– Светлячок – отличная лошадь, – тоном знатока сказала Руфь. – А что же станет с тем, которого ты не выберешь?
Кит осмотрительно понизил голос.
– Его получит Гамиль.
– Ого, – удивилась Руфь. Кит смиренно поднял руку.
– Вполне естественно, что отец предоставил право выбора мне. Если Гамиль этого не понимает, значит, он болван.
– Он болван в отношении Хиро, – многозначительно добавила Руфь.
Кит, понимая, что близнецы находятся неподалеку у них за спиной, решил сменить тему разговора.
– Тучи собираются. Думаю, мы попадем под дождь. Хорошо, что ты успела поохотиться.
Дождь не прекращался всю вторую половину дня, и семья все время провела дома. А вечером стало так прохладно и сыро, что Мэри-Эстер пришлось растопить камины в длинном зале. Все собрались там с рукоделием или просто спокойно поиграть, прислушиваясь к журчанию дождя в водосточных желобах и отвратительно-пронзительным крикам павлинов. Эдмунд купил их, чтобы как-то сдержать нашествие лягушек из рва с водой. Всех охватило легкое беспокойство, и только Пес по-настоящему наслаждался жизнью, поскольку его хозяйка сидела там, где он мог за ней наблюдать, а собственное брюхо было обращено к пламени камина.
Дети все еще находились в классной комнате: с Амброзом, Фрэнсисом и Малахией занимался отец Мишель, а Мэри-Элеонора и Анна готовили уроки под присмотром Лии. В дальнем конце зала Гетта играла с Ральфом, которого она считала своей игрушкой, а Нерисса тем временем, поглядывая на них, что-то латала и штопала. Поблизости на табурете пристроился с чтением Гамиль, а Хиро, облокотившись на его плечо, делала вид, что читает вместе с ним, но глаза ее куда чаще обращались в сторону Кита. Девушка вообще чаще предпочитала стоять, чем сидеть, поскольку больное бедро не давало ей возможности сидеть подолгу.
А Кит, устроившись на одном из подоконников, чинил какую-то деталь конской упряжи. Рядом с ним сидела Руфь, время от времени помогая ему что-то сшивать и негромко переговариваясь с ним о лошадях. Эдмунд и Роб Гамильтон играли в шахматы, а Мэри-Эстер с Сабиной усердно трудились, с разных сторон подшивая новую напрестольную пелену для алтаря. Сабина уже сообщила ей, как движется их дело в суде, поскольку, несмотря на фантазии Ричарда, по этому вопросу между Эдмундом и Гамильтонами не было никаких разногласий.
– Так что теперь ничего больше сделать нельзя, пока не начнется зимняя судебная сессия, – завершила свой рассказ Сабина. – Ах, суды наши так медлительны, что порой мне даже становится интересно: вынесут ли они когда-нибудь хоть какое-то решение. А вот Роб говорит, что чем медленнее – тем лучше, потому что быстрое решение уж непременно оказалось бы не в нашу пользу. Я ничего в этом не понимаю. Ах, если бы не дети, бросили бы мы всю эту волокиту, но ведь должно же у них быть хоть какое-то свое имение. Нельзя же рассчитывать на то, что Эдмунд до скончания века будет их поддерживать.
– Да он нисколько и не возражает, – отозвалась Мэри-Эстер.
– Знаю-знаю, а вот Роб возражает. Он очень переживает, что для собственных детей у него нет ничего, кроме четырех маленьких домишек в Йорке. А этого им не хватит даже на чулки и кожу для сапог.
– Быть может, Хиро выйдет замуж за какого-нибудь богача, – с улыбкой заметила Мэри-Эстер.
Но Сабина, покачав головой, сказала:
– Деньги женятся только на деньгах. Без приличного приданого, да еще с ее-то покалеченной ногой… Вот только Гамиль сейчас… – она замолчала и осторожно посмотрела на Мэри-Эстер, словно раздумывая, благоразумно ли продолжать далее. Мэри-Эстер сделала вид, что не приметила этого взгляда и, не поднимая глаз от своей работы, сделала ободряющий жест. – Я вот как раз в последнее время думала, а каковы же планы в отношении Руфи. Ведь она с Гамилем одного возраста, и она – девушка вполне обеспеченная. – Мэри-Эстер никак это не прокомментировала, и Сабина продолжала. – От Зафании и Захарии, полагаю, в последнее время ничего не было слышно?
– Ничего, – ответила Мэри-Эстер. – Зафания, разумеется, остается опекуном Руфи, поэтому пока Малахия не достигнет совершеннолетия, видимо, Эдмунд должен решать судьбу Руфи и Нелл. Я, правда, догадываюсь, что он подумывает о том, чтобы Кит с Руфью составили партию…
Ее внимание привлекло какое-то движение поблизости, и Мэри-Эстер резко оборвала себя. Подняв взгляд, она увидела, что Руфь стоит у стола совсем неподалеку от них, выбирая новый кусочек шелка для своего рукоделия. Слышала ли она ее? Лицо девушки и впрямь слегка покраснело, но это могло быть следствием того, что она сильно наклонилась, да к тому же бедняжка Руфь заливалась краской часто – и по поводу, и без повода. Но в любом случае следовало переменить тему разговора.
– Мне что-то наскучила моя работа, – сказала Мэри-Эстер. – Дети скоро должны закончить свои занятия… Почему бы нам немного не послушать музыку, может быть, и потанцевать? Танец, думаю, взбодрил бы нас, как ты полагаешь, Сабина? Клем, – обратилась она к юноше, который в этот момент вошел в зал, чтобы помочь служанке подбросить в камин поленьев, – сходи-ка к отцу Мишелю и попроси его отпустить мальчиков поиграть для нас, а мы тут потанцуем. А Лии передай, что она может привести девочек – пускай посмотрят на наше веселье.
Амброз принес свою флейту, Фрэнсис – флажолет, а Малахия явился с корнетом. Мэри-Эстер тем временем заняла свое место у спинета, когда-то принадлежавшего Алисе. Они протанцевали несколько исполненных величия старинных танцев, пока дети не стали требовать более веселой музыки.
– А не сыграть ли нам хойт-кум-тойт? – спросил Амброз, делая паузу, чтобы перевести дух.
– Нет-нет, давай какое-нибудь попурри, всякую всячину! – закричал Фрэнсис.
– Или толли-полли! – тут же отозвался Малахия.
– Но вы же не можете одновременно и играть, и танцевать, – заметила Мэри-Эстер.
Отец Мишель поспешил на выручку.
– Если кто-нибудь из вас, мальчики, сбегает в мою комнату и принесет волынку, то я поиграю, а вы все потанцуете.
Инструмент был принесен в мгновение ока, и вскоре все включились в шумные сельские пляски, а «зрители» тем временем хлопали в ладоши и напевали старые слова давно знакомых песенок. Эдмунд с Робом продолжали невозмутимо играть в шахматы, словно ничего и не происходило вокруг них. Впрочем, было заметно, что нога Роба слегка притопывает под столом в такт музыке. Сабина, взяв за руку своего сына, заставила его стать с ней в пару. Он повиновался с неохотой, и Сабина сказала ему:
– Да не будь же ты таким глупым… Хиро нисколько не возражает, правда, мой цыпленочек?
– Разумеется, – отозвалась Хиро, но что-то в ее голосе так и привлекло к ней взгляд Кита.
Нет, никогда ей не суждено танцевать, и хотя девушка уже вполне свыклась с этим, но временами она жестоко страдала от своего увечья.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120