- Вот черт! Черт, черт, черт!
Я знала, где я была.
В Зале Всех Дорог.
Глава 31
Я понятия не имела, сколько просидела.
Мне казалось невозможным измерить время в этом месте.
Я сидела посреди Зала Всех Дорог (с подобранными ногами, глядя на золотой пол, потому что если я начинала оглядываться, то чувствовала себя маленькой и у меня кружилась голова), пытаясь критически оценить ситуацию.
Проблема: где-то там, в реальном мире, в моей гостиной в Эшфорде, штат Джорджия, ГМ до сих пор удерживает моих родителей.
Я представляла, как сильно он был взбешен.
Моей вины в этом не было. Именно он настоял на том, чтобы я показала ему камни. Я его предупреждала. Но винить себя было неуместно, как неуместно было и находиться в этом бескрайнем и равнодушном месте, откуда берут начало все возможные дороги.
У него до сих пор были мои родители. Вот что являлось существенным.
Надеюсь, Бэрронс прямо сейчас мчится через перенастроенное Зеркало в его кабинете, а его приятели прорываются через зеркало на ЛаРю, 1247. Надеюсь, этот скользкий розовый туннель, который слишком уж напоминал мне некоторую часть женской анатомии, чтобы мне было в нем комфортно, до сих пор был невредим, и я всего лишь была изгнана его родовыми схватками, и надеюсь, что через несколько мгновений мои родители окажутся в безопасности.
На мой вкус было слишком много «надеюсь».
Неважно. Я была эффективно нейтрализована. Вырвана из числового множества и заброшена в квантовый зал с переменными величинами, ни одна из которых не могла быть вычислена с помощью единственного уравнения, которое я понимала и которое меня волновало.
Вокруг меня были миллиарды зеркал. Миллиарды порталов. А я-то переживала, выбирая между пятнадцатью оттенками розового!
Через некоторое время я взглянула на часы. Они замерли на 13:14.
Я выскользнула из плаща и начала раздеваться, засунув мешочек с камнями за пояс. В Зале было слишком тепло для всех этих надетых на меня слоев одежды. Я стянула свитер и вязаную кофту с длинными рукавами, завязала их вокруг талии, потом снова надела плащ.
Я устроила инвентаризацию предметов, которые были при мне.
Один нож - древний шотландский кинжал - о котором ГМ не знал, утащенный из раздела «Сувениры» книжного магазина Бэрронса, прикрепленный к моему левому предплечью.
Одна баночка из-под детского питания с извивающейся плотью Невидимого в левом кармане.
Два раздавленных протеиновых батончика, засунутых во внутренний карман.
Один МакНимб, застегнутый под подбородком ремнем.
Один мобильник.
Я провела инвентаризацию того, чего у меня не было.
Нет ни батареек, ни фонариков.
Нет воды.
Нет копья.
Здесь я остановилась. Это было плохо само по себе.
Я вытащила из заднего кармана сотовый и набрала номер Бэрронса. Я так привыкла к его неуязвимости, что ждала, что он зазвонит, а когда он этого не сделал, у меня был шок. Даже если у его сотового оператора были зоны отсутствия приема, и если он не заработает где-нибудь снова, я могла понять, почему он не действовал здесь. Даже если бы у меня было имя В'лейна, я сомневалась, что и оно сработало бы в этом месте.
Даже мой собственный разум тут не функционировал. Чем дольше я сидела, тем чуднее себя чувствовала.
Зал был не только местом слияния бесчисленных проходов в альтернативные места и времена. Множество порталов заставляли Зал жить и дышать, наступать и отступать. Зал был самим временем. Он был юным и древним, прошлым, настоящим и будущим одновременно.
BB&B излучал ощущение искаженного пространства из-за скрытого в кабинете Бэрронса одного-единственного Зеркала.
Эти миллиарды зеркал, открывающиеся прямо в зал, создавали растущий в геометрической прогрессии эффект, одновременно пространственный и временной. Время здесь было не прямолинейным, оно было… Мой разум не мог на нем сосредоточиться, но я была его частью, и я совершенно не могла с этим разобраться. Я не имела значения. Я была неотъемлемой частью. Я была ребенком. Я была высохшей старухой. Я была смертью. Я была истоком созидания. Я была Залом, а Зал был мной. Казалось, что малюсенькая часть меня изливается кровью в каждую дверь.
Двойственность - не то слово, чтобы описать это. Как и само место, я была всем возможным. Самое ужасное чувство из когда-либо мной испытанных.
Я попробовала набрать ЕНММД.
Нет сети.
Долгое время я смотрела на ЕТУ.
Риодан говорил, что сам меня убьет, если я воспользуюсь им без нужды.
Моей первой мыслью было: хотелось бы мне увидеть, как он сюда попадет и попытается это сделать. Второй мыслью было то, что я не хотела бы это выяснять, потому что тогда он тоже будет здесь и вполне вероятно убьет меня.
Я не могла даже представить убедительный аргумент в пользу того, что я умираю. Мне могло не нравиться текущее положение дел, но бесспорно, я была совершенно здорова, и моей жизни напрямую ничего не угрожало. Хотя мне казалось, что я все больше… запутываюсь.
Воспоминания моего детства начали метаться в моей голове, они казались слишком яркими и волнующими для обычных воспоминаний.
Я легонько перепрыгивала через них, пока не обнаруживала то, что мне понравилось.
Мой десятый день рождения: мама с папой приготовили для меня вечеринку-сюрприз.
Стоило мне сосредоточиться на нем, как оно разрослось со всем драматизмом. Там были мои друзья, они смеялись и держали подарки, настоящие, такие настоящие, ждали, когда я присоединюсь к ним в столовой, там, где они смогут съесть торт и мороженое. Я видела, как все происходило, прямо здесь на расплавленном золоте пола, там, внизу, куда я смотрела. Я провела пальцами по видению. Золото покрылось рябью под кончиками моих пальцев. Я трогала стол в нашей столовой, почти погружаясь внутрь, проскальзывая внутрь моего десятилетнего тела в кресле, смеясь над чем-то, что мне говорила Алина.
Алина была мертва. Это происходило не сейчас. Это не было реальным.
Я оторвала взгляд от видения.
Передо мной в воздухе начало сплетаться новое воспоминание: моя первая поездка за покупками в Атланту вместе с моими тетушками. Она произвела на меня неизгладимое впечатление. Мы были в Блумингдейле. Мне было одиннадцать. Я заблудилась там, глядя на все эти прелестные вещички, не замечая больше ни золотых стен, ни зеркал.
Я закрыла глаза, встала и сунула мобильник в задний карман.
Мне нужно выбираться из этого места. Оно играло с моим разумом.
Но куда?
Я открыла глаза и начала двигаться. Как только я это сделала, воспоминания растворились в воздухе, и мой разум прояснился.
В голове возникла одна мысль. Нахмурившись, я прошла несколько метров и остановилась.
Воспоминания вернулись.
Папа аплодировал моей первой - и последней - игре в софтбол. Он купил мне розовую перчатку с малиновым узором.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104