– Ну, раз так... – улыбнулся Орантес. – Антонио, отведи парня к телеге и покажи ему, что мы привезли.
Вскоре оба вернулись. Витус так и сиял:
– Все цело! Нет, что за день! Я готов обнять весь свет!
– Это займет слишком много времени, – нарочито сухо заметил Орантес. – Но начать можешь с меня.
Витус крепко прижал его к себе.
– Спасибо!
Близнецов он, улыбаясь, похлопал по плечам.
– Нет, какие же вы молодцы!
– А-а, не стоит благодарности...
– Decet verecundum esse adolescentem, – с признательностью промолвил отец Куллус. – Скромность украшает юношу.
– А дальше что было, дорогой Орантес? – спросил аббат Гаудек.
– Мы вышли из камеры. За мной – Антонио с вещами Витуса в руках. Последним вышел из камеры Крыса. Он долго закрывал ее на ключ, потому что замок заело. Вот так и вышло, что мы добрались почти до самого конца коридора, когда он пошел за нами. Мы с Антонио переглянулись и задали деру, а я еще оглянулся и крикнул ему:
«Эй, ты осквернитель трупов, убийца, дерьма кусок!» – и еще кое-что прибавил, чего здесь повторять не стану.
Сперва Крыса смотрел на нас, дико вытаращив глаза, потом сообразил, что мы все время ломали перед ним комедию. Он взвыл и бросился вдогонку. Мы пробежали несколько коридоров, пока не оказались у выхода из здания тюрьмы. Мы прилично от него оторвались. Я побежал в сторону капрала, который все еще о чем-то разговаривал с Лупо.
«Часовой! – вопил я. – Стража!»
«Что случилось?» – испуганно крикнул капрал.
Я встал перед ним так, чтобы он не видел, что Антонио держит в руках какие-то предметы.
«Там оскверняют трупы! – закричал я, задыхаясь от быстрого бега. – Крыса оскверняет трупы!»
«Кто вы вообще такой и как вы попали в здание тюрьмы?» – спросил часовой.
«Это я вам потом объясню, – выпалил я, а пока вот что: мы здесь по поручению алькальда!» Это, конечно, был выстрел наугад! Откуда мне было знать, поверит ли он мне, но это объяснение его вполне устроило.
«Я не могу оставить пост, сеньор, я...» И тут на нас налетел Крыса: «Часовой, задержите этого негодяя! – орал он, махая руками в мою сторону. – Он обманщик...»
Тут я подумал: «Смелость города берет. Держись до последнего!»
«Негодяй?! – воскликнул я как можно громче. – Кто из нас негодяй? Ты вчера сжег четырех людей: Витуса, Мартинеса, Нуну и Магистра, ты бросил место, к которому тебя приставили, чтобы замести следы преступления, а сегодня вернулся, чтобы ограбить погибших!»
«Ложь! Ложь! – завизжал Крыса. – Следствие покажет, что я ни в чем не повинен!»
Я тут же сообразил: выходит, никакого следствия пока не было! Это очень кстати.
«Чтобы доказать, что ты надругался над трупами, никакого следствия не требуется, – опять во все горло заорал я, видя, что вокруг нас собирается народ. – Это видно хотя бы из того, что у тебя этот кинжал! Он принадлежал Нуну, и ты украл его у мертвого!»
Толпа начала роптать.
«Хм, это и впрямь кинжал Нуну, – сказал часовой. – Я сам видел его у него за поясом. Как этот кинжал оказался у тебя, Крыса?»
«Я его перекупил у Нуну, клянусь Пресвятой Девой! Да провалиться мне сквозь землю, если я вру!»
«Не очень-то я верю твоим словам», – усомнился часовой.
«Этот Крыса врет скорее, чем бежит заяц!» – послышалось из толпы.
«Да! Повесить его надо, повесить!» – раздались голоса.
«Поверьте, поверьте мне, люди добрые, умоляю! – взвыл Крыса и снова указал на меня: – Этот человек – прохвост и вор, он украл вещи арестанта Витуса! Они только что были у его сынка, а сейчас он их спрятал!» – он оглядывался, ища поддержки толпы.
«Что ты там болтаешь, Крыса, мне слушать надоело! – не вытерпел часовой. – Ты только еще больше подозрений на себя навлекаешь!»
«Нет, нет! Этот парень украл вещи заключенного, порази меня гром на этом самом месте, если я вру!»
«Этот парень, Крыса, последние полчаса стоит передо мной, и мы с ним разговариваем!»
«Но ведь это его сын!» – он снова замахал на меня руками.
«Он ни секунды от меня не отходил, – потерял терпение часовой. – Ты что, на смех меня поднимаешь, Крыса? Ты арестован!»
Отняв у него кинжал, он стал размышлять вслух: «Не знаю даже, куда тебя упрятать!»
И тут я счел нужным вмешаться в ход мыслей этого достойного человека: «Хотите моего совета? Заберите у него связку ключей и заприте его в одну из камер. Когда вас сменят, доложите о его преступлениях вашему начальству».
«Хороший совет, – кивнул он, выслушав меня. – Только я не имею права оставить свой пост».
«Не тревожьтесь вы об этом, – сказал я. – На этом месте я за вас постою.
Он немного поразмыслил, а потом согласился: «Спасибо вам! Вы человек с понятием», – и увел Крысу в тюрьму.
«До скорого!» – крикнул я ему. Но стоило ему закрыть за собой дверь, как мы с Лупо смешались с толпой. С Антонио мы встретились позже на самой окраине города. Ну, и вот мы здесь!
Некоторое время все молчали. Каждому требовалось какое-то время, чтобы осмыслить все услышанное. Наконец аббат Гаудек промолвил:
– Вы, дорогой Орантес, и ваши сыновья проявили недюжинный ум и присутствие духа. Вы вели себя мужественно и бесстрашно, способствуя победе добра. Не будь на то Господня воля, всего этого не случилось бы. А посему давайте все вместе помолимся Всевышнему, который и подвиг вас на это доброе дело!
Все сложили ладони и опустили головы. Аббат Гаудек ненадолго задумался, а потом произнес:
– Для благодарственной молитвы особенно подойдут слова Давидова псалма:
Возлюблю тебя, Господи, крепость моя!
Господь – твердыня моя и прибежище мое, Избавитель мой, Бог мой – скала моя; на Него я уповаю; щит мой, рог спасения моего и убежище мое.
Призову достопоклоняемого Господа и от врагов моих спасусь.
Амен!
Отец, настоятель поднял глаза и оглядел собравшихся вокруг него. Потом на лице его появилась хитрая улыбка:
– Поскольку Всевышний благословил успехом деяния наши, Он наверняка будет совсем не против, если все мы сообща подкрепимся после такого дня. Поэтому, Куллус, слезай с телеги и принеси одну из наших пузатых бутылей с vinum monasterij.
– С радостью, досточтимый отец, – Куллус поспешил выполнить поручение аббата. Он быстро спрыгнул с телеги, к которой вскоре вернулся, тяжело дыша, с увесистой бутылью, в котором булькала темно-бордовая влага. Он принес вдобавок и кружки для всех: In vinj delactatio!
– Девиз нашего ордена – «Ora et labora», дорогие братья и друзья, однако, я полагаю, сегодня вечером мы могли бы обогатить его еще одним понятием – celebra.
– Ora et labora et celebra! – радостно повторил Куллус и поднял кружку, как заздравную чашу.
Орантес с близнецами последовали его примеру, однако по их лицам было видно, что им о чем-то хочется спросить.
– Нельзя все время только работать и молиться. Надо же когда-то и развлечься, – подмигнул им Магистр.
– Именно так, – поддержал его Гаудек.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171