Кроме того, они искали Климента.
Позади остались липовая аллея, березовая, кленовая и кипарисовая, а Северный Судья все не обнаруживался. Впрочем, его искатели время не транжирили и вели довольно серьезную беседу:
– Говорю тебе, нам нужна причина, чтоб заявиться в Эрин. То, что предлагает Гитбор, вполне приемлемо, – убеждал Бертрам. – Леди Уна поедет будто бы вести переговоры с Хемусом, а мы отправимся с ней, как ее сопровождение. И главное: таким образом сразу к князю подберемся.
– Я не хочу втягивать девушку, – качал головой Фредерик. – Это лишние проблемы. Она слишком юна, опыта в делах подобного рода у нее нет. Она легко может выдать себя, нас, провалить все дело.
– Согласен, всего не предусмотришь…
– Но надо пытаться. Неожиданностей должно быть как можно меньше. И вообще, пока не получим всю возможную информацию о том, что творится в княжестве, никуда не двинемся. Даже самым малым отрядом я не намерен рисковать. А уж тем более – нашими бесценными головами.
– Что ж, и тут я с тобой согласен…
Продолжая по-деловому разговаривать, они вышли на поляну, обрамленную сиреневыми кустами, и остановились.
– Оп-па, – прервав рассуждения, выдохнул Фредерик: так у него получилось при виде скамьи, украшенной двумя целующимися молодыми людьми. – Уж не знаю, не знаю, братец, как вот это скажется на наших планах, – хмыкнул он.
– По-моему, ничего плохого не станется, – усмехнулся Бертрам. – Однако, мой братец шустрее, чем я думал. Хотя нечему удивляться. Княжна очень хороша. И я, как старший брат, вполне одобряю выбор Климента.
Фредерик пожал плечами, сделал пару шагов в сторону Судьи и княжны и деликатно кашлянул, потому что пылкая молодежь напрочь отказывалась замечать явление его величества.
Климент и Уна, оторвавшись друг от друга, вскинули на государя глаза, и Фредерику посчастливилось увидеть такое явление, как «хором покраснеть». Он улыбнулся, невольно залюбовавшись молодыми людьми: что и говорить, они являли собой очень красивую пару.
– Прошу прощения, – сказал король. – Братец Клим, отвлекись: есть, о чем поговорить.
– Да, конечно. – Юный Северный Судья, цветом похожий на летний закат, встал со скамьи.
Фредерик продолжал улыбаться:
– Во-первых, я рад за тебя, Климент. Во-вторых, я рад за вас, леди Уна. – Он вежливо поклонился девушке. – О таких, как вы, певцы слагают свои замечательные баллады.
– Спасибо, – как хором покраснели, так хором и ответили молодые люди и тоже заулыбались.
– Отлично, – сказал Фредерик. – У вас уже и мысли схожи.
Глаза Климента блестели. Он кашлянул раз-другой, чтоб придать голосу более низкий и торжественный тон, приосанился и объявил, церемонно поклонившись княжне:
– Леди Уна, я предлагаю вам руку, сердце и все, чем владею. Что вы ответите?
Уна, потупив взгляд, ответила согласием.
– Смотри, как все легко и просто, – весело шепнул Бертрам Фредерику. – Благослови их, твое величество.
И когда Климент с Уной повернулись к нему, Фредерик, улыбаясь, дал молодым людям свое благословение.
Этим же вечером, в часовне замка, у алтаря, украшенного свежесрезанными белыми розами, священник засвидетельствовал перед Всевышним помолвку Северного Судьи и эринской княжны. Юноша с девушкой взялись за руки, встали на колени перед образами Бога и в один голос со святым отцом произнесли старинную клятву Жениха и Невесты. Король Фред, Судьи Бертрам и Гитбор и эринский барон Микель на этой церемонии были свидетелями.
– Я удивлен, – шепнул королю лорд Гитбор. – Я-то надеялся вас в этом положении увидеть, – и кивнул на коленопреклоненного Климента, который не спускал влюбленного взгляда с Уны.
– Скажите только, любезный сэр, какого окраса ваше удивление? – спросил Фредерик.
Старик хмыкнул:
– Скорее белого, чем черного. Климент – молодец. Достоин лишь похвал. А вот вы…
– Я знаю, – предупредил его упреки государь. – Я вздорный неслух и прочее-прочее.
– Когда-нибудь, юноша, ваше упрямство сыграет против вас, – заметил Южный Судья.
– Может быть. Но это не будет для меня чем-то новым, – пожал плечами Фредерик.
5
В парке королевского замка, под раскидистой, буйно цветущей липой сидел на мраморной скамье молодой, кудрявый лютнист, перебирал тонкими пальцами струны своего инструмента и пел нежным голосом про любовь. Вокруг него, прямо на траве, расположились юные девушки и парни из числа замковой прислуги. Был вечер, их работа и хлопоты закончились, и всем хотелось отдыха и чего-нибудь для души. Поэтому они забросили подальше свои фартуки и косынки, надели нарядные рубахи и полосатые штаны, кружевные блузы и яркие цветастые юбки и упросили самого юного и пригожего музыканта петь для них в саду. Рядом, тоже на траве, были расстелены скатерти и стояло нехитрое угощение – фрукты, блюда с белым хлебом, несколько оплетенных бутылей вина. Все это потихоньку убывало, под музыку, песню и тихие разговоры.
Песня была чуть печальна, но хороша. Ее простые слова удачно переплетались с такой же незамысловатой мелодией и нежными звуками старинной лютни, и в результате все получалось весьма душевно:
Милая леди, послушай,
Как ветер шепчется с грушей,
Как он ласкает каштаны…
Как я хочу быть желанным.
Милая леди, взгляни же:
Небо спустилось пониже
И укрывает дубраву…
Мне б на тебя то же право…
Милая леди, скажи мне:
Будешь моею отныне?
Чтобы нам нежно шептаться,
Тайной любви укрываться…
Парни и девушки, сидевшие рядом с певцом, слушали, вздыхали, улыбались друг другу, а самые решительные дарили поцелуи предметам своей симпатии…
В покоях короля, в огромной постели, под прохладой сиреневого шелка женщина обнимала мужчину. Оба лежачи неподвижно, утомленные любовью, умиротворенные нежной песней из парка: ее звуки мягко сочились сквозь легкие занавеси на раскрытом окне.
– Зачем едешь? Неужели в стране нет больше воинов? – Когда песня окончилась, эти вопросы Марта прошептала жарко и отчаянно в ухо короля.
– Ты же все понимаешь. – Он отвечал тихо, погружая пальцы в темные, шелковые пряди ее волос.
Она смолчала, обняв его еще крепче, словно опасалась, что именно сейчас потеряет. Он все понял, ответил на ее объятия и успокоительно зашептал:
– Милая, все будет хорошо. Чего ты боишься? Я отправляюсь выполнять свои обязанности. И я умею это делать…
– Твоя самоуверенность… Когда ты такой, я за тебя боюсь, – девушка уткнулась носом в плечо любимого. – Фред, можно хоть немного быть осторожнее? Беречь себя? Мне кажется, шрамов с тебя уже хватит. – Она осторожно погладила небольшой рубец, что «украшал» его грудь под ключицей, потом коснулась губами другого шрама – на шее.
– Ну, от такого не зарекаются. – Фредерик, улыбаясь, взял ее руку в свою, переплел пальцы с ее пальцами.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108
Позади остались липовая аллея, березовая, кленовая и кипарисовая, а Северный Судья все не обнаруживался. Впрочем, его искатели время не транжирили и вели довольно серьезную беседу:
– Говорю тебе, нам нужна причина, чтоб заявиться в Эрин. То, что предлагает Гитбор, вполне приемлемо, – убеждал Бертрам. – Леди Уна поедет будто бы вести переговоры с Хемусом, а мы отправимся с ней, как ее сопровождение. И главное: таким образом сразу к князю подберемся.
– Я не хочу втягивать девушку, – качал головой Фредерик. – Это лишние проблемы. Она слишком юна, опыта в делах подобного рода у нее нет. Она легко может выдать себя, нас, провалить все дело.
– Согласен, всего не предусмотришь…
– Но надо пытаться. Неожиданностей должно быть как можно меньше. И вообще, пока не получим всю возможную информацию о том, что творится в княжестве, никуда не двинемся. Даже самым малым отрядом я не намерен рисковать. А уж тем более – нашими бесценными головами.
– Что ж, и тут я с тобой согласен…
Продолжая по-деловому разговаривать, они вышли на поляну, обрамленную сиреневыми кустами, и остановились.
– Оп-па, – прервав рассуждения, выдохнул Фредерик: так у него получилось при виде скамьи, украшенной двумя целующимися молодыми людьми. – Уж не знаю, не знаю, братец, как вот это скажется на наших планах, – хмыкнул он.
– По-моему, ничего плохого не станется, – усмехнулся Бертрам. – Однако, мой братец шустрее, чем я думал. Хотя нечему удивляться. Княжна очень хороша. И я, как старший брат, вполне одобряю выбор Климента.
Фредерик пожал плечами, сделал пару шагов в сторону Судьи и княжны и деликатно кашлянул, потому что пылкая молодежь напрочь отказывалась замечать явление его величества.
Климент и Уна, оторвавшись друг от друга, вскинули на государя глаза, и Фредерику посчастливилось увидеть такое явление, как «хором покраснеть». Он улыбнулся, невольно залюбовавшись молодыми людьми: что и говорить, они являли собой очень красивую пару.
– Прошу прощения, – сказал король. – Братец Клим, отвлекись: есть, о чем поговорить.
– Да, конечно. – Юный Северный Судья, цветом похожий на летний закат, встал со скамьи.
Фредерик продолжал улыбаться:
– Во-первых, я рад за тебя, Климент. Во-вторых, я рад за вас, леди Уна. – Он вежливо поклонился девушке. – О таких, как вы, певцы слагают свои замечательные баллады.
– Спасибо, – как хором покраснели, так хором и ответили молодые люди и тоже заулыбались.
– Отлично, – сказал Фредерик. – У вас уже и мысли схожи.
Глаза Климента блестели. Он кашлянул раз-другой, чтоб придать голосу более низкий и торжественный тон, приосанился и объявил, церемонно поклонившись княжне:
– Леди Уна, я предлагаю вам руку, сердце и все, чем владею. Что вы ответите?
Уна, потупив взгляд, ответила согласием.
– Смотри, как все легко и просто, – весело шепнул Бертрам Фредерику. – Благослови их, твое величество.
И когда Климент с Уной повернулись к нему, Фредерик, улыбаясь, дал молодым людям свое благословение.
Этим же вечером, в часовне замка, у алтаря, украшенного свежесрезанными белыми розами, священник засвидетельствовал перед Всевышним помолвку Северного Судьи и эринской княжны. Юноша с девушкой взялись за руки, встали на колени перед образами Бога и в один голос со святым отцом произнесли старинную клятву Жениха и Невесты. Король Фред, Судьи Бертрам и Гитбор и эринский барон Микель на этой церемонии были свидетелями.
– Я удивлен, – шепнул королю лорд Гитбор. – Я-то надеялся вас в этом положении увидеть, – и кивнул на коленопреклоненного Климента, который не спускал влюбленного взгляда с Уны.
– Скажите только, любезный сэр, какого окраса ваше удивление? – спросил Фредерик.
Старик хмыкнул:
– Скорее белого, чем черного. Климент – молодец. Достоин лишь похвал. А вот вы…
– Я знаю, – предупредил его упреки государь. – Я вздорный неслух и прочее-прочее.
– Когда-нибудь, юноша, ваше упрямство сыграет против вас, – заметил Южный Судья.
– Может быть. Но это не будет для меня чем-то новым, – пожал плечами Фредерик.
5
В парке королевского замка, под раскидистой, буйно цветущей липой сидел на мраморной скамье молодой, кудрявый лютнист, перебирал тонкими пальцами струны своего инструмента и пел нежным голосом про любовь. Вокруг него, прямо на траве, расположились юные девушки и парни из числа замковой прислуги. Был вечер, их работа и хлопоты закончились, и всем хотелось отдыха и чего-нибудь для души. Поэтому они забросили подальше свои фартуки и косынки, надели нарядные рубахи и полосатые штаны, кружевные блузы и яркие цветастые юбки и упросили самого юного и пригожего музыканта петь для них в саду. Рядом, тоже на траве, были расстелены скатерти и стояло нехитрое угощение – фрукты, блюда с белым хлебом, несколько оплетенных бутылей вина. Все это потихоньку убывало, под музыку, песню и тихие разговоры.
Песня была чуть печальна, но хороша. Ее простые слова удачно переплетались с такой же незамысловатой мелодией и нежными звуками старинной лютни, и в результате все получалось весьма душевно:
Милая леди, послушай,
Как ветер шепчется с грушей,
Как он ласкает каштаны…
Как я хочу быть желанным.
Милая леди, взгляни же:
Небо спустилось пониже
И укрывает дубраву…
Мне б на тебя то же право…
Милая леди, скажи мне:
Будешь моею отныне?
Чтобы нам нежно шептаться,
Тайной любви укрываться…
Парни и девушки, сидевшие рядом с певцом, слушали, вздыхали, улыбались друг другу, а самые решительные дарили поцелуи предметам своей симпатии…
В покоях короля, в огромной постели, под прохладой сиреневого шелка женщина обнимала мужчину. Оба лежачи неподвижно, утомленные любовью, умиротворенные нежной песней из парка: ее звуки мягко сочились сквозь легкие занавеси на раскрытом окне.
– Зачем едешь? Неужели в стране нет больше воинов? – Когда песня окончилась, эти вопросы Марта прошептала жарко и отчаянно в ухо короля.
– Ты же все понимаешь. – Он отвечал тихо, погружая пальцы в темные, шелковые пряди ее волос.
Она смолчала, обняв его еще крепче, словно опасалась, что именно сейчас потеряет. Он все понял, ответил на ее объятия и успокоительно зашептал:
– Милая, все будет хорошо. Чего ты боишься? Я отправляюсь выполнять свои обязанности. И я умею это делать…
– Твоя самоуверенность… Когда ты такой, я за тебя боюсь, – девушка уткнулась носом в плечо любимого. – Фред, можно хоть немного быть осторожнее? Беречь себя? Мне кажется, шрамов с тебя уже хватит. – Она осторожно погладила небольшой рубец, что «украшал» его грудь под ключицей, потом коснулась губами другого шрама – на шее.
– Ну, от такого не зарекаются. – Фредерик, улыбаясь, взял ее руку в свою, переплел пальцы с ее пальцами.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108