– Я предоставил ему все свои порошки, травы и прочее. Он пытается сделать нужное вам лекарство.
– И как успехи? – хмыкнул молодой человек.
– Пока успехов нет, – вздохнул доктор.
– Их и быть не может! – ожесточенно выпалил Фредерик. – Подумайте хорошенько: Брура – из Азарии. И все то, что он использовал – травы, корни, минералы, – азарское. У нас – страна другая, земля другая, погода другая. То, что растет у них на каждом шагу, совершенно не растет у нас. Разве он сам вам такого не говорил?
Линар помолчал, пораженный его словами. Затем ответил:
– Он сетовал пару раз на то, что не может найти нужного порошка в моей лаборатории. Но он сказал, что попытается найти ему замену.
– Нашел?
– Нет. Но…
– Глупости ваши «но», – отмахнулся Фредерик. – Чем вы замените воду? Ничем. Чем вы замените золото? Ничем, – мгновение помолчал и спросил: – Брура сказал, сколько мне осталось?
– Государь мой!
– Бросьте, – скривился король. – Я не ребенок. И не разнеженный вельможа. Что он сказал?
– Примерно два месяца, – за доктора ответила Марта, тихо и спокойно. – Возможно – раньше, возможно – позже, но смерть возьмет тебя. Брура сказал: в тебе много скрытой силы, которая борется с его отравой.
Фредерик смолк, взъерошил здоровой рукой волосы – как обычно в те моменты, когда был особо озабочен. Потом проговорил глухо:
– На смерть – плевать. Но прожить остаток жизни калекой – это уж слишком.
– Государь мой, – вновь взял слово Линар. – Это дело поправимое. У меня есть различные мази, которые чудеса творят. Знаете, у лорда Гитбора как-то нога онемела – застудил. Так он пару недель попользовался моими мазями, поделал травяные припарки, и все прошло. И со смертью – это вы рано задумались. Если даже Брура не найдет нужных составных здесь, мы вполне можем для спасения вашей жизни отправится в Азарию, добыть нужные травы, минералы. Я об этом уже думал.
– Если вы отправитесь в Азарию, я вряд ли дождусь вашего возвращения, – хмыкнул Фредерик. – Месяц туда, месяц – это самое малое – на поиски в Азарии, месяц обратно. Кто поручится, что я столько выдержу? – Он откинулся на спинку кресла, посмотрел куда-то в расписанный лиственными узорами потолок, пробормотал: – Я скоро умру. Что ж, лорды моего рода всегда мало жили…
На какие-то пару минут в комнате зависла тишина. Но Марта нарушила ее, резко, возмущенно:
– Не смей такого говорить!
– Моя смерть не должна быть неожиданностью, – добавив стальные ноты власти в голос, заметил Фредерик. – Кто предупрежден, тот вооружен. А тешить себя пустыми надеждами я не собираюсь – это глупо и вредно.
– Это не пустые надежды! У тебя есть все шансы поправиться! – еще ожесточенней ответила Марта.
Фредерик улыбнулся:
– Умница моя, я это знаю, что у меня есть шанс. Выбор есть в любой ситуации. Но это не значит, что, надеясь на лучшее, я не должен планировать худшего. Я должен думать в разных направлениях. Понимаешь?
Марта закусила губу, но кивнула. Она испытывала досаду от того, что Фредерик лишний раз напомнил о своем статусе короля и намекнул ей на ее забывчивость.
– Но так как я все-таки не сегодня вознамерился помереть, я бы желал чего-нибудь съесть и чего-нибудь выпить, – продолжал молодой человек. – Шесть дней с пустым животом: боюсь, я ног не потяну.
– Все сделаем, – кивнул Линар и шустро выскочил за дверь.
Король подождал, когда затихнет звук его шагов, и открыл рот, чтобы кое-что сказать супруге, но Марта опередила, не желая очередных объяснений с его стороны:
– Я помогу тебе одеться, – сказала, улыбаясь. – Не возражаешь?
– Куда уж мне возражать. – Фредерик усмехнулся и, если бы обе руки его работали, развел бы обеими руками, а так получилось – одной. – Я теперь слабак – не то слово.
– Но-но, – погрозила пальцем королева. – Не прикидывайся, – и принялась хозяйничать в гардеробной.
Через полчаса Фредерик, обряженный в свою любимую домашнюю одежду (куртку и штаны из мягкой шерсти песочного цвета), с правой рукой, подвязанной на черную ленту, перебрался в гостиную. Там уже ждал стол, покрытый веселой, клетчатой скатертью и отягощенный большим количеством тарелок с закусками и горячими блюдами.
– Помидоры! Цыпленок! Вино! – обрадовался король. – Наконец-то! – и без особых церемоний приступил к трапезе.
Фредерик прекрасно понимал, что после вынужденной голодовки живот не следует сильно нагружать, поэтому держал себя в руках. Разве что вина позволил себе больше, чем обычно, и быстро захмелел. Но ему так и хотелось: с помощью винного духа прогнать тяжкие мысли, которые давили голову и не позволяли груди свободно дышать. Хмель не раз уже доказывал свою состоятельность в этом деле.
– Иди ко мне, родная, – позвал он Марту и с огромным удовольствием обхватил здоровой рукой ее тонкую талию, когда она послушно опустилась на его колени. – Я могу ошибаться, но, кажется, я видел тебя во сне, – шепнул Фредерик. – И ты плакала. А я подошел, чтоб тебя утешить, и от этого проснулся.
– Ты в самом деле меня утешил. Когда проснулся. И, пожалуйста, больше не огорчай, – Марта обняла его и поцеловала. – Да и еще кое-что.
– Что же?
– Поскорее набирайся сил. Мне страшновато спать одной…
5
«Брура, Брура, Брура, тебе никогда этого не сделать, – бормотал старик знахарь себе под нос, рассматривая три разноцветных кристалла. – Нужного нет. Вороньего камня нет. И заменить его нечем. Да и с ним вряд ли что получится».
Громкий храп прервал его мысли, и старик сердито покосился на спящего ученика: немой Димус каким-то чудом смог устроиться на узкой скамье возле стены и теперь оглашал комнату-лабораторию раскатистыми руладами. Немудрено: за высокими окнами давно была глубокая ночь.
Брура отхлебнул бодрящего чаю (пил его, чтоб не сморил сон) и еще раз пролистал свои книжицы. Непростые книжицы – старинные, от отца доставшиеся, со страницами из человечьей кожи, из женской, когда-то мягкой и теплой. Именно на такой азарские знахари Круга Семи Камней записывали свои рецепты и формулы. Записывали особыми шифрами (у каждого был свой), чтобы кто-нибудь непосвященный не мог узнать их премудростей. Передавать знания трав и минералов знахарь или знахарка могли лишь своим детям. Когда-то Брура делился всем, что знал, с дочерью. Она делала успехи, особенно хорошо разбиралась в травах и кореньях. Но дочь умерла, и все надежды Бруры погрузились вместе с ней в могилу.
Он долго жил один. Это всегда его тяготило, но под старость одиночество начало язвить все сильней и сильней. И старик взял себе в дом сирот, братьев-близнецов Димуса и Мурина, как бы в ученики. Только обучал он их без особого желания. Так – самым простым и незначительным вещам: как головную или желудочную боли успокаивать, как синяки и бородавки сводить, как раны и болячки всякие заживлять.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108
– И как успехи? – хмыкнул молодой человек.
– Пока успехов нет, – вздохнул доктор.
– Их и быть не может! – ожесточенно выпалил Фредерик. – Подумайте хорошенько: Брура – из Азарии. И все то, что он использовал – травы, корни, минералы, – азарское. У нас – страна другая, земля другая, погода другая. То, что растет у них на каждом шагу, совершенно не растет у нас. Разве он сам вам такого не говорил?
Линар помолчал, пораженный его словами. Затем ответил:
– Он сетовал пару раз на то, что не может найти нужного порошка в моей лаборатории. Но он сказал, что попытается найти ему замену.
– Нашел?
– Нет. Но…
– Глупости ваши «но», – отмахнулся Фредерик. – Чем вы замените воду? Ничем. Чем вы замените золото? Ничем, – мгновение помолчал и спросил: – Брура сказал, сколько мне осталось?
– Государь мой!
– Бросьте, – скривился король. – Я не ребенок. И не разнеженный вельможа. Что он сказал?
– Примерно два месяца, – за доктора ответила Марта, тихо и спокойно. – Возможно – раньше, возможно – позже, но смерть возьмет тебя. Брура сказал: в тебе много скрытой силы, которая борется с его отравой.
Фредерик смолк, взъерошил здоровой рукой волосы – как обычно в те моменты, когда был особо озабочен. Потом проговорил глухо:
– На смерть – плевать. Но прожить остаток жизни калекой – это уж слишком.
– Государь мой, – вновь взял слово Линар. – Это дело поправимое. У меня есть различные мази, которые чудеса творят. Знаете, у лорда Гитбора как-то нога онемела – застудил. Так он пару недель попользовался моими мазями, поделал травяные припарки, и все прошло. И со смертью – это вы рано задумались. Если даже Брура не найдет нужных составных здесь, мы вполне можем для спасения вашей жизни отправится в Азарию, добыть нужные травы, минералы. Я об этом уже думал.
– Если вы отправитесь в Азарию, я вряд ли дождусь вашего возвращения, – хмыкнул Фредерик. – Месяц туда, месяц – это самое малое – на поиски в Азарии, месяц обратно. Кто поручится, что я столько выдержу? – Он откинулся на спинку кресла, посмотрел куда-то в расписанный лиственными узорами потолок, пробормотал: – Я скоро умру. Что ж, лорды моего рода всегда мало жили…
На какие-то пару минут в комнате зависла тишина. Но Марта нарушила ее, резко, возмущенно:
– Не смей такого говорить!
– Моя смерть не должна быть неожиданностью, – добавив стальные ноты власти в голос, заметил Фредерик. – Кто предупрежден, тот вооружен. А тешить себя пустыми надеждами я не собираюсь – это глупо и вредно.
– Это не пустые надежды! У тебя есть все шансы поправиться! – еще ожесточенней ответила Марта.
Фредерик улыбнулся:
– Умница моя, я это знаю, что у меня есть шанс. Выбор есть в любой ситуации. Но это не значит, что, надеясь на лучшее, я не должен планировать худшего. Я должен думать в разных направлениях. Понимаешь?
Марта закусила губу, но кивнула. Она испытывала досаду от того, что Фредерик лишний раз напомнил о своем статусе короля и намекнул ей на ее забывчивость.
– Но так как я все-таки не сегодня вознамерился помереть, я бы желал чего-нибудь съесть и чего-нибудь выпить, – продолжал молодой человек. – Шесть дней с пустым животом: боюсь, я ног не потяну.
– Все сделаем, – кивнул Линар и шустро выскочил за дверь.
Король подождал, когда затихнет звук его шагов, и открыл рот, чтобы кое-что сказать супруге, но Марта опередила, не желая очередных объяснений с его стороны:
– Я помогу тебе одеться, – сказала, улыбаясь. – Не возражаешь?
– Куда уж мне возражать. – Фредерик усмехнулся и, если бы обе руки его работали, развел бы обеими руками, а так получилось – одной. – Я теперь слабак – не то слово.
– Но-но, – погрозила пальцем королева. – Не прикидывайся, – и принялась хозяйничать в гардеробной.
Через полчаса Фредерик, обряженный в свою любимую домашнюю одежду (куртку и штаны из мягкой шерсти песочного цвета), с правой рукой, подвязанной на черную ленту, перебрался в гостиную. Там уже ждал стол, покрытый веселой, клетчатой скатертью и отягощенный большим количеством тарелок с закусками и горячими блюдами.
– Помидоры! Цыпленок! Вино! – обрадовался король. – Наконец-то! – и без особых церемоний приступил к трапезе.
Фредерик прекрасно понимал, что после вынужденной голодовки живот не следует сильно нагружать, поэтому держал себя в руках. Разве что вина позволил себе больше, чем обычно, и быстро захмелел. Но ему так и хотелось: с помощью винного духа прогнать тяжкие мысли, которые давили голову и не позволяли груди свободно дышать. Хмель не раз уже доказывал свою состоятельность в этом деле.
– Иди ко мне, родная, – позвал он Марту и с огромным удовольствием обхватил здоровой рукой ее тонкую талию, когда она послушно опустилась на его колени. – Я могу ошибаться, но, кажется, я видел тебя во сне, – шепнул Фредерик. – И ты плакала. А я подошел, чтоб тебя утешить, и от этого проснулся.
– Ты в самом деле меня утешил. Когда проснулся. И, пожалуйста, больше не огорчай, – Марта обняла его и поцеловала. – Да и еще кое-что.
– Что же?
– Поскорее набирайся сил. Мне страшновато спать одной…
5
«Брура, Брура, Брура, тебе никогда этого не сделать, – бормотал старик знахарь себе под нос, рассматривая три разноцветных кристалла. – Нужного нет. Вороньего камня нет. И заменить его нечем. Да и с ним вряд ли что получится».
Громкий храп прервал его мысли, и старик сердито покосился на спящего ученика: немой Димус каким-то чудом смог устроиться на узкой скамье возле стены и теперь оглашал комнату-лабораторию раскатистыми руладами. Немудрено: за высокими окнами давно была глубокая ночь.
Брура отхлебнул бодрящего чаю (пил его, чтоб не сморил сон) и еще раз пролистал свои книжицы. Непростые книжицы – старинные, от отца доставшиеся, со страницами из человечьей кожи, из женской, когда-то мягкой и теплой. Именно на такой азарские знахари Круга Семи Камней записывали свои рецепты и формулы. Записывали особыми шифрами (у каждого был свой), чтобы кто-нибудь непосвященный не мог узнать их премудростей. Передавать знания трав и минералов знахарь или знахарка могли лишь своим детям. Когда-то Брура делился всем, что знал, с дочерью. Она делала успехи, особенно хорошо разбиралась в травах и кореньях. Но дочь умерла, и все надежды Бруры погрузились вместе с ней в могилу.
Он долго жил один. Это всегда его тяготило, но под старость одиночество начало язвить все сильней и сильней. И старик взял себе в дом сирот, братьев-близнецов Димуса и Мурина, как бы в ученики. Только обучал он их без особого желания. Так – самым простым и незначительным вещам: как головную или желудочную боли успокаивать, как синяки и бородавки сводить, как раны и болячки всякие заживлять.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108