Как же я мог ее позабыть! Ты по-прежнему любишь соколиную охоту, кузина?
Едва заметная перемена в выражении ее красновато-карих глаз подсказала Киту: Руфь привыкла, что о ней все забывают.
– Сейчас у меня кречет, – отрывисто сказала она. – Это самка, я ее зову Тенью, и красивее ее нет во всем Йоркшире.
Что ж, он вспомнил ее, а она вернула ему этот щедрый дар по-своему – рассказала о драгоценном кречете. Но тут снова заговорила Мэри-Эстер.
– Она и в самом деле обожает охотиться с птицами, а вот читать и учиться не очень любит. А женщины, Руфь, должны обладать множеством достоинств.
Кит с сочувствием пожал руку кузины и отошел, чтобы отвлечь от нее внимание, поскольку Руфь уже начинала краснеть от смущения и гнева. Кит сделал еще шаг в сторону, поближе к гнедой лошадке, и протянул руку наезднице.
– Ну а это, разумеется, моя кузина…
И тут он замолчал. Хиро смотрела на него сверху вниз, слегка наклонив голову, белокурые локоны выбились из-под черного плотного капюшона. Все в ней было элегантным, от изгиба запястья над поводьями, прямой и гибкой линии спины, дуги ее тонкой шейки до складок плаща. Хиро протянула Киту руку, и когда соприкоснулись их пальцы, встретились и их взгляды. Ее глаза на мгновение расширились в легком удивлении, похожем на узнавание Светлое личико Хиро слегка покраснело, подобно первой майской розе, когда она начинает распускаться, а губы девушки чуть-чуть приоткрылись. Кит держал ее руку, во рту у него вдруг пересохло, и на какой-то миг он потерял дар речи. Эта пауза, казалось, длилась целую вечность, но вряд ли она могла быть дольше одного удара сердца, поскольку у Мэри-Эстер даже не было времени подсказать Киту. Он и сам успел договорить слегка охрипшим голосом:
– …моя кузина Хиро. Да пошлет Господь добрый день, кузина. Тебя бы я узнал где угодно.
– И я бы узнала тебя, – отозвалась Хиро.
Впоследствии Кита не раз интересовало, сколько же времени они провели таким образом, вопросительно глядя в лицо друг друга? Но Пес, усевшись как раз за его спиной, принялся шумно чесаться, нарушив очарование момента. А тут вмешалась и Мэри-Эстер.
– Нам пора. Дома все ждут не дождутся, безумно хотят увидеть тебя, а Джекоб приготовил на обед несколько особых блюд, чтобы отпраздновать твое возвращение. Не хотела бы я с ним встретиться, если мы опоздаем.
Ричард пристально посмотрел на нее.
– Но откуда вы узнали, что Кит приезжает именно сегодня? – сердито поинтересовался он. – Я тут уже три дня дожидаюсь на дороге.
Мэри-Эстер взглянула на Ричарда с сожалением.
– Все было условлено заранее, Дик. Люди, с которыми должен был ехать Кит, ожидались в Йорке сегодня к полудню.
Ричард что-то сварливо пробормотал, думая о времени, которое он терпеливо просидел у этих болот. А Мэри-Эстер между тем продолжала.
– Ты мог бы избавить себя от лишних хлопот, если бы спросил меня. Я ведь даже и не знала, где ты пропадал два последних дня. Почему ты всегда так осложняешь себе жизнь?
Ричард не ответил, а только пришпорил лошадь, пуская ее легким галопом по тропе. Он думал о том, что Мэри-Эстер всегда ухитряется испортить ему жизнь. Он задумал эту встречу с Китом на дороге, это был его собственный особый план, сюрприз для брата. И сюрпризом для всей семьи было бы их неожиданное появление в усадьбе… Но эта женщина опять все испортила, украла у него торжественный въезд и, зная о времени прибытия Кита заранее, завладела инициативой, отодвинув Ричарда на задний план.
Ну а Кит побрел к Болтунье, которая мирно паслась среди папоротника. Подхватив поводья, он оседлал лошадь и поскакал рядом с мачехой, задумчиво глядя на выразительную спину старшего брата Он знавал в Оксфорде несколько человек такого вот типа, которые, кажется, испытывали некое извращенное удовольствие, осложняя себе жизнь. Кит надеялся, что Ричард не омрачит его возвращение к родному очагу. А потом его взгляд приковала тонкая фигурка Хиро, которая попридержала Златогривого рядышком с пони Руфи, чтобы пропустить Мэри-Эстер, и все мысли о Ричарде мигом вылетели из головы.
Да, возвращение Кита домой было шумным. Во дворе столпилось столько народу, что конюхи с большим трудом смогли увести лошадей в их стойла. Лия разрыдалась, отец Мишель заливался громким смехом, Клемент держал речь, чего прежде никто от него и не слыхивал, а Амброз с Фрэнсисом кричали во всю мощь своих здоровых юных голосов. Анна с Геттой что-то лепетали, щебеча, как сороки, и только Мэри-Элеонора хранила молчание, хотя это проистекало от застенчивости, а не из-за недостатка волнения. После того как Кит поздоровался с членами семьи, настала очередь слуг, приветствовавших его лучезарными улыбками, робкими кивками и реверансами, рукопожатиями и поцелуями, ведь господин Кит всегда был их любимцем, такой красивый, а уж как прост в обхождении… И даже повар Джекоб появился из кухни, где он царил, словно бог кастрюль и сковородок. Он привел избороздившие его лицо морщины в движение, которое у этого сурового старика из Йоркшира считалось чем-то вроде улыбки.
– Добро пожаловать домой, господин Кит. Я приготовил для вас самый настоящий пир, – произнес он и старательно вытер о свой фартук огромную мозолистую ладонь, чтобы осторожно пожать руку, протянутую Китом.
Кит был единственным из всех детей, о котором Джекоб проявлял заботу: быть может, это случилось потому, что один только Кит не боялся его. Как бы там ни было, Джекоб порой вытаскивал для Кита из своего большого кармана на фартуке кусочек имбирного пряника, когда мальчик натыкался на повара, прогуливающегося на дворе во время короткого перерыва в его жарких трудах. Прочие детишки пятились от ворчливого и сурового Джекоба… впрочем, мало кто знал, что Гетта время от времени приносила ему то какой-нибудь камушек, то увядший цветок, завладевшие ее вниманием в одном из садов. Никто не знал и про то, что Джекоб хранил все эти подарки в коробочке у себя под подушкой.
Когда все домочадцы добрались до зала, им пришлось снова остановиться, поскольку Киту надо было дать время полюбопытствовать и повосхищаться величественной лестницей, а детишкам позволить показать ему своих любимых зверей среди причудливой резьбы.
Улучив удобный момент, Кит спросил у Мэри-Эстер:
– Но где же отец?
– Он уехал в Твелвтриз взглянуть на одну кобылку… Да ты ее знаешь, на старушку Фею, он ее любит до безумия.
– Бог мой, конечно, знаю… выходит, она до сих пор жива?
– И не только жива, но еще каждый год приносит по жеребенку. Гамиль тоже поехал с ним, но к обеду они вернутся. Да и другие тоже должны прибыть сюда: Роб с Сабиной, разумеется, они тут гостят в городе, еще дядюшка Амброз, дядюшка Уилл, Мэсси… ну и, надеюсь, Сабина из Уотермилла, хотя насчет нее я не уверена.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120
Едва заметная перемена в выражении ее красновато-карих глаз подсказала Киту: Руфь привыкла, что о ней все забывают.
– Сейчас у меня кречет, – отрывисто сказала она. – Это самка, я ее зову Тенью, и красивее ее нет во всем Йоркшире.
Что ж, он вспомнил ее, а она вернула ему этот щедрый дар по-своему – рассказала о драгоценном кречете. Но тут снова заговорила Мэри-Эстер.
– Она и в самом деле обожает охотиться с птицами, а вот читать и учиться не очень любит. А женщины, Руфь, должны обладать множеством достоинств.
Кит с сочувствием пожал руку кузины и отошел, чтобы отвлечь от нее внимание, поскольку Руфь уже начинала краснеть от смущения и гнева. Кит сделал еще шаг в сторону, поближе к гнедой лошадке, и протянул руку наезднице.
– Ну а это, разумеется, моя кузина…
И тут он замолчал. Хиро смотрела на него сверху вниз, слегка наклонив голову, белокурые локоны выбились из-под черного плотного капюшона. Все в ней было элегантным, от изгиба запястья над поводьями, прямой и гибкой линии спины, дуги ее тонкой шейки до складок плаща. Хиро протянула Киту руку, и когда соприкоснулись их пальцы, встретились и их взгляды. Ее глаза на мгновение расширились в легком удивлении, похожем на узнавание Светлое личико Хиро слегка покраснело, подобно первой майской розе, когда она начинает распускаться, а губы девушки чуть-чуть приоткрылись. Кит держал ее руку, во рту у него вдруг пересохло, и на какой-то миг он потерял дар речи. Эта пауза, казалось, длилась целую вечность, но вряд ли она могла быть дольше одного удара сердца, поскольку у Мэри-Эстер даже не было времени подсказать Киту. Он и сам успел договорить слегка охрипшим голосом:
– …моя кузина Хиро. Да пошлет Господь добрый день, кузина. Тебя бы я узнал где угодно.
– И я бы узнала тебя, – отозвалась Хиро.
Впоследствии Кита не раз интересовало, сколько же времени они провели таким образом, вопросительно глядя в лицо друг друга? Но Пес, усевшись как раз за его спиной, принялся шумно чесаться, нарушив очарование момента. А тут вмешалась и Мэри-Эстер.
– Нам пора. Дома все ждут не дождутся, безумно хотят увидеть тебя, а Джекоб приготовил на обед несколько особых блюд, чтобы отпраздновать твое возвращение. Не хотела бы я с ним встретиться, если мы опоздаем.
Ричард пристально посмотрел на нее.
– Но откуда вы узнали, что Кит приезжает именно сегодня? – сердито поинтересовался он. – Я тут уже три дня дожидаюсь на дороге.
Мэри-Эстер взглянула на Ричарда с сожалением.
– Все было условлено заранее, Дик. Люди, с которыми должен был ехать Кит, ожидались в Йорке сегодня к полудню.
Ричард что-то сварливо пробормотал, думая о времени, которое он терпеливо просидел у этих болот. А Мэри-Эстер между тем продолжала.
– Ты мог бы избавить себя от лишних хлопот, если бы спросил меня. Я ведь даже и не знала, где ты пропадал два последних дня. Почему ты всегда так осложняешь себе жизнь?
Ричард не ответил, а только пришпорил лошадь, пуская ее легким галопом по тропе. Он думал о том, что Мэри-Эстер всегда ухитряется испортить ему жизнь. Он задумал эту встречу с Китом на дороге, это был его собственный особый план, сюрприз для брата. И сюрпризом для всей семьи было бы их неожиданное появление в усадьбе… Но эта женщина опять все испортила, украла у него торжественный въезд и, зная о времени прибытия Кита заранее, завладела инициативой, отодвинув Ричарда на задний план.
Ну а Кит побрел к Болтунье, которая мирно паслась среди папоротника. Подхватив поводья, он оседлал лошадь и поскакал рядом с мачехой, задумчиво глядя на выразительную спину старшего брата Он знавал в Оксфорде несколько человек такого вот типа, которые, кажется, испытывали некое извращенное удовольствие, осложняя себе жизнь. Кит надеялся, что Ричард не омрачит его возвращение к родному очагу. А потом его взгляд приковала тонкая фигурка Хиро, которая попридержала Златогривого рядышком с пони Руфи, чтобы пропустить Мэри-Эстер, и все мысли о Ричарде мигом вылетели из головы.
Да, возвращение Кита домой было шумным. Во дворе столпилось столько народу, что конюхи с большим трудом смогли увести лошадей в их стойла. Лия разрыдалась, отец Мишель заливался громким смехом, Клемент держал речь, чего прежде никто от него и не слыхивал, а Амброз с Фрэнсисом кричали во всю мощь своих здоровых юных голосов. Анна с Геттой что-то лепетали, щебеча, как сороки, и только Мэри-Элеонора хранила молчание, хотя это проистекало от застенчивости, а не из-за недостатка волнения. После того как Кит поздоровался с членами семьи, настала очередь слуг, приветствовавших его лучезарными улыбками, робкими кивками и реверансами, рукопожатиями и поцелуями, ведь господин Кит всегда был их любимцем, такой красивый, а уж как прост в обхождении… И даже повар Джекоб появился из кухни, где он царил, словно бог кастрюль и сковородок. Он привел избороздившие его лицо морщины в движение, которое у этого сурового старика из Йоркшира считалось чем-то вроде улыбки.
– Добро пожаловать домой, господин Кит. Я приготовил для вас самый настоящий пир, – произнес он и старательно вытер о свой фартук огромную мозолистую ладонь, чтобы осторожно пожать руку, протянутую Китом.
Кит был единственным из всех детей, о котором Джекоб проявлял заботу: быть может, это случилось потому, что один только Кит не боялся его. Как бы там ни было, Джекоб порой вытаскивал для Кита из своего большого кармана на фартуке кусочек имбирного пряника, когда мальчик натыкался на повара, прогуливающегося на дворе во время короткого перерыва в его жарких трудах. Прочие детишки пятились от ворчливого и сурового Джекоба… впрочем, мало кто знал, что Гетта время от времени приносила ему то какой-нибудь камушек, то увядший цветок, завладевшие ее вниманием в одном из садов. Никто не знал и про то, что Джекоб хранил все эти подарки в коробочке у себя под подушкой.
Когда все домочадцы добрались до зала, им пришлось снова остановиться, поскольку Киту надо было дать время полюбопытствовать и повосхищаться величественной лестницей, а детишкам позволить показать ему своих любимых зверей среди причудливой резьбы.
Улучив удобный момент, Кит спросил у Мэри-Эстер:
– Но где же отец?
– Он уехал в Твелвтриз взглянуть на одну кобылку… Да ты ее знаешь, на старушку Фею, он ее любит до безумия.
– Бог мой, конечно, знаю… выходит, она до сих пор жива?
– И не только жива, но еще каждый год приносит по жеребенку. Гамиль тоже поехал с ним, но к обеду они вернутся. Да и другие тоже должны прибыть сюда: Роб с Сабиной, разумеется, они тут гостят в городе, еще дядюшка Амброз, дядюшка Уилл, Мэсси… ну и, надеюсь, Сабина из Уотермилла, хотя насчет нее я не уверена.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120