Хоффманы, мисс Задсон и Джеффриз поспешили в дом, напоминая раздуваемое ветром бельишко на веревке.
Бен хотел было последовать их примеру, но я помешала.
– Элли, ты куда?
– Загляну в ангар.
– Зачем?
– Я все еще надеюсь на чудо, вот зачем. – Я затеребила дверную щеколду. – Принимая во внимание причины, по которым Мэри решила воспользоваться лодкой, думаешь, она очень торопилась? Вряд ли. Что, если она вернулась сюда за жидкостью от клопов или своей любимой кофтой – и потеряла сознание, когда произошел взрыв?
– Родная… – Бен пропихнул меня в узкое пространство ангара, где громоздились гребные шлюпки, каноэ, рыболовные снасти, полки с краской… но, увы, не было Мэри.
Я обессиленно опустилась на садовую скамейку, почувствовала, как она качнулась, и вцепилась руками в фальшивый мрамор.
– Вот вам и все надежды! Бен нежно коснулся моего лица:
– Элли, она ведь не страдала.
– Откуда тебе знать? – вспылила я. – Ты когда-нибудь подрывался? Ох… извини. Но она столько намучилась за свою жизнь!
– Никак не могу поверить… – Бен взъерошил волосы, во все стороны полетели брызги, – что женщина способна убить свое родное дитя…
Я встала.
– Значит, ты полагаешь, что Теола Фейт… – Я не в силах была повторить столь ужасные слова.
– Дорогая, а что же еще? Даже Пипс и Джеффриз, которые прожили с ней много лет, так считают.
– А-а, эти-то! – Скрутив волосы, в жгут, я выжала их на манер полотенца. – Да они с радостью уложили бы Мэри на шесть футов под землю, чтобы начать копить свои пенсии, прислуживая Теоле. – Размеренное кап-кап по моей ноге казалось громче, чем ливень за стеной. – Даже полагаясь на пикник, Теола Фейт все равно рисковала порешить кого-нибудь в придачу к Мэри. И потом, разве она такой уж специалист по бомбам? Не хотелось бы выглядеть женоненавистницей, милый, но нам, женщинам, обычно лучше всего удаются случайные взрывы – стиральных машин, миксеров…
Бен сделал шаг к двери и обратно.
– Солнышко, возможно, она прочитала какой-нибудь самоучитель.
Или же припомнила, как это делалось в "Печальном доме". Я будто воочию увидала лежащего на подоконнике Пипса, услышала его рассказ о финальной сцене картины. Но он не сказал мне, выжила ли героиня Теолы.
– Ну и когда же она установила взрывчатку? Прикатила на своей моторке, пока Пипс и Джеффриз накрывали стол для пикника? – Почему я наскакиваю на Бена? Мы же говорим о мамочке-монстре, а не о летающей монахине".
– Элли, из тебя никогда не выйдет убийцы – выдержки не хватит. Кто знает – возможно, Теола провернула все прошлой ночью или же наведалась сюда сегодня. Эта женщина актриса – и обладает незаурядным талантом перевоплощения. Если кто-то потом заявит, что видел бродягу, залезающего в моторку, Теоле это будет только на руку.
Я едва не уселась обратно на садовую скамейку, но решила, что мне пригодится вся высота моего роста. Почему я чувствую себя обязанной защищать Теолу Фейт? Неужели у меня настолько ограниченный кругозор, что я считаю неприличным подозревать человека в убийстве, после того как проведешь с ним вечер?
– Бен, но почему она выбрала именно это место для своего злодеяния? Ведь здесь она на виду, как нигде! Теола Фейт выросла в Грязном Ручье.
– Значит, рассчитывает на лояльность и снисхождение земляков.
– Возможно, – согласилась я. – Но, честно говоря, ни в одной из витрин мне не попадалась "Мамочка-монстр", а шериф сказал, что эту книгу запрещено продавать в передвижном киоске.
– Может, тут что-то иное. – Бен ходил кругами, которые становились все теснее, и я уже испугалась, что он вот-вот столкнется с самим собой. – Если верить Теоле, она являет собой классический пример провинциальной девушки, которая добилась большого успеха, а на бывших земляков смотрит теперь как на неотесанную деревенщину – ведь они едят турнепс ножами, убеждены, что шатобриан – это замок во Франции, и считают с помощью пальцев на руках и ногах. А здешние полицейские, по ее мнению, даже не вспомнят, что арестованному следует первым делом зачитать его права.
Я не ответила. Вспомнилось, как Теола Фейт, перед тем как мы ушли из "Везунчика", назвала шерифа Догерти "старым дураком". А еще я вспомнила, как подумала в тот момент, что толстяк шериф, возможно, не совсем ровно к ней дышит. На что, при данных обстоятельствах, начхать не получится.
– Будь здорова! – сказал Бен.
– Что? – Я недоуменно заморгала.
Любимый нежно улыбнулся:
– Видишь, каким истинным американцем я становлюсь. Здесь люди говорят: "Будь здоров!", если кто-нибудь чихает.
– Ну и?..
– Ну и… ты чихнула.
– Не чихала я… просто подумала это слово.
– Но ведь кто-то же чихнул, – резонно заметил Бен. – И это был не я. А мы уже выяснили, что больше здесь никого нет…
– Отлично! – фыркнула я. – Мало того что наш ребенок родится у родителей, замешанных в деле об убийстве, у меня, значит, еще и крыша едет!
Бен привлек меня к себе.
– Если бы ты меня понимал… – вздохнула я.
– Я понимаю, Элли. – Он поцеловал меня в щеку. – Гибель Мэри сама по себе трагедия, но тот факт, что эту несчастную девушку убила ее собственная мать, – просто невыносим. – Лицо его раскраснелось, отчего глаза стали еще изумруднее, они притягивали меня сильнее, чем его руки, словно заключая нас в волшебный круг. Что бы ни случилось со всем остальным миром – мы в безопасности.
Интересно, я слабоумная или просто секс-маньячка? – подумалось мне, ибо я вдруг осознала, что мечтаю лишь об одном – вернуться в Менденхолл, в нашу спаленку с серебристым люрексом. Тетушка Астрид полагает, что занятия любовью – незаменимое средство для размножения и профилактики пневмонии.
– Подумай, любимая, если действительно произошло убийство и Теола Фейт ни при чем – на ум приходят ужасные вещи.
Он был прав. Засучивая рукава, я ненароком саданула локоть. Черт побери! Настроение было испорчено. Предостережение, начертанное в ванной… пропавшие ножи… Они-то как вписываются в общую картину? Если вообще вписываются… И вовсе не шутки ради был воткнут нож в Кота-Мертвеца. Пора вернуться в реальный мир. Под дождем мы с Беном побрели вверх по каменистому склону, и, когда подходили к крыльцу, меня вдруг посетило странное ощущение, неотвязное, как прилипшая к телу мокрая одежда… что-то изменилось в лодочном ангаре, что-то было не так… Чего-то там не хватало.
* * *
Стихия, будто сговорившись с прочими неприятностями, усугубляла мрачную атмосферу. Дождь барабанил в окна. Ветер завывал, точно третьесортный тенор, разучивающий гаммы. Мы собрались в Красной комнате: все тот же оконный выступ с бархатными подушечками, восковые цветы и огромный рояль. Люди-манекены накрыли стол. Пипс с Джеффриз стояли возле чайного столика – мы же, все остальные, устроились с чашками на коленях, согнув локти и выпятив подбородки.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84
Бен хотел было последовать их примеру, но я помешала.
– Элли, ты куда?
– Загляну в ангар.
– Зачем?
– Я все еще надеюсь на чудо, вот зачем. – Я затеребила дверную щеколду. – Принимая во внимание причины, по которым Мэри решила воспользоваться лодкой, думаешь, она очень торопилась? Вряд ли. Что, если она вернулась сюда за жидкостью от клопов или своей любимой кофтой – и потеряла сознание, когда произошел взрыв?
– Родная… – Бен пропихнул меня в узкое пространство ангара, где громоздились гребные шлюпки, каноэ, рыболовные снасти, полки с краской… но, увы, не было Мэри.
Я обессиленно опустилась на садовую скамейку, почувствовала, как она качнулась, и вцепилась руками в фальшивый мрамор.
– Вот вам и все надежды! Бен нежно коснулся моего лица:
– Элли, она ведь не страдала.
– Откуда тебе знать? – вспылила я. – Ты когда-нибудь подрывался? Ох… извини. Но она столько намучилась за свою жизнь!
– Никак не могу поверить… – Бен взъерошил волосы, во все стороны полетели брызги, – что женщина способна убить свое родное дитя…
Я встала.
– Значит, ты полагаешь, что Теола Фейт… – Я не в силах была повторить столь ужасные слова.
– Дорогая, а что же еще? Даже Пипс и Джеффриз, которые прожили с ней много лет, так считают.
– А-а, эти-то! – Скрутив волосы, в жгут, я выжала их на манер полотенца. – Да они с радостью уложили бы Мэри на шесть футов под землю, чтобы начать копить свои пенсии, прислуживая Теоле. – Размеренное кап-кап по моей ноге казалось громче, чем ливень за стеной. – Даже полагаясь на пикник, Теола Фейт все равно рисковала порешить кого-нибудь в придачу к Мэри. И потом, разве она такой уж специалист по бомбам? Не хотелось бы выглядеть женоненавистницей, милый, но нам, женщинам, обычно лучше всего удаются случайные взрывы – стиральных машин, миксеров…
Бен сделал шаг к двери и обратно.
– Солнышко, возможно, она прочитала какой-нибудь самоучитель.
Или же припомнила, как это делалось в "Печальном доме". Я будто воочию увидала лежащего на подоконнике Пипса, услышала его рассказ о финальной сцене картины. Но он не сказал мне, выжила ли героиня Теолы.
– Ну и когда же она установила взрывчатку? Прикатила на своей моторке, пока Пипс и Джеффриз накрывали стол для пикника? – Почему я наскакиваю на Бена? Мы же говорим о мамочке-монстре, а не о летающей монахине".
– Элли, из тебя никогда не выйдет убийцы – выдержки не хватит. Кто знает – возможно, Теола провернула все прошлой ночью или же наведалась сюда сегодня. Эта женщина актриса – и обладает незаурядным талантом перевоплощения. Если кто-то потом заявит, что видел бродягу, залезающего в моторку, Теоле это будет только на руку.
Я едва не уселась обратно на садовую скамейку, но решила, что мне пригодится вся высота моего роста. Почему я чувствую себя обязанной защищать Теолу Фейт? Неужели у меня настолько ограниченный кругозор, что я считаю неприличным подозревать человека в убийстве, после того как проведешь с ним вечер?
– Бен, но почему она выбрала именно это место для своего злодеяния? Ведь здесь она на виду, как нигде! Теола Фейт выросла в Грязном Ручье.
– Значит, рассчитывает на лояльность и снисхождение земляков.
– Возможно, – согласилась я. – Но, честно говоря, ни в одной из витрин мне не попадалась "Мамочка-монстр", а шериф сказал, что эту книгу запрещено продавать в передвижном киоске.
– Может, тут что-то иное. – Бен ходил кругами, которые становились все теснее, и я уже испугалась, что он вот-вот столкнется с самим собой. – Если верить Теоле, она являет собой классический пример провинциальной девушки, которая добилась большого успеха, а на бывших земляков смотрит теперь как на неотесанную деревенщину – ведь они едят турнепс ножами, убеждены, что шатобриан – это замок во Франции, и считают с помощью пальцев на руках и ногах. А здешние полицейские, по ее мнению, даже не вспомнят, что арестованному следует первым делом зачитать его права.
Я не ответила. Вспомнилось, как Теола Фейт, перед тем как мы ушли из "Везунчика", назвала шерифа Догерти "старым дураком". А еще я вспомнила, как подумала в тот момент, что толстяк шериф, возможно, не совсем ровно к ней дышит. На что, при данных обстоятельствах, начхать не получится.
– Будь здорова! – сказал Бен.
– Что? – Я недоуменно заморгала.
Любимый нежно улыбнулся:
– Видишь, каким истинным американцем я становлюсь. Здесь люди говорят: "Будь здоров!", если кто-нибудь чихает.
– Ну и?..
– Ну и… ты чихнула.
– Не чихала я… просто подумала это слово.
– Но ведь кто-то же чихнул, – резонно заметил Бен. – И это был не я. А мы уже выяснили, что больше здесь никого нет…
– Отлично! – фыркнула я. – Мало того что наш ребенок родится у родителей, замешанных в деле об убийстве, у меня, значит, еще и крыша едет!
Бен привлек меня к себе.
– Если бы ты меня понимал… – вздохнула я.
– Я понимаю, Элли. – Он поцеловал меня в щеку. – Гибель Мэри сама по себе трагедия, но тот факт, что эту несчастную девушку убила ее собственная мать, – просто невыносим. – Лицо его раскраснелось, отчего глаза стали еще изумруднее, они притягивали меня сильнее, чем его руки, словно заключая нас в волшебный круг. Что бы ни случилось со всем остальным миром – мы в безопасности.
Интересно, я слабоумная или просто секс-маньячка? – подумалось мне, ибо я вдруг осознала, что мечтаю лишь об одном – вернуться в Менденхолл, в нашу спаленку с серебристым люрексом. Тетушка Астрид полагает, что занятия любовью – незаменимое средство для размножения и профилактики пневмонии.
– Подумай, любимая, если действительно произошло убийство и Теола Фейт ни при чем – на ум приходят ужасные вещи.
Он был прав. Засучивая рукава, я ненароком саданула локоть. Черт побери! Настроение было испорчено. Предостережение, начертанное в ванной… пропавшие ножи… Они-то как вписываются в общую картину? Если вообще вписываются… И вовсе не шутки ради был воткнут нож в Кота-Мертвеца. Пора вернуться в реальный мир. Под дождем мы с Беном побрели вверх по каменистому склону, и, когда подходили к крыльцу, меня вдруг посетило странное ощущение, неотвязное, как прилипшая к телу мокрая одежда… что-то изменилось в лодочном ангаре, что-то было не так… Чего-то там не хватало.
* * *
Стихия, будто сговорившись с прочими неприятностями, усугубляла мрачную атмосферу. Дождь барабанил в окна. Ветер завывал, точно третьесортный тенор, разучивающий гаммы. Мы собрались в Красной комнате: все тот же оконный выступ с бархатными подушечками, восковые цветы и огромный рояль. Люди-манекены накрыли стол. Пипс с Джеффриз стояли возле чайного столика – мы же, все остальные, устроились с чашками на коленях, согнув локти и выпятив подбородки.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84