– Суфиа – одна из крупнейших рек на Мадагаскаре. Вместе впадения в Мозамбикский пролив образовалась естественная бухта. В этой бухте находится планируемая точка перехода на Гею.
– Ага! – воскликнул Волков. – Так называется планета –двойник Земли?
– Точнее, тройник. Она – член триады Земля – Унтерзонне – Гея. Но физически и геологически гораздо ближе к Земле, за исключением того, что на Гее нет Антарктиды и Гренландии.
– Как нет Антарктиды? – воскликнул Шура. – А что там?
– Южный океан.
– Ну нет, так нет, – философски заметил Андрей Константинович. – Вон на Унтерзонне Америки нет, и ничего! Вертится планета. Кстати, монстр белковый, а нешто ты заговорил? Чего раньше молчал?
Компьютер, казалось, смутился.
– Таково было соглашение с первым владельцем, – неопределенно и туманно пробубнил он.
Лютиков при этих словах заскучал.
– Что, Хранитель велел молчать, пока не тронемся в путь? – понимающе улыбнулся полковник.
– Нет, – отрезала машина, – присутствующий здесь старший прапорщик Лютиков. Он приказал мне молчать, пока экспедиция не отдалится на десять миль от Бобруйска.
Командир медленно повернулся к Шуре. У того на лице было самое невинное выражение («А мы тут плюшками балуемся»), но в мутных глазенках начинало отсвечивать опасение.
– Скотина! – зашипело разъяренное начальство. – Да я тебя утоплю в Березине.
– Командир, виноват! – отчаянно заблеял Лютиков. – Очень хотелось с вами. Я же в конце концов не приказал ему молчать всю дорогу!
– У, бля! Когда же ты успел?
Выяснилось, что еще в Неверхаусе – замке Хранителя, томимый жаждой деятельности, Шура наткнулся на помещение с суперкомпьютером. Узнав, что машина предназначена для проекта «Метаморфоза – G» и что это за проект, Лютикову загорелось отправиться на таинственную Гею. Внутри его жили два человека: один – ленивый до изнеможения старший прапорщик, а другой – авантюрист типа Стэнли. Как они умудрялись существовать – Шура не мог понять и сам. Но в тот момент победил авантюрист.
Все это и многое другое Лютиков поведал Андрею, но тот лишь горько усмехнулся.
– Твое «альтер эго» больно, мой толстопузый друг. Даже и не знаю, что тебе посоветовать. Веревку и мыло – слишком радикально. Психиатра посетить – банально. Бабу добрую – пошло. Дальше жить – бесполезно. Водки дернуть – однозначно!
– Командир, но ведь я почти не пью... – пытался вяло протестовать Шура. – Я даже никогда не напивался!
– Знаешь, Александр, а это ты зря. С похмелья человек особенно остро осознает свое ничтожество. Понимаешь, здоровая порция самокритики еще никому не помешала. Да и поразмыслив глобально, в масштабе Земли, хотя бы... возьмем, к примеру, финнов. Можно сказать, здоровый во всех отношениях народец. Но в этой северной стране, практически победившей пьянство, в конце двадцатого века на Земле был самый высокий процент самоубийц среди стран Западной Европы! Понял? Один мой начальник говаривал: «Я непьющих людей побаиваюсь. Никто не знает, какую штуку он может выкинуть». Хлебни-ка!
Подавленный речью командира, Лютиков взял предложенную фляжку с коньяком и сделал добрый глоток.
– Будет пока что! – забрал у него Андрей напиток. – Нужно очень чувствовать грань между выпивкой и пьянкой. Семьдесят лет Советской власти напрочь отбили у людей чувство этой грани. Я, собственно, пришел – через полчаса все собираются в кают-компании. Пока не прибыли в Хорив, нужно определиться с прививками.
– С какими прививками? – подскочил Шура. Он очень боялся врачей и всего, связанного с ними: уколов, прививок, клизм, анализов, мазков, стоматологов, аппендицита и молоденьких медсестер.
Полковник неопределенно пожал плечами и вышел. Обеспокоенный старший прапорщик подошел к иллюминатору и принялся вглядываться в проносящиеся мимо пейзажи. Вглядываться в заросли березы, ольхи и дуба ему вскоре надоело, и он уселся за компьютер.
– Сдал меня, – укоризненно произнес он в загоревшуюся перед ним плазменную панель.
– Я обязан выполнять функции, возложенные на меня, – задумчиво отозвалась машина, – а вот твои цели мне непонятны. Какую пользу ты можешь принести проекту, столь необычным способом попав в список его участников? Тело твое физически не развито, мозг занят лишь обработкой способов, ведущих к обогащению, даже психика твоя, как выяснилось, не вполне здорова...
– Ничего, – прошептал Шура, уставившись воспаленными глазами в потолок каюты, – Паниковский еще вас всех продаст и купит.
В назначенное время все собрались в кают-компании. Женщины возбужденно галдели, прикидывая, что еще удумал их бравый командир. Немые взоры были обращены на Анжелу, но та лишь вяло отмахивалась:
– Не знаю, не представляю, в толк не возьму. Насти, кстати, нет тоже. Видимо, что-то с медицинской стороны.
Наконец двери кают-компании распахнулись, и вошли Волков с «младшей женой». У Анастасии в руках был коричневый медицинский чемоданчик, в котором, как знали многие, она держала хирургические инструменты.
– Кого резать будешь? – полюбопытствовал Денис Булдаков.
– Правду-матку, – ответили с галерки, – готовьте ягодицы, господа и молодицы!
Волков мрачно обвел глазами кают-компанию. Попробуй объяснить людям, что они собираются сделать. Раньше было проще. Меньше знаешь – крепче спишь. Срочная прививка от местной разновидности пляски святого Витта! Всем на уколы... Но полковнику мешал один идиотский пунктик. Он был честен со своими людьми. Вот и сейчас Андрей Константинович мучился от не совсем понятных и не совсем нужных, особенно военному человеку, комплексов.
– Короче, так, – наконец решился он, – чтобы потом не говорили, что я не предупреждал. Если не все до конца поняли, то сейчас понять обязаны, в какую историю я вас втравил. Нас два десятка человек, которые должны повернуть ход Истории на целой планете. Гея содержит гораздо больше радиоактивных изотопов и нуклидов, чем Унтерзонне и даже чем Земля, посему организмам нашим тяжело придется в местных условиях. А нормальные условия в тамошней Москве таковы: атмосферное давление – 820 мм ртутного столба, относительная влажность воздуха – 15 процентов, среднегодовая температура в июле – 34, а в январе – минус сорок градусов по Андресу Цельсию. Состав атмосферы: азот – 60,7%, кислород – 32%, аргон – 6%, углекислый газ – 0,9%. Остальные полпроцента приходятся на водород и ксенон. Ускорение свободного падения приблизительно равно 10,1 м/с за секунду, что лишь немногим больше земного.
К чему я? Ах да! Хранитель предложил нам в качестве внутреннего монитора использовать прививки с симбионт-гомеопатом. Симбионт-гомеопат – это искусственный организм, продукт генной инженерии наших вышестоящих, э...
Полковник запнулся и выразительно посмотрел на потолок.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92