- Это было бы бессмысленно. Сейчас я не эльф.
- Тогда кто был четвертым? - я вцепилась руками в свои колени. Быть изнасилованной уже было достаточно плохо. Быть изнасилованной и не иметь представления, был ли четвертый насильник кем-нибудь из тех, кого ты знаешь - было еще хуже.
- Там не было четвертого.
- Не верю ни единому твоему слову.
- Четвертый Принц Невидимых был убит сотни тысяч лет назад, в битве между Королем и Королевой. Эта малолетка, - он бросил взгляд в окно, - убила еще одного, когда я пытался забрать тебя из аббатства.
Внезапно в моем изломанном сознании всплыло воспоминание: холодный каменный пол, вера в то, что спасение уже близко. Огненноволосый воин. Меч. Я вспомнила. От этого воспоминания стало стыдно. Я хотела лишить жизни Дэни за убийство моего «господина». И я была все еще рассержена на Дэни за убийство принца - но совсем по другой причине: я хотела быть той, кто убьет этих ублюдков.
- Принцы хотят отомстить. Они хотят, чтобы я разрешил им обладать ею. Они лишь ждут моей команды.
Я уставилась на него, не то чтобы недооценивая угрозу, а все еще пытаясь переварить информацию об отсутствии четвертого Принца. Как мог ГМ не знать, что там был кто-то четвертый? Был ли там вообще кто-то четвертый или он мне только пригрезился?
- Во что пытался превратить тебя Бэрронс, МакКайла? А В'лейн? В средство для достижения собственных целей. Они ничем от меня не отличаются. Мои методы просто более открытые. И уж точно более действенные. Все стараются тебя использовать, - он выглянул в окно. - Если бы не ее вмешательство, я бы уже достиг цели. К этому времени у меня уже была бы Синсар Дабх, и я бы вернулся в Фэйри.
- Оставив наш мир в полном дерьме.
- А что, по твоему мнению, сделал бы Бэрронс? Или В'лейн?
- По крайней мере, попытались бы восстановить Стены.
- Ты так в этом уверена?
- Ты просто стараешься заставить меня сомневаться в каждом.
- Если ты добудешь для меня Синсар Дабх, МакКайла, я переделаю Невидимых и восстановлю порядок в твоем мире.
И при этом ни слова о восстановлении Стен.
- И вернешь мне сестру? - сказала я холодно.
- Если пожелаешь. Или ты сможешь навещать нас в Фэйри.
- Это не смешно.
- Я и не намеревался тебя смешить. Хочешь ты в это верить или нет, но она была мне дорога.
- Я видела ее тело, ублюдок!
Он сощурился, стиснул зубы.
- Как и я. Это было сделано не мной и не по моему приказу.
- Она сказала мне, что ты пришел за ней! Она боялась, что ты не позволишь ей покинуть страну! Она хотела поехать домой!
Его глаза расширились. Он выглядел пораженным. Если бы он был человеком, я бы назвала выражение его лица печальным.
- Она так сказала?
- Она плакала по телефону, пряталась от тебя!
- Нет, - он покачал головой, - не от меня, МакКайла. Я не верю, что она так думала обо мне. Она знала меня с лучшей стороны. Да, она меня раскусила. Поняла, кто я. Но она не боялась меня.
- Прекрати мне лгать! - я вскочила на ноги. Он убил ее. Я должна верить в это. В огромном море неизвестности это стало смыслом моего существования, единственным несомненным фактом, и это держало меня на плаву. ГМ - злодей. Он убил Алину. Это моя абсолютная реальность. Моя твердая истина. Я не могла позволить себе от нее отказаться. Я не могла выживать в состоянии полной паранойи.
Он полез в свой пиджак, достал оттуда фотоальбом и бросил его на диван.
- Надеюсь, ты вернешь мне его обратно. Он мой. Я пришел с миром сегодня, - сказал он, - и предложил тебе еще один шанс прекратить войну между нами. Последний раз, когда ты мне отказала, ты испытала на себе последствия этого. Три дня, МакКайла. Я приду за тобой через три дня. Готовься. И будь умницей. Он глянул в окно. Снова полез в свой пиджак и на этот раз вытащил оттуда амулет на толстой золотой цепи. Тот засветился от его прикосновений. Минуту он смотрел на него, потом на меня, будто ведя спор с самим собою, опробовать ли его на мне. Я была ши-видящей и Нулем, неподвластной магии эльфов. Будет ли он действовать на меня? Будь начеку, сказала я себе. Я не знала, чего мне стоит ожидать.
- Сегодня я позволю девчонке остаться с тобой. Она - мой тебе подарок. Я могу подарить тебе многое, очень многое. В следующий раз цена, которую я назначу, не будет... как вы это говорите... иметь скидок, - он отрывисто сказал что-то в окно и кивнул головой.
Принцы испарились.
Дэни шлепнулась в грязную лужу.
ГМ исчез.
- Они заставили меня отбросить мой меч, Мак, - сказала Дэни, стуча зубами.
Я осторожно похлопала ее по щекам, пока к ним не прилила кровь.
- Я знаю, милая. Ты говорила мне.
Семь раз за последние три минуты. Это было все, что она сказала с тех пор, как я помогла ей подняться из лужи, откопала где-то металлический чайник, открыла две бутылки с водой, нагрела ее на огне, который ГМ оставил гореть, и начала приводить в порядок Дэни.
- Не знаю, как ты выжила, - проговорила она и заплакала.
Я утирала слезы с ее щек, перебирала ее волосы, беспокоясь и нервничая так же, как волновались из-за меня мама и Алина всякий раз, когда я плакала.
Она не просто плакала. Она ревела, как вырвавшийся на свободу ураган, буря, которая назревала очень долго. Я подозревала, что она плакала о том, о чем я ничего не знала и, возможно, никогда и не узнаю. Дэни была чрезвычайно скрытной особой. Она плакала так, словно сердце ее было разбито, как будто душа ее тонула в этих слезах, а я обнимала ее, размышляя о том, какая странная штука эта жизнь. Там, в Эшфорде, штат Джорджия, я воображала, что живу полной жизнью, отдавая себя на 100%.
Я и понятия не имела, что такое жизнь или любовь.
Жизнь не зарождается от солнечного света в прелестных местах. Самые мощные корни она пускает от малой толики дождя и уймы дерьма в качестве удобрения. Любовь, хотя и может брать начало в мирные времена, закаляется все же в бою. Папа рассказывал мне однажды - когда я сказала что-то о том, как идеальны их отношения с мамой - что мне бы следовало посмотреть на них в первые пять лет их супружества, когда они ссорились, как капризные дети, сталкиваясь друг с другом, как два огромных булыжника. В конечном счете, они стесали друг друга до подходящего размера, став единым целым, уютно устроившись в изгибах и впадинах друг друга: ее достоинства компенсировали его недостатки, ее слабые места укреплялись его сильными сторонами.
Я начала рассказывать Дэни о своих родителях. О том, каково это - расти в доме, наполненном счастьем, на Глубоком Юге. О днях, напоенных запахом магнолий, и знойной жаре, о любителях поплескаться в воде и вечеринках у бассейна. Она затихла в моих руках. Немного погодя она перестала плакать и откинулась на диван, уставившись на меня, словно бездомная кошка, прильнувшая носом к окну ресторана.
Когда она умчалась в аббатство, я осторожно засунула оставленный ГМ на диване фотоальбом в свой рюкзак, так и не открыв его.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104