Я чувствую, будто вижу нечто запретное. Не знаю как, но мне доподлинно известно, что обстоятельства, при которых он бы вел себя подобным образом, можно пересчитать по пальцам одной руки.
Внезапно я начинаю хохотать и никак не могу остановиться. Я смеюсь так, что уже не могу дышать.
- О, боже, Бэрронс, - я окончательно задыхаюсь, - я и не знала, что ты умеешь танцевать. Или, если уж на то пошло, вообще веселиться.
Он замирает.
- Мисс Лейн? - медленно произносит он.
- А? Кто она?
Он безжалостно сверлит меня взглядом:
- Кто я?
Я тоже смотрю на него в упор. В этот миг я ощущаю опасность. Мне это не нравится. Я хочу еще «Tubthumping» и говорю ему об этом, но он выключает музыку.
- Что произошло на Хэллоуин, мисс Лейн? - выстреливает он в меня вопросом, и в тот же миг у меня появляется странное чувство, что он спрашивает меня об этом снова и снова уже на протяжение долгого времени, но каждый раз, когда он задает мне этот вопрос, я его блокирую. Отказываюсь даже слышать его. А, может быть, это множество вопросов, которые он продолжает задавать мне, и которые я продолжаю отказываться слышать.
Почему он называет меня этим новым именем? Я - не она. Он повторяет вопрос. Хэллоуин. Это слово вызывает у меня озноб. Что-то темное пытается взорвать мой разум, взломать бережно сохраняемую мной оболочку безмятежности, которую поддерживает непрерывный секс, секс, секс. И вдруг, хотя я больше не смеюсь, мое тело сотрясается, а кости становятся такими мягкими и податливыми, что я падаю на колени.
Я сжимаю голову руками и неистово мотаю ею из стороны в сторону.
Нет, нет, нет. Я не хочу знать!
Меня атакуют образы: кричащая и обезумевшая толпа. Блестящие, скользкие от дождя темные улицы. Тени, жадно снующие в темноте. Красный Феррари. Бьющееся стекло. Пылающие костры. Люди, которых загоняют, как стадо баранов, в ад.
Какое-то здание, наполненное книгами и светом, захваченное врагом. Это место имело для меня значение. Я многое потеряла, но у меня, по крайней мере, оставалось это убежище.
Отвратительная на вкус еда. Оружие, в котором я нуждаюсь и которого одновременно боюсь. Буйствующие люди. Топчущие друг друга. Горящий город. Колокольня. Чулан. Темнота и страх. И, наконец, рассвет.
Брызги святой воды, шипящие при соприкосновении со сталью.
Церковь.
Я замираю. Створки в моем сердце и разуме с грохотом закрываются. Нет, я туда больше не вернусь. В моей жизни не было, нет и никогда не будет никакой церкви.
Я поднимаю на него глаза.
Я знаю его. Я не доверяю ему. Или это я себе не доверяю?
- Ты мой любовник, - говорю я.
Он вздыхает и потирает подбородок.
- Мак, мы должны выйти из этой комнаты. Снаружи дела плохи. И так уже не один месяц. Мне нужно, чтобы ты вернулась.
- Я уже здесь.
- Что произошло в… - он замолкает, его ноздри раздуваются, а на скулах ходят желваки, - …церкви?
Кажется, ему не больше хочется слышать о том, что произошло в церкви, чем мне - знать об этом. Если наши желания совпадают, почему он продолжает давить на меня?
- Я не знаю этого слова, - говорю я холодно.
- Церковь, Мак. Принцы Невидимых. Помнишь?
- Мне не знакомы эти слова.
- Они изнасиловали тебя.
- Я не понимаю, что означает это слово! - я сжимаю руки в кулаки, ногти впиваются в кожу до крови.
- Они овладели твоей волей. Они лишили тебя силы. Они заставили тебя чувствовать себя беспомощной. Потерянной. Одинокой. Безжизненной внутри.
- Ты должен был быть там! - со злостью рычу я и сама не понимаю, почему. Ведь я никогда не была ни в какой церкви. Меня сильно трясет. Я чувствую себя так, словно вот-вот взорвусь.
Он падает передо мной на колени и хватает меня за плечи.
- Я знаю, что должен был, - рычит он в ответ. - Черт возьми, сколько раз, по-твоему, я прокручивал в голове события той ночи?
Я с яростью набрасываюсь на него с кулаками. Я бью его снова и снова.
- Тогда почему тебя там не было? - кричу я.
Он не уклоняется от моих ударов.
- Это сложно объяснить.
- «Сложно» - это всего лишь еще один синоним к выражению: «Я здорово облажался и сейчас ищу себе оправдания!» - воплю я.
- Прекрасно. Я облажался! - выкрикивает он. - Но застрял я в Шотландии только потому, что ты попросила меня поехать помочь этим чертовым МакКелтарам!
- И ты поехал туда, чтобы было потом, чем оправдаться! - Я смотрю на него в упор, чувствуя себя взбешенной, всеми преданной, даже не зная, почему.
- Откуда мне было знать? Неужели я похож на ясновидящего?
- Да!
- И все-таки я не всеведущ! Предполагалось, что ты будешь в аббатстве. Или снова в Эшфорде. Я пытался отправить тебя домой. Я настаивал, чтобы ты поехала в Шотландию. Но ты никогда не делаешь того, что я тебе говорю. И где же, черт возьми, был твой маленький эльфийский принц? Почему он не спас тебя?
- Я не знаю этих слов - эльф, принц.
Они обжигают мой язык. Я ненавижу их.
- О нет, ты знаешь! В'лейн. Помнишь В'лейна? Он был там, Мак? Был он в церкви? Был? - он трясет меня. - Отвечай мне!
Когда я ничего не произношу в ответ, он повторяет вопрос этим странным вибрирующим голосом, который иногда использует:
- В'лейн был там, когда тебя насиловали?
В'лейн тоже подвел меня. Я в нем нуждалась, а он не появился. Я качаю головой.
Он отпускает мои плечи.
- Ты можешь сделать это, Мак. Я здесь. Ты сейчас в безопасности. Можно все вспомнить. Они никогда не смогут снова причинить тебе боль.
О нет, они смогут. Я не буду вспоминать, и я никогда не выйду из этой комнаты.
Здесь есть то, что заставляет тех чудовищ держаться подальше.
И мне это нужно. Прямо сейчас.
Его тело. Его страсть. Стирающая все воспоминания.
Обезумев от желания, я толкаю его на пол. Он отзывается на мой призыв со свирепостью дикаря. Мы набрасываемся друг на друга, хватая за волосы, целуясь, сплетая наши тела воедино. Катаемся по полу. Я хочу быть сверху, но он опрокидывает меня и, раздвинув мои ноги, устремляется вперед. Он лижет и пробует меня на вкус, пока я не кончаю снова и снова, и только потом переносит меня на кровать и накрывает своим телом. Когда он входит в меня, в гневе я изо всех сил проталкиваюсь в него с помощью той магической силы внутри моей головы. Потому что я устала от его копаний в моем мозгу. Теперь моя очередь покопаться в нем, и…
…мы оба в его теле, он и я, и мы безжалостно убиваем, и наш член стоит, пока мы это делаем. Раньше не было так хорошо убивать. Впрочем, не было и плохо, но сейчас это воодушевляло. Сейчас это придавало силы, наполняло желанием и позволяло жить дальше. Мертвые дети, остывшее женское тело, умирающий мужчина. Хрустят кости, брызжет кровь…
Он знает, что я там. Он выталкивает меня с такой силой, что от моих необыкновенных способностей не остается и следа. Я благоговею перед его мощью. Это возбуждает меня.
Наш секс примитивен.
Он изнуряет меня. Я сплю. Я больше не знаю, кто я.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104