– Однако изготовление его требует искусства: вам следует знать, что в действительности философский камень – это порошок, красный порошок... – в его голосе появились таинственные нотки. – Это видоизмененный порошок. Порошок в новом качестве, иными словами порошок превращения!
– А почему же тогда он называется камнем?
– Мудрецы назвали порошок превращения камнем, потому что он, как камень, обладает свойством противостоять огню. Красный Лев, как его еще называют, сплавляют с неблагородным металлом, чтобы возник новый, самый совершенный металл, то есть золото.
– И что же? Продаете вы такой порошок? – Магистр присоединился к зевакам и не без удовольствия прислушивался к тому, что говорил шлифовальщик стекол.
Хоакин тонко улыбнулся. Он ждал этого вопроса и знал, как на него ответить. Он ответит категорическим «нет!», чтобы никто его впоследствии не мог обвинить во лжи и надувательстве.
– О, нет! – воскликнул он. – Даже если бы у меня и был такой порошок, я ни за что не стал бы производить с его помощью золото.
– Почему же? – подыграл ему Магистр.
– Этому Lapis mineralibus, как мы еще именуем этот камень, присущи три качества: во-первых, он превращает металлы в золото; во-вторых, растворенный в вине, он лекарство от всех болезней; а в-третьих, он источник вечного света. Для этого некоторое количество камня вплавляют в стеклянный сосуд, благодаря чему он беспрерывно светится. – Хоакин простер руки подобно проповеднику. – Я бы выбрал для себя последнее!..
– Хм, – Магистр притворился, будто над чем-то задумался. – А можно растолочь один из ваших красных камней в порошок?
– Ну... – Хоакин не спешил с ответом. – Это, конечно, сделать можно. Только камни у меня все дорогие, особенно красные.
– А сколько вы хотите вот за этот? – детина указал на отполированный под мрамор красноватый камень с прожилками.
Хоакин даже застонал.
– О-о, вы выбрали мой самый любимый!.. Я нашел его под алтарем одной сгоревшей почти дотла церкви. Одному Всевышнему известно, как он туда попал. Боюсь, мне будет очень трудно с ним расстаться...
– Так сколько? – проворчал детина.
– Не знаю даже... Вообще-то этот камень не продается. Ну, только ради вас: скажем так, двадцать четыре реала или три серебряных песо.
Детина даже задохнулся:
– Да это же!.. Это... это...
Хоакин сокрушенно развел руками:
– Я заранее знал, что он вам не по карману...
– Я беру его!
– Мир хочет быть обманут! – украдкой фыркнул Магистр, вместе с Хоакином провожая взглядом последнего зеваку. После того детины еще трое купили камни, сделав, таким образом, солидный вклад в общую кассу Artistas unicos. Но со временем интерес к товару Хоакина угас, и сейчас большинство людей направилось в ту сторону, где, судя по крикам и стонам больных, вел прием Витус.
– Я вообще-то не собирался облегчать кошелек того детины на такую сумму, но в меня словно черт вселился, – оправдывался Хоакин.
– Ну, он, как видно, не из бедняков.
– А то! И вообще он мне сразу не понравился. Теперь пусть расплачивается за свою глупость! – Хоакин принялся аккуратно укладывать свой товар.
– Что сделать, чтобы убить время, дарованное нам Всевышним? – размышлял вслух Магистр. – Все упражнения, нужные мне как антиподисту, я уже сделал. Близнецы уехали в город. Анаконда с Артуро готовят новый номер, Церутти с Майей тоже... Может, пойдем, поглядим, как принимает пациентов Витус?
– О чем это ты? – удивился Хоакин. – Он никакого приема не ведет, я там вижу одну Тирзу.
– Вот как? – Магистр заморгал. – Знаешь, я близорук...
Шлифовальщик стекол с интересом посмотрел на него.
– И насколько ты близорук?
– Довольно сильно. Это у меня с детства, друг мой. Господь, надо сказать, здоровьем меня не обидел, жаловаться не приходится. Но вот острого зрения Он мне пожадничал даровать.
– Этого я не знал. Погоди-ка, – Хоакин принялся перебирать свои линзы и протянул, наконец, Магистру одну, в виду неприметную.
– Посмотри через нее. Тирзу видишь?
Магистр сделал, как сказал Хоакин, и судорожно сглотнул. Часто заморгал. Долгое время ничего не говорил. Хоакин даже дыхание затаил.
– Фантастика! – наконец выдохнул маленький ученый. – Какая вещь! Мыслимое ли дело!
– Различаешь что-нибудь?
– Различаю ли? Дружище Хоакин, я совсем по-другому вижу мир! Все вдруг стало таким четким! А вон видишь, возвращается Витус? Фантастика!
– Я рад, что линза тебе подходит.
– Подходит – не то слово! Какая замечательная вещь! Я знаю, в Древнем Риме подобные вещи называли speculum, но это куда лучше! Совсем другое дело...
– Это же линза, Магистр, только и всего.
– Из какого она материала?
– Из берилла.
– Ага. Никогда прежде не слышал. Сколько ты за него хочешь? Я хочу обязательно заполучить такую штуку!
– Брось, этот берилл ты получишь от меня бесплатно. Но погоди, давай-ка сначала посмотрим, нет ли другого, через который ты будешь видеть еще лучше.
Магистр брал у Хоакина одну линзу за другой, однако шлифовщик попал в точку с первого раза.
– А теперь поищем линзу для другого глаза, – продолжил он, – потому что близорукость свойственна обычно обоим глазам, хотя иногда в разной степени.
Для второго глаза, тоже близорукого, потребовалась линза чуть слабее. Прошло немало времени, пока Хоакин подобрал подходящую.
– Ну и что теперь? – полюбопытствовал Магистр. – Не могу же целыми днями ходить, держа в руках по линзе.
– Конечно нет! Для этого нужна оправа, которая будет сидеть на носу. У нее будут две дужки, которые ты будешь задвигать за уши. Все это настолько практично, что очень скоро ты не будешь ощущать неудобства.
Следующие полчаса Хоакин закреплял стекла в оправе, проверял, гнул, подгонял, пока устройство не село удобно.
– Это воистину новый мир! – благоговейно прошептал Магистр, бросив еще один долгий взгляд сквозь линзы. Потом снял приспособление и положил его в карман. – Интересно, что скажет по этому поводу Витус.
– Хорошо, что вы здесь, – сказал Витус, когда они подошли поближе к нему. – Я только что навестил сеньору Лопес. Боюсь, она скоро отойдет...
– Ей так худо? – испуганно воскликнул маленький ученый. Головы всех ожидающих своей очереди на прием повернулись в его сторону.
– Очень плохо дело, да. Я все время пытаюсь найти где-нибудь банки, чтобы поставить ей, но ни у кого их нет! Даже у аптекаря из Торрелаверы, – Витус беспомощно пожал плечами. – Если температура не спадет завтра-послезавтра, она, скорее всего, умрет.
– А прооперировать ее ты не можешь? – спросила Тирза, которая укладывала хирургические инструменты Витуса. На сегодня прием пациентов был окончен.
– Нет.
– А почему это нет?
– Потому что это просто невозможно, – тон Витуса не допускал возражений. – Как глупо, что даже банок поставить мы ей не можем.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171
– А почему же тогда он называется камнем?
– Мудрецы назвали порошок превращения камнем, потому что он, как камень, обладает свойством противостоять огню. Красный Лев, как его еще называют, сплавляют с неблагородным металлом, чтобы возник новый, самый совершенный металл, то есть золото.
– И что же? Продаете вы такой порошок? – Магистр присоединился к зевакам и не без удовольствия прислушивался к тому, что говорил шлифовальщик стекол.
Хоакин тонко улыбнулся. Он ждал этого вопроса и знал, как на него ответить. Он ответит категорическим «нет!», чтобы никто его впоследствии не мог обвинить во лжи и надувательстве.
– О, нет! – воскликнул он. – Даже если бы у меня и был такой порошок, я ни за что не стал бы производить с его помощью золото.
– Почему же? – подыграл ему Магистр.
– Этому Lapis mineralibus, как мы еще именуем этот камень, присущи три качества: во-первых, он превращает металлы в золото; во-вторых, растворенный в вине, он лекарство от всех болезней; а в-третьих, он источник вечного света. Для этого некоторое количество камня вплавляют в стеклянный сосуд, благодаря чему он беспрерывно светится. – Хоакин простер руки подобно проповеднику. – Я бы выбрал для себя последнее!..
– Хм, – Магистр притворился, будто над чем-то задумался. – А можно растолочь один из ваших красных камней в порошок?
– Ну... – Хоакин не спешил с ответом. – Это, конечно, сделать можно. Только камни у меня все дорогие, особенно красные.
– А сколько вы хотите вот за этот? – детина указал на отполированный под мрамор красноватый камень с прожилками.
Хоакин даже застонал.
– О-о, вы выбрали мой самый любимый!.. Я нашел его под алтарем одной сгоревшей почти дотла церкви. Одному Всевышнему известно, как он туда попал. Боюсь, мне будет очень трудно с ним расстаться...
– Так сколько? – проворчал детина.
– Не знаю даже... Вообще-то этот камень не продается. Ну, только ради вас: скажем так, двадцать четыре реала или три серебряных песо.
Детина даже задохнулся:
– Да это же!.. Это... это...
Хоакин сокрушенно развел руками:
– Я заранее знал, что он вам не по карману...
– Я беру его!
– Мир хочет быть обманут! – украдкой фыркнул Магистр, вместе с Хоакином провожая взглядом последнего зеваку. После того детины еще трое купили камни, сделав, таким образом, солидный вклад в общую кассу Artistas unicos. Но со временем интерес к товару Хоакина угас, и сейчас большинство людей направилось в ту сторону, где, судя по крикам и стонам больных, вел прием Витус.
– Я вообще-то не собирался облегчать кошелек того детины на такую сумму, но в меня словно черт вселился, – оправдывался Хоакин.
– Ну, он, как видно, не из бедняков.
– А то! И вообще он мне сразу не понравился. Теперь пусть расплачивается за свою глупость! – Хоакин принялся аккуратно укладывать свой товар.
– Что сделать, чтобы убить время, дарованное нам Всевышним? – размышлял вслух Магистр. – Все упражнения, нужные мне как антиподисту, я уже сделал. Близнецы уехали в город. Анаконда с Артуро готовят новый номер, Церутти с Майей тоже... Может, пойдем, поглядим, как принимает пациентов Витус?
– О чем это ты? – удивился Хоакин. – Он никакого приема не ведет, я там вижу одну Тирзу.
– Вот как? – Магистр заморгал. – Знаешь, я близорук...
Шлифовальщик стекол с интересом посмотрел на него.
– И насколько ты близорук?
– Довольно сильно. Это у меня с детства, друг мой. Господь, надо сказать, здоровьем меня не обидел, жаловаться не приходится. Но вот острого зрения Он мне пожадничал даровать.
– Этого я не знал. Погоди-ка, – Хоакин принялся перебирать свои линзы и протянул, наконец, Магистру одну, в виду неприметную.
– Посмотри через нее. Тирзу видишь?
Магистр сделал, как сказал Хоакин, и судорожно сглотнул. Часто заморгал. Долгое время ничего не говорил. Хоакин даже дыхание затаил.
– Фантастика! – наконец выдохнул маленький ученый. – Какая вещь! Мыслимое ли дело!
– Различаешь что-нибудь?
– Различаю ли? Дружище Хоакин, я совсем по-другому вижу мир! Все вдруг стало таким четким! А вон видишь, возвращается Витус? Фантастика!
– Я рад, что линза тебе подходит.
– Подходит – не то слово! Какая замечательная вещь! Я знаю, в Древнем Риме подобные вещи называли speculum, но это куда лучше! Совсем другое дело...
– Это же линза, Магистр, только и всего.
– Из какого она материала?
– Из берилла.
– Ага. Никогда прежде не слышал. Сколько ты за него хочешь? Я хочу обязательно заполучить такую штуку!
– Брось, этот берилл ты получишь от меня бесплатно. Но погоди, давай-ка сначала посмотрим, нет ли другого, через который ты будешь видеть еще лучше.
Магистр брал у Хоакина одну линзу за другой, однако шлифовщик попал в точку с первого раза.
– А теперь поищем линзу для другого глаза, – продолжил он, – потому что близорукость свойственна обычно обоим глазам, хотя иногда в разной степени.
Для второго глаза, тоже близорукого, потребовалась линза чуть слабее. Прошло немало времени, пока Хоакин подобрал подходящую.
– Ну и что теперь? – полюбопытствовал Магистр. – Не могу же целыми днями ходить, держа в руках по линзе.
– Конечно нет! Для этого нужна оправа, которая будет сидеть на носу. У нее будут две дужки, которые ты будешь задвигать за уши. Все это настолько практично, что очень скоро ты не будешь ощущать неудобства.
Следующие полчаса Хоакин закреплял стекла в оправе, проверял, гнул, подгонял, пока устройство не село удобно.
– Это воистину новый мир! – благоговейно прошептал Магистр, бросив еще один долгий взгляд сквозь линзы. Потом снял приспособление и положил его в карман. – Интересно, что скажет по этому поводу Витус.
– Хорошо, что вы здесь, – сказал Витус, когда они подошли поближе к нему. – Я только что навестил сеньору Лопес. Боюсь, она скоро отойдет...
– Ей так худо? – испуганно воскликнул маленький ученый. Головы всех ожидающих своей очереди на прием повернулись в его сторону.
– Очень плохо дело, да. Я все время пытаюсь найти где-нибудь банки, чтобы поставить ей, но ни у кого их нет! Даже у аптекаря из Торрелаверы, – Витус беспомощно пожал плечами. – Если температура не спадет завтра-послезавтра, она, скорее всего, умрет.
– А прооперировать ее ты не можешь? – спросила Тирза, которая укладывала хирургические инструменты Витуса. На сегодня прием пациентов был окончен.
– Нет.
– А почему это нет?
– Потому что это просто невозможно, – тон Витуса не допускал возражений. – Как глупо, что даже банок поставить мы ей не можем.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171