Камера скользнула вдоль стола, мимо двух стаканов и графина с прозрачной жидкостью, к женщине, романами которой зачитываются на земле и в воздухе, – женщине с приклеенной улыбкой и невыразительными чертами лица, Волосы собраны в пучок на затылке, на носу – очки-стрекозы. На вид особе было лет сорок с гаком.
– Благодарю вас, Гарвард. – Ее гнусавый голос прекрасно сочетался с двубортным брючным костюмом и галстуком-бабочкой; в руках она вертела карандаш. – Хочу воспользоваться случаем, чтобы заверить всех поклонников моей матери, которые слушают нас сейчас, что их разочарование причиняет мне сильную боль. Прошу вас, поверьте мне… – лицо особы смягчилось, губы дрогнули. – Я написала "Мамочку-монстра" вовсе не затем, чтобы отомстить Теоле Фейт за мое чудовищное детство – ежевечерние пьяные вечеринки в ванной, Санта-Клаус, вылезающий из камина в чем мать родила…
– Игра в лапшу потрясла меня до глубины души, – вклинился респектабельный Гарвард, полыхнув обаятельной улыбкой, – а меня непросто удивить. – Он заботливо пододвинул собеседнице стакан с водой.
Мэри Фейт задумчиво уставилась на стакан.
– Посредством этой книги, которая появилась на свет в невыносимых муках, я обращаюсь к женщине, которая долгие годы отрицала мое существование, выдавала меня за дочку своей служанки, держала меня взаперти в роскошном голливудском особняке. Я говорю ей: мама, еще не поздно! Ты можешь измениться. Можешь вновь стать человеком! И если – вернее, когда – ты это сделаешь, я буду ждать тебя с распростертыми объятиями. Я не стану спрашивать, как звали моего отца, не стану интересоваться, почему ты до шести лет наряжала меня мальчиком, почему вышвырнула в мусорный ящик мою единственную куклу! Я хочу услышать лишь три коротких слова: "Прости меня, доченька".
Гарвард снова расплылся в улыбке.
– Мэри, вы смелая женщина! Во время перерыва вы сказали, что на день рождения мама пригрозила вас убить.
– Да. Но сознание моей правоты сгладило боль от ее слов.
– Вы не воспринимаете ее угрозы всерьез?
Хоп! Мэри Фейт с ловкостью фокусника опрокинула свой стакан. Камера показала крупным планом ее застывшую улыбку.
– Гарвард, чтобы совершить убийство, требуется определенная сила характера, чего Теоле Фейт как раз недостает. После выхода книги я словно вырвалась на волю! Но – заметьте! За каждым удачливым писателем всегда стоит литературный агент, а также вдохновенный и вдохновляющий редактор. Так что, если позволите, мне хотелось бы высказать благодарность и наилучшие пожелания Сэди Фишман и Монике Мэри О'Брайан.
Вырвав из рук Бена пульт дистанционного управления, я выключила телевизор.
– Элли!
– Извини. – Я плюхнулась на кровать. – Я вдруг подумала: а что, если наш малыш приложил ушко к замочной скважине на животе? Мне не хотелось бы, чтобы у него или у нее возникли всякие нехорошие мысли…
– Дорогая, ты же не собираешься быть мамочкой-монстром! – вскричал джентльмен в тоге от Лоры Эшли.
– Бен, у меня нет рекомендательных писем на должность матери. И предыдущего опыта. Скажи мне, на месте этого младенца ты был бы счастлив?
Лицо Бена было окутано розоватым сиянием ночника. Улегшись рядом со мной, он погладил меня по руке.
– Расскажи мне о своей маме.
Я принялась старательно собирать волосы в пучок.
– У меня остались о ней самые чудесные воспоминания. Мамочка была красивой, умной и потрясающе стройной. Она была словно бенгальские огни, рассыпающиеся серебристым дождем. Отец обожал ее. Когда она погибла, он удалился в свой парк аттракционов и больше не слезал с карусели.
– Я готов, – пробормотал вдруг Бен, уткнувшись мне в шею.
– Пойдем на ужин?
– Вообще-то я подумывал заказать еду в номер, – заметил он, распахивая свою тогу и привлекая меня к себе.
* * *
Посреди ночи я проснулась в холодном поту, сердце колотилось от страха. Где я? Комната напоминала черный ящик, сквозь щели которого пробиваются ниточки света. И что это за тип храпит рядом со мной? Я боязливо нащупала в темноте лицо и лишь через минуту сообразила, что тискаю физиономию своего супруга. Осознав этот факт, я со вздохом облегчения откинулась на подушки. Дыхание мое выровнялось. Такое со мной случалось и прежде, когда я покидала родные стены. Помнится, первый роковой визит девочки Элли в Мерлин-корт сопровождался такими же ночными страхами. А на сей раз сказалась еще и смена часовых поясов. Заснуть снова не получалось. Я ворочалась с боку на бок, злобно размышляя о том, что дома уже утро.
Внезапно я вспомнила, что забыла с вечера помолиться. "Прошу тебя, Господи, не важно, будет это мальчик или девочка, лишь бы он родился худеньким".
Я уже проваливалась в блаженное забытье, когда Бен постучал по моему плечу пальцем:
– Просыпайся! Пора вставать!
Последующие сцены напоминали ускоренные кадры из фильма ужасов: меня запихнули под обжигающий душ, помыли, вытерли полотенцем, упаковали в одежду. Ковыряя на ходу расческой в волосах, я выскочила из комнаты, кубарем скатилась по лестнице, пулей пролетела через вестибюль и очутилась на улице, где меня атаковало беспардонное бостонское солнце.
Какую же непростительную ошибку я совершила, вырядившись в оранжево-розовый шелковый костюм! Через несколько минут моя физиономия с ним сольется. Небо казалось чуть ли не белым, и, хотя двигались мы проворной рысью, туфли мои то и дело прилипали к тротуару, будто горячие утюги к нейлоновому белью.
– Какого черта такая спешка? – спросила я у этого свихнувшегося англичанина, который выдернул меня на улицу в несусветную рань. Сам он при этом выглядел так, будто его только что извлекли из подарочной коробки от Валентино, что не поднимало мне настроения.
– Радость моя, разве мы хотим потратить день впустую? – Безумец отвел глаза.
Я-то, по простоте душевной, подумала, что он проверяет, не собирается ли нас переехать какое-нибудь из этих длинноносых чудищ, именуемых американскими автомобилями, пока мы с важным видом пересекаем улицу. На одно ужасное мгновение я испугалась, что придется перепрыгнуть через капот последней машины, отделявший меня от тротуара, или же – как я обычно делала, когда нужно было прыгать через "козла" в школе – проползти под ним. Я так нудно обо всем этом рассказываю, дабы пояснить, почему я не сразу догадалась, что Бен что-то от меня скрывает. Истина озарила меня, когда мы нырнули под золоченую арку "Макдоналдса".
На родной земле очутиться в подобном заведении Бентли Хаскелл мог бы только ногами вперед. Но здесь, в Бостоне, шпионы Кулинаров мерещились ему повсюду. По правде говоря, заказывая для нас завтрак, Бен заметно нервничал. Столик он выбрал самый уединенный – за буйной пластиковой растительностью. Но лишь почти расправившись с булочкой "Мак-Маффин", Бен восторженно выдохнул:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84