«Черт возьми, ты что, совсем не способна по-человечески разговаривать? Хоть попробуй, вдруг понравится!»
- Вы… как бы это сказать… всегда знали, чего хотите?! Было заметно, что вопрос отвлек Бонса от письма, но он далеко не сразу поднял глаза на меня.
- Это еще что за белиберда?
Я повозилась в кресле, покрутила головой из стороны в сторону, пытаясь составить фразу без единого грубого присловья.
- Да я вот тут…
Вздох вырвался сам собой. Ну почему это так трудно дается?
- У меня сейчас… как это говорится-то?., трудный этап, ну и я… словом, пытаюсь понять, чего хочу. В смысле, от жизни.
Боне смотрел на меня настороженно, как смотрят на незнакомую собаку, не зная, что лучше: погладить или отогнать пинками. И в конце концов занял нейтральную позицию.
- Ты что, записалась на психотерапию? Это дурачье вечно выдумает что-то вроде того, о чем ты спрашиваешь.
- Никакой психотерапии! - «Во всяком случае, не за деньги», - мысленно добавила я. - Простоя… ну, познаю себя… по крайней мере пытаюсь. Ладно, проехали. Смешно обращаться за помощью к тому, кто давно уже в старческом маразме.
Я глотнула воды, попутно стряпая хлесткую отповедь, если Бонсу вздумается отпустить замечание насчет моей пылающей физиономии.
- Как собираешься провести День благодарения?
- Что, простите? - опешила я.
- День благодарения, - повторил он, шлепнув по скоросшивателю. - Это уже в четверг. Ты вообще-то заглядываешь в календарь?
- Оно мне надо? - Я демонстративно отвернулась от висевшего за спиной у Бонса настенного календаря.
- Так вот, День благодарения на носу, и Шелли передает тебе приглашение провести его с нами, если у тебя нет других вариантов.
- Конечно, есть, - соврала я.
- Хм… - Он снова взялся за отложенное письмо, но продолжал смотреть на меня. - Что с тобой происходит, а, Ванда?
- Да, ей-богу, ничего. Все отлично, вариантов масса. Кстати, перерыв подошел к концу. Счастливо оставаться!
- Скатертью дорога.
Вспомнив про недопитую воду, я вернулась за ней, неосторожно бросила взгляд на этого старого пройдоху и заметила, что он ухмыляется.
- И отстаньте от меня! - прорычала я и с треском хлопнула дверью, в очередной раз поставив жирную точку на простом человеческом общении.
Ну и пусть.
* * *
- Как собираешься провести День благодарения? - спросила Элизабет, передавая мне очередную тарелку.
- Поверить не могу, что в наше время у кого-то может не быть обыкновенной моечной машины! - высказалась я, возя по фаянсу изрядно намокшим полотенцем.
- По-моему, я совершила свой главный профессиональный промах, когда дала тебе «добро» на роль Санта-Клауса. В тебе же нет ничего от этого добряка.
- Ну и ладно. Во мне нет, в других найдется. После праздника их выйдет сразу трое, и все мужского пола. Между прочим, самое время. Я совсем выдохлась.
Мы помолчали.
- Так как насчет Дня благодарения? Есть какие-нибудь планы?
- Есть, как не быть, - вторично соврала я. - Похоже, какая-то мания приставать ко мне с этим вопросом.
- Просто День благодарения вот-вот наступит.
- Да знаю я, знаю! В четверг.
- Мы с ребятами в среду уезжаем, - невозмутимо продолжала Элизабет, передавая мне салатницу. - К моей сестре Шерил в Атланту. Она приглашала и тебя. Присоединяюсь к приглашению.
- Спасибо, но я не смогу, - ответила я с вымученной улыбкой. - Другие планы, знаешь ли.
- Понимаю. - Она помолчала. - Ты даже не спросила, чем закончилась моя встреча на радиостудии.
- Как гнусно с моей стороны. И чем же закончилась встреча?
- Полной победой доброй воли. - Вытирая руки, Элизабет счастливо вздохнула. - Во вторник меня представят менеджеру.
- Вот здорово! - воскликнула я, с удовольствием сознавая, что зависти убыло, зато прибыло искренней радости за подругу (жаль, что я не догадалась добавить к своим целям и такую: «Обиженному ребенку повзрослеть хотя бы до старшей детсадовской группы», тогда по крайней мере одна уже была бы достигнута).
- Ладно, если передумаешь насчет Дня благодарения, скажи.
- Не передумаю - у меня другие планы.
- Ну что ж. Спасибо за помощь по хозяйству.
- Не стоит благодарности.
- Тогда спокойной ночи.
Элизабет поднялась к себе. Немного постояв в одиночестве, я потушила свет и тоже отправилась спать.
Все было прекрасно: на подносе дымился готовый ужин - индейка из упаковки с девизом «День благодарения на дом», постукивали льдинки в стакане доброго старого Альберта, вокруг царили покой и умиротворение. Однако хорошее никогда не длится долго. Стоило мне водрузить ноги на журнальный столик Элизабет, а поднос - на ноги, как снаружи послышался какой-то шум. Сердце у меня ушло в пятки. Судорожным нажатием кнопки приглушив звук телевизора, я вся обратилась в слух.
Ничего.
Хороший глоток Альберта ничуть не помог расслабиться - было бы вполне в стиле Джорджа превратить мой День благодарения в Судный день.
Я бесшумно переставила поднос на столик и вытянула шею в сторону прихожей. Щеколда закрыта, жалюзи повсюду опущены до предела. Разглядеть меня снаружи он не может. Ничто не мешает мне прокрасться на кухню, к телефону, и набрать 911. Есть шанс, что полиция будет здесь еще до того, как меня прикончат.
Есть, но он невелик.
К тому же все может обернуться еще хуже: копы прилетят, как на крыльях, только затем, чтобы обнаружить шастающего снаружи соседского кота. А может, там и вообще никто не шастает, а все это лишь игра моего неоднократно травмированного воображения. Тогда я сгорю со стыда.
В любом случае не хотела бы я быть сейчас на своем месте.
Крак!
Я вскочила с дивана как ужаленная. Звук был в точности такой, как если бы кто-то наступил на сухую ветку. Или снял с предохранителя револьвер.
Ха, револьвер! Я покрутила у виска. Во-первых, откуда, черт возьми, мне знать, какой бывает звук, когда его снимают с предохранителя. Во-вторых, это все-таки точно была ветка. Под ногой.
Вот дерьмо! Но каким образом Джордж мог меня выследить? Неужели он ходил за мной по пятам все то время, пока я как дура считала себя в безопасности? Наверняка дожидался Дня благодарения, зная, что большинство семей выезжает к родне и что я как идиотка останусь одна. Правда, Элизабет с детьми уехала еще вчера… Зачем уж так-то осторожничать? Это не похоже на Джорджа.
И я прокралась - сначала в прихожую, где достала из кладовки бейсбольную биту Алекса, потом на кухню, где сняла со стены беспроводной телефон. С битой за спиной и телефоном в кармане подошла к входной двери, зажгла наружное освещение и заглянула в «глазок».
- Это ты, Ванда?
Вопль, который у меня вырвался, был средоточием всех подавленных страхов последнего времени, а потому долгим и оглушительным. Когда он иссяк, я открыла дверь и обрушила биту… на Джека, который, к счастью, успел увернуться.
- О Боже, Ванда!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62
- Вы… как бы это сказать… всегда знали, чего хотите?! Было заметно, что вопрос отвлек Бонса от письма, но он далеко не сразу поднял глаза на меня.
- Это еще что за белиберда?
Я повозилась в кресле, покрутила головой из стороны в сторону, пытаясь составить фразу без единого грубого присловья.
- Да я вот тут…
Вздох вырвался сам собой. Ну почему это так трудно дается?
- У меня сейчас… как это говорится-то?., трудный этап, ну и я… словом, пытаюсь понять, чего хочу. В смысле, от жизни.
Боне смотрел на меня настороженно, как смотрят на незнакомую собаку, не зная, что лучше: погладить или отогнать пинками. И в конце концов занял нейтральную позицию.
- Ты что, записалась на психотерапию? Это дурачье вечно выдумает что-то вроде того, о чем ты спрашиваешь.
- Никакой психотерапии! - «Во всяком случае, не за деньги», - мысленно добавила я. - Простоя… ну, познаю себя… по крайней мере пытаюсь. Ладно, проехали. Смешно обращаться за помощью к тому, кто давно уже в старческом маразме.
Я глотнула воды, попутно стряпая хлесткую отповедь, если Бонсу вздумается отпустить замечание насчет моей пылающей физиономии.
- Как собираешься провести День благодарения?
- Что, простите? - опешила я.
- День благодарения, - повторил он, шлепнув по скоросшивателю. - Это уже в четверг. Ты вообще-то заглядываешь в календарь?
- Оно мне надо? - Я демонстративно отвернулась от висевшего за спиной у Бонса настенного календаря.
- Так вот, День благодарения на носу, и Шелли передает тебе приглашение провести его с нами, если у тебя нет других вариантов.
- Конечно, есть, - соврала я.
- Хм… - Он снова взялся за отложенное письмо, но продолжал смотреть на меня. - Что с тобой происходит, а, Ванда?
- Да, ей-богу, ничего. Все отлично, вариантов масса. Кстати, перерыв подошел к концу. Счастливо оставаться!
- Скатертью дорога.
Вспомнив про недопитую воду, я вернулась за ней, неосторожно бросила взгляд на этого старого пройдоху и заметила, что он ухмыляется.
- И отстаньте от меня! - прорычала я и с треском хлопнула дверью, в очередной раз поставив жирную точку на простом человеческом общении.
Ну и пусть.
* * *
- Как собираешься провести День благодарения? - спросила Элизабет, передавая мне очередную тарелку.
- Поверить не могу, что в наше время у кого-то может не быть обыкновенной моечной машины! - высказалась я, возя по фаянсу изрядно намокшим полотенцем.
- По-моему, я совершила свой главный профессиональный промах, когда дала тебе «добро» на роль Санта-Клауса. В тебе же нет ничего от этого добряка.
- Ну и ладно. Во мне нет, в других найдется. После праздника их выйдет сразу трое, и все мужского пола. Между прочим, самое время. Я совсем выдохлась.
Мы помолчали.
- Так как насчет Дня благодарения? Есть какие-нибудь планы?
- Есть, как не быть, - вторично соврала я. - Похоже, какая-то мания приставать ко мне с этим вопросом.
- Просто День благодарения вот-вот наступит.
- Да знаю я, знаю! В четверг.
- Мы с ребятами в среду уезжаем, - невозмутимо продолжала Элизабет, передавая мне салатницу. - К моей сестре Шерил в Атланту. Она приглашала и тебя. Присоединяюсь к приглашению.
- Спасибо, но я не смогу, - ответила я с вымученной улыбкой. - Другие планы, знаешь ли.
- Понимаю. - Она помолчала. - Ты даже не спросила, чем закончилась моя встреча на радиостудии.
- Как гнусно с моей стороны. И чем же закончилась встреча?
- Полной победой доброй воли. - Вытирая руки, Элизабет счастливо вздохнула. - Во вторник меня представят менеджеру.
- Вот здорово! - воскликнула я, с удовольствием сознавая, что зависти убыло, зато прибыло искренней радости за подругу (жаль, что я не догадалась добавить к своим целям и такую: «Обиженному ребенку повзрослеть хотя бы до старшей детсадовской группы», тогда по крайней мере одна уже была бы достигнута).
- Ладно, если передумаешь насчет Дня благодарения, скажи.
- Не передумаю - у меня другие планы.
- Ну что ж. Спасибо за помощь по хозяйству.
- Не стоит благодарности.
- Тогда спокойной ночи.
Элизабет поднялась к себе. Немного постояв в одиночестве, я потушила свет и тоже отправилась спать.
Все было прекрасно: на подносе дымился готовый ужин - индейка из упаковки с девизом «День благодарения на дом», постукивали льдинки в стакане доброго старого Альберта, вокруг царили покой и умиротворение. Однако хорошее никогда не длится долго. Стоило мне водрузить ноги на журнальный столик Элизабет, а поднос - на ноги, как снаружи послышался какой-то шум. Сердце у меня ушло в пятки. Судорожным нажатием кнопки приглушив звук телевизора, я вся обратилась в слух.
Ничего.
Хороший глоток Альберта ничуть не помог расслабиться - было бы вполне в стиле Джорджа превратить мой День благодарения в Судный день.
Я бесшумно переставила поднос на столик и вытянула шею в сторону прихожей. Щеколда закрыта, жалюзи повсюду опущены до предела. Разглядеть меня снаружи он не может. Ничто не мешает мне прокрасться на кухню, к телефону, и набрать 911. Есть шанс, что полиция будет здесь еще до того, как меня прикончат.
Есть, но он невелик.
К тому же все может обернуться еще хуже: копы прилетят, как на крыльях, только затем, чтобы обнаружить шастающего снаружи соседского кота. А может, там и вообще никто не шастает, а все это лишь игра моего неоднократно травмированного воображения. Тогда я сгорю со стыда.
В любом случае не хотела бы я быть сейчас на своем месте.
Крак!
Я вскочила с дивана как ужаленная. Звук был в точности такой, как если бы кто-то наступил на сухую ветку. Или снял с предохранителя револьвер.
Ха, револьвер! Я покрутила у виска. Во-первых, откуда, черт возьми, мне знать, какой бывает звук, когда его снимают с предохранителя. Во-вторых, это все-таки точно была ветка. Под ногой.
Вот дерьмо! Но каким образом Джордж мог меня выследить? Неужели он ходил за мной по пятам все то время, пока я как дура считала себя в безопасности? Наверняка дожидался Дня благодарения, зная, что большинство семей выезжает к родне и что я как идиотка останусь одна. Правда, Элизабет с детьми уехала еще вчера… Зачем уж так-то осторожничать? Это не похоже на Джорджа.
И я прокралась - сначала в прихожую, где достала из кладовки бейсбольную биту Алекса, потом на кухню, где сняла со стены беспроводной телефон. С битой за спиной и телефоном в кармане подошла к входной двери, зажгла наружное освещение и заглянула в «глазок».
- Это ты, Ванда?
Вопль, который у меня вырвался, был средоточием всех подавленных страхов последнего времени, а потому долгим и оглушительным. Когда он иссяк, я открыла дверь и обрушила биту… на Джека, который, к счастью, успел увернуться.
- О Боже, Ванда!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62