Мысли делались под стать серым стенам. «Надо зайти в магазин, хлеба купить и молока. И Майк йогурта просил. И репеллентов купить».
Таисия, стоя на самом солнцепеке – смотреть страшно – прищуренными глазами изучала синюю даль. Над морем, скованным штилем, видно было далеко. Серая точка экраноплана приближалась невыносимо медленно.
Кроме них, встречающих не было.
Лилен решительно не понимала, почему поприветствовать «оружие возмездия» у трапа обязательно должна именно она. Семитерранка не просто настаивала – не желала слушать возражений. И дядя Игорь тоже почему-то сказал: «Съезди, Марлен», так, будто это было очень важно…
Что за тип? «Оружие возмездия», надо же… Таис, как Лилен успела усвоить, отвечала только тогда, когда считала нужным. «Увидишь, – сказала она. – Познакомишься». И усмехнулась на свой манер, по-семитеррански, задумчиво и чуть высокомерно.
Для пассажирского сообщения между Городом и поселком машина смотрелась великовата. На самом деле большую ее часть занимали грузовые полости, и сейчас экраноплан шел практически порожняком. Это в Город повезут груз…
На причал сошло человек пятнадцать.
Лилен подумала, что семитерране заметны в любой толпе.
Он выделялся не ростом, хотя действительно был выше прочих. В солнечном мареве терялись лица, но по осанке, развороту плеч, по манере двигаться гость с Урала узнавался сразу. «Наверняка боевыми искусствами занимается, – пришло на ум. – И серьезно». Скупые пластичные движения. Загорелый накачанный парень сурового вида, темноволосый, с военной выправкой. Таисия замахала ему рукой и чуть не подпрыгнула; вмиг переменилась, точно став лет на десять младше и вчетверо легкомысленней. На вечно прохладном лице засверкала улыбка.
Лилен встала и направилась к Чиграковой. Пусть представит, раз уж вывезла… не иначе, оперативная задача Лили Марлен – очаровать семитерранского воина.
Марлен не против.
Более чем.
«И впрямь – оружие, – с тихим восторгом сказала себе Лилен. – Ну, давай, целься, Синий Птиц. Я иду». О том, с какой стати Таис обозвала этого строгого человека психом, и чем он им сможет помочь, как-то уже не думалось.
Он сбросил с плеча тяжелую сумку. По-братски склонился к щеке Таисии и встретился взглядом с Лилен. Между ними оставалось шага два, но ей все равно пришлось вскинуть лицо; с высоты такого роста, должно быть, все люди кажутся маленькими… что-то внутри слабо вздрогнуло и скользнуло от сердца вниз.
– Милейшая местра Вольф, – официально, но с задором проговорила семитерранка. – Разрешите представить – любезный местер Шеверинский.
Тот улыбнулся. Сумрачная складка меж бровей чуть разгладилась. Местра Вольф взмахнула ресницами, больше всего жалея, что не потратила утром времени на макияж.
– Лилен, – и протянула руку.
– Север… – он вдруг смутился, – то есть, Володя.
Таисия уставилась на него в крайнем изумлении.
– Шеверинский, – торжественно сказала она. – Я знала, что у тебя есть какое-то имя!
– Вова я, – усмехнулся тот. – А вас я знаю, местра Вольф. Вы Фрейя.
– Вы смотрели «Кошек и колесницу»? – Лилен захлестнула детская радость. Ее еще ни разу не узнавали посторонние люди, и то, что первым оказался именно он… до сих пор не выпустивший ее руки…
– Да, – сказал он. – Я вообще киноман. А правда, что местеру Макферсону выслали приглашение к нам на Урал?
– И мне тоже, – полушепотом призналась Лилен.
– Это здорово.
Какая-то пожилая женщина прошла мимо них и улыбнулась.
Рукопожатие распалось.
– Север, а Птиц-то где? – донесся голос Таисии с нотой недовольства.
– Сейчас появится, – мрачновато ответил Шеверинский.
Лилен занервничала. Губы пересыхали и грозили растрескаться, а у нее не было с собой бальзама. Это волновало значительно больше, чем то, что «оружием возмездия» оказался кто-то другой.
– Вы хорошо говорите по-русски, – заметил Шеверинский.
– Спасибо. А почему вы Север?
– Кличка. Мне так больше нравится.
– А мне можно?.. – Лилен улыбнулась так ясно, как только умела.
– Конечно… может, на «ты»?
– Ага, – где-то очень далеко сказала довольная Таис. – Вот он.
Лилен нехотя перевела взгляд.
Последними сошли с борта сухощавый светловолосый парень, на самый пижонский туристский манер одетый во все белое, и молоденькая девушка, по виду явно из местных. Рыбачка сияла, парень лучисто улыбался и что-то рассказывал, ласково касаясь ее округлого локтя. На простоватом лице девушки выражалось единственное, покорившее все мысли, безудержно счастливое: «Неужели?!» Что она думала, нетрудно представить. Красивый, обходительный, семитерранин!..
Север укоризненно покачал головой.
Неотразимый Синий Птиц поравнялся с ним, подмигнул Таисии и пожелал спутнице всего доброго.
Та остановилась рядом, еще улыбаясь и не успев даже растеряться.
– Всего доброго, – ласково повторил Птиц и, видя, что его не поняли, добавил, – иди, иди.
– А…
– Иди и будь счастлива. Привет, Тасик, – без паузы перейдя на русский, пропел беловолосый, накручивая на палец длинную прядь. – Представишь подружку?
Таисия нехорошо сощурилась.
– А что? – удивился Птиц.
Девушка уходила – медленно и неуверенно, каждую минуту готовая обернуться.
– Это Марилот, местная, учится на диспетчера, любит белокурых туристов на прогулочной палубе, – доложил Птиц и недоуменно вскинул брови, – Тасик, ты узнала обо мне что-то новое?
Чигракова возвела очи горе.
– Ты не Птиц, – укоризненно сказала она. – Ты гад.
– Какой уж есть, – потупился тот с видом виноватым и кротким.
В Лилен проснулся социальный психолог. Подумалось мельком, что иногда все-таки – полезная профессия. Синий Птиц как объект. Клубная субкультура, дресс-код, боди-код… похоже, нашел свой стиль и давно не менял внешности. «Все крашеное, – не без восхищения поняла она. – Вообще все! Не то что волосы – даже глаза цветокорректированные. И кожу осветлял. Тон сливочный такой только у рыжих бывает, и то редко. И ногти наманикюрены».
Глаза темно-синего, не свойственного людям оттенка вспыхнули рядом: Птиц наклонился к ней.
– Это ты повелительница драконов? – совершенно другим тоном проговорил он, превращаясь из жеманного метросексуала в юного мага. – До меня доходили слухи. Твои мать и отец были мастерами – оба. Так сказала Таис.
– Верно, – кратко ответила повелительница, отступив. Птиц был, конечно, красивый… вернее, смазливый, но от него хотелось держаться подальше. И на что польстилась Марилот? На русский акцент?
– Как тебя зовут? – спросил Птиц, раздевая ее глазами.
– Лили Марлен. Можно Лилен, – она умолчала, что предпочла бы из этих уст не слышать ничего интимней, чем «местра Вольф».
– Опять Ленка?! – безнадежно, со странной обидой уронил Птиц, страдальчески поморщился и зашагал к берегу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138
Таисия, стоя на самом солнцепеке – смотреть страшно – прищуренными глазами изучала синюю даль. Над морем, скованным штилем, видно было далеко. Серая точка экраноплана приближалась невыносимо медленно.
Кроме них, встречающих не было.
Лилен решительно не понимала, почему поприветствовать «оружие возмездия» у трапа обязательно должна именно она. Семитерранка не просто настаивала – не желала слушать возражений. И дядя Игорь тоже почему-то сказал: «Съезди, Марлен», так, будто это было очень важно…
Что за тип? «Оружие возмездия», надо же… Таис, как Лилен успела усвоить, отвечала только тогда, когда считала нужным. «Увидишь, – сказала она. – Познакомишься». И усмехнулась на свой манер, по-семитеррански, задумчиво и чуть высокомерно.
Для пассажирского сообщения между Городом и поселком машина смотрелась великовата. На самом деле большую ее часть занимали грузовые полости, и сейчас экраноплан шел практически порожняком. Это в Город повезут груз…
На причал сошло человек пятнадцать.
Лилен подумала, что семитерране заметны в любой толпе.
Он выделялся не ростом, хотя действительно был выше прочих. В солнечном мареве терялись лица, но по осанке, развороту плеч, по манере двигаться гость с Урала узнавался сразу. «Наверняка боевыми искусствами занимается, – пришло на ум. – И серьезно». Скупые пластичные движения. Загорелый накачанный парень сурового вида, темноволосый, с военной выправкой. Таисия замахала ему рукой и чуть не подпрыгнула; вмиг переменилась, точно став лет на десять младше и вчетверо легкомысленней. На вечно прохладном лице засверкала улыбка.
Лилен встала и направилась к Чиграковой. Пусть представит, раз уж вывезла… не иначе, оперативная задача Лили Марлен – очаровать семитерранского воина.
Марлен не против.
Более чем.
«И впрямь – оружие, – с тихим восторгом сказала себе Лилен. – Ну, давай, целься, Синий Птиц. Я иду». О том, с какой стати Таис обозвала этого строгого человека психом, и чем он им сможет помочь, как-то уже не думалось.
Он сбросил с плеча тяжелую сумку. По-братски склонился к щеке Таисии и встретился взглядом с Лилен. Между ними оставалось шага два, но ей все равно пришлось вскинуть лицо; с высоты такого роста, должно быть, все люди кажутся маленькими… что-то внутри слабо вздрогнуло и скользнуло от сердца вниз.
– Милейшая местра Вольф, – официально, но с задором проговорила семитерранка. – Разрешите представить – любезный местер Шеверинский.
Тот улыбнулся. Сумрачная складка меж бровей чуть разгладилась. Местра Вольф взмахнула ресницами, больше всего жалея, что не потратила утром времени на макияж.
– Лилен, – и протянула руку.
– Север… – он вдруг смутился, – то есть, Володя.
Таисия уставилась на него в крайнем изумлении.
– Шеверинский, – торжественно сказала она. – Я знала, что у тебя есть какое-то имя!
– Вова я, – усмехнулся тот. – А вас я знаю, местра Вольф. Вы Фрейя.
– Вы смотрели «Кошек и колесницу»? – Лилен захлестнула детская радость. Ее еще ни разу не узнавали посторонние люди, и то, что первым оказался именно он… до сих пор не выпустивший ее руки…
– Да, – сказал он. – Я вообще киноман. А правда, что местеру Макферсону выслали приглашение к нам на Урал?
– И мне тоже, – полушепотом призналась Лилен.
– Это здорово.
Какая-то пожилая женщина прошла мимо них и улыбнулась.
Рукопожатие распалось.
– Север, а Птиц-то где? – донесся голос Таисии с нотой недовольства.
– Сейчас появится, – мрачновато ответил Шеверинский.
Лилен занервничала. Губы пересыхали и грозили растрескаться, а у нее не было с собой бальзама. Это волновало значительно больше, чем то, что «оружием возмездия» оказался кто-то другой.
– Вы хорошо говорите по-русски, – заметил Шеверинский.
– Спасибо. А почему вы Север?
– Кличка. Мне так больше нравится.
– А мне можно?.. – Лилен улыбнулась так ясно, как только умела.
– Конечно… может, на «ты»?
– Ага, – где-то очень далеко сказала довольная Таис. – Вот он.
Лилен нехотя перевела взгляд.
Последними сошли с борта сухощавый светловолосый парень, на самый пижонский туристский манер одетый во все белое, и молоденькая девушка, по виду явно из местных. Рыбачка сияла, парень лучисто улыбался и что-то рассказывал, ласково касаясь ее округлого локтя. На простоватом лице девушки выражалось единственное, покорившее все мысли, безудержно счастливое: «Неужели?!» Что она думала, нетрудно представить. Красивый, обходительный, семитерранин!..
Север укоризненно покачал головой.
Неотразимый Синий Птиц поравнялся с ним, подмигнул Таисии и пожелал спутнице всего доброго.
Та остановилась рядом, еще улыбаясь и не успев даже растеряться.
– Всего доброго, – ласково повторил Птиц и, видя, что его не поняли, добавил, – иди, иди.
– А…
– Иди и будь счастлива. Привет, Тасик, – без паузы перейдя на русский, пропел беловолосый, накручивая на палец длинную прядь. – Представишь подружку?
Таисия нехорошо сощурилась.
– А что? – удивился Птиц.
Девушка уходила – медленно и неуверенно, каждую минуту готовая обернуться.
– Это Марилот, местная, учится на диспетчера, любит белокурых туристов на прогулочной палубе, – доложил Птиц и недоуменно вскинул брови, – Тасик, ты узнала обо мне что-то новое?
Чигракова возвела очи горе.
– Ты не Птиц, – укоризненно сказала она. – Ты гад.
– Какой уж есть, – потупился тот с видом виноватым и кротким.
В Лилен проснулся социальный психолог. Подумалось мельком, что иногда все-таки – полезная профессия. Синий Птиц как объект. Клубная субкультура, дресс-код, боди-код… похоже, нашел свой стиль и давно не менял внешности. «Все крашеное, – не без восхищения поняла она. – Вообще все! Не то что волосы – даже глаза цветокорректированные. И кожу осветлял. Тон сливочный такой только у рыжих бывает, и то редко. И ногти наманикюрены».
Глаза темно-синего, не свойственного людям оттенка вспыхнули рядом: Птиц наклонился к ней.
– Это ты повелительница драконов? – совершенно другим тоном проговорил он, превращаясь из жеманного метросексуала в юного мага. – До меня доходили слухи. Твои мать и отец были мастерами – оба. Так сказала Таис.
– Верно, – кратко ответила повелительница, отступив. Птиц был, конечно, красивый… вернее, смазливый, но от него хотелось держаться подальше. И на что польстилась Марилот? На русский акцент?
– Как тебя зовут? – спросил Птиц, раздевая ее глазами.
– Лили Марлен. Можно Лилен, – она умолчала, что предпочла бы из этих уст не слышать ничего интимней, чем «местра Вольф».
– Опять Ленка?! – безнадежно, со странной обидой уронил Птиц, страдальчески поморщился и зашагал к берегу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138