение в Польшу не состоялось. Но 4-ю Донскую кавдивизию, равно как и другие, вновь переброшенные части, у польских границ «на всякий случай» оставили.
Георгий Константинович не пожалел красок, рисуя плачевное состояние 4-й кавалерийской: «В течение полутора лет дивизия была вынуждена сама строить казармы, конюшни, штабы, жилые дома, склады и всю учебную базу. В результате блестяще подготовленная дивизия превратилась в плохую рабочую воинскую часть. Недостаток строительных материалов, дождливая погода и другие неблагоприятные условия не позволили вовремя подготовиться к зиме, что крайне тяжело отразилось на общем состоянии дивизии и ее боевой готовности. Упала дисциплина, часто стали болеть лошади. Командование 3-го корпуса, куда входила 4-я кавалерийская дивизия, ничем не могло помочь, так как в аналогичном положении находились и другие части этого корпуса, также спешно переброшенные в округ.
Весной 1933 года командующий Белорусским военным округом И.П. Уборевич после краткого инспектирования частей дивизии нашел ее в состоянии крайнего упадка. Надо заметить, что в свое время командующий не оказал надлежащей помощи дивизии в вопросах строительства и не принял во внимание условий, в которых находились части. Теперь он Поспешил определить главного виновника плохого состояния дивизии – ее командира Т.П. Клеткина.
Безусловно, ответственным за дивизию является командир, на то он и единоначальник. Но высший начальник по долгу своей службы и как старший товарищ обязан быть объективным, внимательным и справедливым. Со свойственной ему горячностью И.П. Уборевич доложил народному комиссару обороны К.Е. Ворошилову о состоянии 4-й дивизии и потребовал немедленного снятия комдива Г.П. Клеткина. Конечно.в дивизии имели место недостатки.. Однако И.П. Уборевич все же сгустил краски, утверждая, что дивизия растеряла все свои хорошие традиции и является небоеспособной».
Здесь с Жуковым трудно не согласиться. Беда, однако, в том, что сам он далеко не всегда следовал тем принципам, к соблюдению которых призывал других в своих мемуарах. В годы Великой Отечественной войны Георгию Константиновичу не раз и не два доводилось расстреливать попавших под горячую руку командиров и комиссаров дивизий. А ведь нередко, как и в случае с Г.П. Клеткиным, их вина в происшедших неудачах была не очень велика по сравнению с виной вышестоящих начальников, в том числе и самого Жукова.
Отношения нового комдива с И.П. Уборевичем сначала не сложились. Жуков рассказывал Симонову: «Уборевич в своем обычном, решительном тоне позвонил в Москву Ворошилову и попросил:
– Товарищ нарком, дайте мне на дивизию Жукова, мне его порекомендовал Тимошенко.
Ворошилов ответил, что я работаю в Инспекции кавалерии у Буденного. Но Уборевич настоял на своем:
– В Инспекции народу много, там можно найти и другого, а мне нужен командир дивизии, прошу выполнить мою просьбу.
Когда меня вызвали, я, разумеется, был рад пойти на дивизию и выехал в Белорусский округ… Поначалу мои отношения с Уборевичем сложились неудачно. Примерно через полгода после того, как я принял дивизию, он влепил мне по чьему-то несправедливому докладу выговор. Была какая-то инспекционная проверка в дивизии, оказалось что-то не так, в итоге – выговор в приказе по округу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222
Вот что вспоминает об этом Буденный: «Как-то весной 1933 года меня пригласил нарком обороны К.Е. Ворошилов. Вошел к нему в кабинет и сразу заметил, что у Ворошилова скверное настроение…
– Надо срочно подыскать нового командира 4-й кавалерийской дивизии, – сказал он.
– А что случилось?
Ворошилов сообщил, что на днях 4-ю кавдивизию инспектировал командующий Белорусским военным округом И.П. Уборевич и остался недоволен ее состоянием. По его словам, комдив развалил дивизию, в ней нет дисциплины, нет должного порядка.
– Сами понимаете, как мне больно это слышать, – продолжал Климент Ефремович. – Ведь дивизия носила мое имя!.. – Ворошилов встал, заходил по кабинету. – Вот как подвели, а? Уборевич просит немедленно заменить комдива. Я уже дал согласие…
Слушая Ворошилова, я подумал о том, а не сгустил ли краски Уборевич. Спросил об этом Климента Ефремовича.
Ворошилов сказал:
– Я верю Уборевичу. Не станет же он, командующий округом, наговаривать на своих комдивов?
– Логично, – согласился я. Ворошилов встал.
– Кого вы можете предложить на эту должность? – спросил он.
Я ответил, что надо подумать, хотя могу и сейчас назвать одного товарища.
– Кто?
– Жуков Георгий Константинович, – сказал я. – Раньше он служил в Белорусском военном округе, был командиром полка, командовал бригадой…
Выслушав меня, Ворошилов сказал: «Пожалуй, кандидатура подходящая. Лично поговорите с Жуковым, а потом заготовьте приказ».
Из беседы Буденный вынес впечатление, что Георгий Константинович «был доволен этим назначением».
– Уверен, что вы, товарищ Жуков, поправите дела в дивизии. Такого же мнения и нарком. Он поручил мне передать это вам, – напутствовал Семен Михайлович нового комдива.
– Постараюсь сделать все, чтобы четвертая кавалерийская дивизия вновь обрела достойную ей славу, – пообещал Жуков.
Сам Георгий Константинович в «Воспоминаниях и размышлениях» утверждал, что подозрения Буденного, будто Уборевич слишком сгустил краски, в общем-то, были основательны: «В 1932 году дивизия была спешно переброшена в Белорусский военный округ, в город Слуцк. Как мне потом стало известно, передислокацию объясняли чрезвычайными оперативными соображениями. Однако в тот период не было никакой надобности в спешной переброске дивизии на совершенно неподготовленную базу».
Жуков, конечно же, не был посвящен в тонкости высокой политики: как раз в 1932 году заместителем наркома Тухачевским, наверняка с санкции Ворошилова и Сталина, был разработан план нападения на Польшу, потому и двинулась 4-я кавдивизия в Слуцк, расположенный в полусотне километров от польской границы, – вот и все «чрезвычайные оперативные соображения»! Хотели воспользоваться мировым экономическим кризисом и раздавить давнего противника, рассчитывая, что из-за финансово-экономических неурядиц и роста социальной напряженности Англия и Франция побоятся прийти на помощь Пилсудскому. Однако для такой войны необходим был благожелательный нейтралитет Германии, если не союз с ней. С немцами, опасавшимися, что после захвата Польши почти миллионная Красная Армия легко сомнет и 100-тысячный рейхсвер, тогда договориться не удалось, и советское вторжение в Польшу не состоялось. Но 4-ю Донскую кавдивизию, равно как и другие, вновь переброшенные части, у польских границ «на всякий случай» оставили.
Георгий Константинович не пожалел красок, рисуя плачевное состояние 4-й кавалерийской: «В течение полутора лет дивизия была вынуждена сама строить казармы, конюшни, штабы, жилые дома, склады и всю учебную базу. В результате блестяще подготовленная дивизия превратилась в плохую рабочую воинскую часть. Недостаток строительных материалов, дождливая погода и другие неблагоприятные условия не позволили вовремя подготовиться к зиме, что крайне тяжело отразилось на общем состоянии дивизии и ее боевой готовности. Упала дисциплина, часто стали болеть лошади. Командование 3-го корпуса, куда входила 4-я кавалерийская дивизия, ничем не могло помочь, так как в аналогичном положении находились и другие части этого корпуса, также спешно переброшенные в округ.
Весной 1933 года командующий Белорусским военным округом И.П. Уборевич после краткого инспектирования частей дивизии нашел ее в состоянии крайнего упадка. Надо заметить, что в свое время командующий не оказал надлежащей помощи дивизии в вопросах строительства и не принял во внимание условий, в которых находились части. Теперь он Поспешил определить главного виновника плохого состояния дивизии – ее командира Т.П. Клеткина.
Безусловно, ответственным за дивизию является командир, на то он и единоначальник. Но высший начальник по долгу своей службы и как старший товарищ обязан быть объективным, внимательным и справедливым. Со свойственной ему горячностью И.П. Уборевич доложил народному комиссару обороны К.Е. Ворошилову о состоянии 4-й дивизии и потребовал немедленного снятия комдива Г.П. Клеткина. Конечно.в дивизии имели место недостатки.. Однако И.П. Уборевич все же сгустил краски, утверждая, что дивизия растеряла все свои хорошие традиции и является небоеспособной».
Здесь с Жуковым трудно не согласиться. Беда, однако, в том, что сам он далеко не всегда следовал тем принципам, к соблюдению которых призывал других в своих мемуарах. В годы Великой Отечественной войны Георгию Константиновичу не раз и не два доводилось расстреливать попавших под горячую руку командиров и комиссаров дивизий. А ведь нередко, как и в случае с Г.П. Клеткиным, их вина в происшедших неудачах была не очень велика по сравнению с виной вышестоящих начальников, в том числе и самого Жукова.
Отношения нового комдива с И.П. Уборевичем сначала не сложились. Жуков рассказывал Симонову: «Уборевич в своем обычном, решительном тоне позвонил в Москву Ворошилову и попросил:
– Товарищ нарком, дайте мне на дивизию Жукова, мне его порекомендовал Тимошенко.
Ворошилов ответил, что я работаю в Инспекции кавалерии у Буденного. Но Уборевич настоял на своем:
– В Инспекции народу много, там можно найти и другого, а мне нужен командир дивизии, прошу выполнить мою просьбу.
Когда меня вызвали, я, разумеется, был рад пойти на дивизию и выехал в Белорусский округ… Поначалу мои отношения с Уборевичем сложились неудачно. Примерно через полгода после того, как я принял дивизию, он влепил мне по чьему-то несправедливому докладу выговор. Была какая-то инспекционная проверка в дивизии, оказалось что-то не так, в итоге – выговор в приказе по округу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222