– Ваша милость! Простите! За вами – хоть к демонам в котел! Поедем, все туда поедем. Это вы правильно решили – чуть повременить. К нужному часу я всю Азарию соберу и под ваше знамя представлю.
– Точно-точно. Верно-верно, – кивнул Фредерик. – Рад, что ты все понял. Ну, до встречи, – и протянул азарцу руку…
– Фред, ты серьезно? – чуть позже, когда нагруженный разбойничьим добром отряд Ирса медленно удалялся в сторону Малех-Кури, спросил короля Элиас. – Серьезно хочешь собрать тут армию и развоеваться с местными князьками?
Фредерик молчал, вновь погрузившись в мысли. На этот раз они были стройным рядом ясных лучей, а не темным и тревожным водоворотом.
– Почему нет? Если все получится, мы значительно расширим пределы нашего государства. Эрин уже наш, благодаря моему кузену Клименту, чья курчавая башка и широкие плечи покорили княжну Уну. Азария – за Эрином. Я могу увеличить свои владения почти вдвое. И без особых затрат. Я отличный хапуга. – Молодой человек рассмеялся, а потом хмыкнул: – Только, как сказала когда-то крошка Агата, на кой мне столько?..
17
Днем азарская степь очень сурова к тем, кто ей чужой. В высоком лазоревом небе – ни облака, белое солнце не светит и греет, а слепит и жарит; порывистый ветер горяч и сух, нет в нем свежести и легкости; трава бледная и пожухлая, воды реки теплые и горькие, они плохо утоляют жажду.
Путникам очень хотелось найти хоть какую-нибудь тень и переждать полуденную жару. Но не было ни дерева, ни камня. Только степь: от копыт коней и до самого горизонта.
Фредерик дернул ворот рубашки, чтоб открыть грудь, вытер пот со лба, хлебнул воды из фляжки и сморщился – противный вкус. Он уже давно снял и шлем, и куртку, и кольчугу, оставшись в одной льняной рубахе, но прохладней телу не становилось. Молодой человек задыхался и истекал потом, как и каждый в его отряде.
Вечером, когда злое солнце скрылось за темный горизонт, совершенно вымотанные жарой странники остановили своих таких же уставших лошадей и разбили небольшой лагерь на берегу Сибил. Выложили на дорожную скатерть припасы из Малех-Кури и сами повалились рядом – отдыхать и перекусывать.
Фредерик к еде не притронулся. Выпил воды и откинулся спиной на брошенное в траву седло. Расслабился, глядя в ночное небо. Жутко хотелось спать, но сперва надо было предоставить мастеру Линару больную руку на ежевечерний осмотр.
Доктор, покончив с ужином, приступил к своим обязанностям. Смотрел, щупал локоть и плечо короля и хмурился – вид конечности ему не нравился: на коже проявились голубоватые разводы, мышцы истончились, сустав распух.
– Болит? – спросил Линар, нажимая большим пальцем на одно из темных пятен.
– Нет.
Мастер покачал головой и полез в свою сумку – за мазями. Натирая ею Фредерика, попробовал поднять старую тему:
– Вы совершенно себя не бережете, сэр. Я еще понимаю: безумствовать так, когда есть силы и здоровье. Но сейчас, когда вы больны…
– Хотите историю, мастер? – Фредерик перебил его неожиданным вопросом. – Вы ведь давно не пополняли свою тетрадь с рассказками.
Линар не сразу нашел, что ответить. Поэтому кивнул не совсем уверенно.
– Это невеселая история, – начал король, засовывая здоровую руку себе под голову. – Про мое первое дело. В деревушке Родники… Правда, красивое название – Родники?
– Да, сэр.
– Да, – повторил Фредерик, призакрыв глаза. – И такая дрянь там случилась… Мне было двенадцать лет. В Родниках я оказался не специально – мимо проезжал вместе со своими парнями. Дождь начался, мы и завернули в деревушку – переждать непогоду. Устроились в первом попавшемся доме – у старушки одной. Надо сказать, село то было махонькое, заброшенное, от дорог и тропинок далеко. Одна улочка, пять или шесть хижин всего – вот и все Родники… Стали мы печь растапливать: плащи, сапоги просушить хотелось, похлебку сварить, чаю сообразить. Бабуля обрадовалась: так-то живо у нее в доме стало. Сама она совсем уж дряхлая была: подслеповатая, глуховатая, маленькая, сухонькая, еле ходила, на палку кривую опиралась, – молодой человек помолчал.
Ему вдруг ясно и четко вспомнилась куча мелочей, на которые он обратил тогда внимание в убогом жилище старушки: подкова над порогом, ржавый серп на подоконнике маленького кривого окна, до рыжего высушенные венички укропа над печкой, лоскутное одеяло на низкой кровати – единственное яркое пятно в серо-бурой избушке…
– Что же дальше? – спросил Линар, и Фредерик прерывисто вздохнул, потому что дальше рассказывать надо было очень нехорошие вещи:
– Дождь затянулся. Мы и поужинали, и обсохли, а ненастье продолжалось. До самой темноты. Мы решили заночевать. Устроились на полу – на плащах. Потом раздались крики. Откуда-то с улицы. Странные какие-то, нутряные. То ли ребенок, то ли кот кричал. Я поначалу не мог разобрать. У бабки спросил. Она сказала, что это сосед дочку свою воспитывает: «Разбила, видать, дура, горшок, вот он ее и поучает, чтоб ловчей руками ворочала». Но я тогда почувствовал. Первый раз чутье Судьи во мне проснулось. Почувствовал, что врет старушка. Врет и боится правду говорить. Поэтому взял свой мальчишеский меч и пошел в разведку. Мне хотелось все выяснить самому. Я вдруг понял: сегодня я стану настоящим Судьей, здесь – в Родниках – мое первое дело… Я выскочил наружу. Вопли, ужасные вопли того, кому делали очень больно, доносились не с улицы, а из соседней хаты. Я перемахнул через плетень, запрыгнул на крыльцо этого дома. У меня все внутри дрожало и холодело, а крики вдруг стали слабеть. И я заторопился: вышиб хлипкую дверь, ворвался внутрь и там, на куче какого-то тряпья, увидел мужика. Голого, тощего, грязного. Он трахал женщину. Из-за шума, который я поднял, он бросил свое занятие и быстро-быстро уполз куда-то в темный угол. И тогда я увидел, что он трахал не женщину, а девочку. Это она кричала и она стонала. Лежала в вонючих тряпках, тоже голая, тоже грязная, с раскинутыми ногами, и ее колотило, как в жестокой лихорадке. У нее были разбитые, распухшие коленки, живот, грудь, лицо – все в синяках. Он бил ее, жестоко. И ему это нравилось. – Фредерик смолк, видя, как побелело и вытянулось лицо Линара, замотал головой. – Нет, нет. Эта рассказка не для вашей тетради, мастер. Она – для моей памяти…
– О, нет, – теперь спохватился доктор. – Я просто… Перед глазами просто эта картина. Вы так рассказываете…
Король опять покачал головой:
– Прошу извинить. Я был неправ, решив рассказать вам эту историю.
– Сэр, я сам взялся записывать все ваши рассказы. И я сам решу, быть этой истории в моей тетради, или нет, – твердо ответил Линар.
– Он увидел, что я – мальчишка, – хмыкнув, продолжил Фредерик. – Он бросился на меня из того угла, в котором попытался спрятаться.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108