– Шаркающие шаги! Это, наверное, Нуну! – объявил он.
В замке повернулся ключ, дверь со скрипом открылась, и в проеме ее появилась огромных размеров фигура.
Витус никогда еще не видел такого человека. Ноги у него как столбы, а туловище – будто огромных размеров куб. На туловище посажена крупная голова, на круглом лице – маленькие недоверчивые глазки, редкие волосы жирными прядями спадают на спину, рубашка с широким воротом вся в дырах, заношенные штаны с бахромой держатся на поясе с серебряной пряжкой. Все такое грязное, что можно было подумать, он сам просидел не один месяц в темнице.
– Вот ваша жратва! – голос Нуну был гулким, словно из пустой бочки.
Он поставил в центре камеры ведро с супом, два черпака с водой и деревянную миску с черствым хлебом, а затем не говоря больше ни слова, направился к двери.
– Постой! – воскликнул Витус.
Великан резко остановился, словно споткнулся.
– Меня зовут Витус. Я требую, чтобы меня немедленно отвели к начальнику тюрьмы!
– Заткнись!
Витус побелел от ярости.
– Ты не смеешь говорить со мной в таком тоне! Я...
– Заткнись, молокосос! – великан с поразительной быстротой развернулся и, рванув юношу за ворот облачения, попытался поднять его на ноги. Однако цепь ему помешала, и Витус клюнул его носом пониже пояса. Острый, вонючий запах мочи...
– Заткнись! – заорал великан в третий раз. И бросил заключенного на пол, словно мешок с луком. Несколько секунд спустя он исчез.
Витус заплакал.
Он плакал от злости, от стыда, от отчаяния. Старался всхлипывать потише, чтобы не потерять лица в присутствии остальных, но не получалось. Его плечи тряслись от рыданий.
Наконец Аманд, поднявшийся якобы затем, чтобы взять кусок сухого хлеба, остановился перед ним.
– Эй, парень!
Витус продолжал плакать. Аманд взял его за руку.
– Эй-эй! Видишь вот это? – он показал ему сухарь.
Витус против воли кивнул.
– Самый обыкновенный кусок хлеба. Сейчас я положу его на ладонь, вот видишь, так... Теперь ты возьми его, огляди со всех сторон и положи, где взял.
К чему все это? Ничего не понимая, Витус все же сделал, как было велено.
– Заметил ты что-нибудь в этом куске хлеба?
– Нет.
– Ладно, тогда смотри.
Аманд медленно поворачивал ладонь, пока большой палец не оказался на самом верху. К удивлению Витуса, сухарь не упал, а лежал, словно приклеенный. Его, правда, не было видно из-за тыльной стороны руки.
– Где он сейчас?
– У тебя на ладони, конечно!
Аманд молниеносно повернул руку – сухарь исчез. Он вытянул и другую руку – и на левой ладони ничего не было.
– Кто-то украл его! – с напускной досадой воскликнул Аманд. – По-моему, это сделал ты, Витус!
– Я? Я твоего сухаря не брал!
– Нет, взял, спорю, на что хочешь, – Аманд сладко улыбнулся, быстро наклонился, полез Витусу под ворот накидки – и сухарь снова оказался у него на ладони. – Вот, пожалуйста! – воскликнул он удовлетворенно. – Я был прав: ты как-то исхитрился украсть его у меня! Чудеса, да и только!
– Мое почтение! – Витус улыбнулся сквозь слезы. – И много ты таких фокусов знаешь?
– Хватит колдовать! – вмешался магистр Гарсия. – Раз хлеб нашли, давайте поедим!
Он взял большой черпак и принялся помешивать в ведре с супом.
– Мне не до еды, – покачал головой Витус. – Можешь мою порцию разделить между остальными.
– Об этом не может быть и речи! Возьми хотя бы хлеб с водой. Что толку, если ты лишишься последних сил?
– Ладно, будь, по-твоему: мне хлеб с водой, а суп мой – кому-нибудь другому.
– Предлагаю Аманду – он это своим представлением заслужил!
Аманд покраснел от смущения.
– Это очень любезно с твоей стороны, магистр. А я поделюсь с Феликсом, – он с нежностью посмотрел на приятеля, и тот ответил ему таким же нежным взглядом.
– Быть по сему, – заключил магистр Гарсия.
После того как каждый получил свою похлебку, маленький ученый снова присел рядом с Витусом и без лишних слов принялся за еду. Суп оказался жирным коричневого цвета варевом, в котором плавали ошметки капустных листьев, однако ученый ел с видимым удовольствием. Вдруг он перестал жевать.
– Ну, что я за осел вислоухий! Тебе-то я так ничего и не дал! Даже хлеба с водой... – и постарался побыстрее исправить свою ошибку.
– Спасибо.
Вода отстоялась, но в общем-то ничем подозрительным от нее не несло. Витус потянулся за своим ломтем хлеба, однако магистр удержал его.
– Лучше всего простучи им вот так – смотри... – он ударил куском хлеба два-три раза по полу, после чего из него вывалилось несколько белых червячков. Неожиданно изгнанные из своего жилища, они суетливо закопошились на каменном полу. – Забавно, правда?
– Хм-хм... – преодолев себя, Витус откусил кусок хлеба. Спасибо, что природа наградила его крепкими зубами: хлеб был как камень. Он с хрустом грыз его, разглядывая расписанные самыми неприличными сценками стены камеры. Магистр наблюдал за ним.
– Шелковые обои, конечно, красивее, – улыбнулся он. – Только убежище это мы не сами для себя выбрали. Главное – достойно скоротать время. Фокус с повязкой для глаз я тебе уже показывал...
Он умолк, не договорив до конца, потому что ему пришла в голову одна мысль:
– Держу пари, я знаю в этой камере каждый квадратный дюйм стены! Видишь, в правом дальнем углу седьмой снизу ряд каменной кладки?
– Да, конечно.
– И девятый камень справа отсчитаешь?
Витус поискал глазами и нашел этот камень.
– Видишь, что на нем нацарапано?
– Да.
– А на соседних?
– Тоже. Можно подумать, что целое поколение заключенных только тем и занималось, что увековечивало себя здесь в камне, – съязвил Витус.
– Вот видишь, выходит, и ты это понял, – магистр Гарсия соскреб с тарелки все, что на ней оставалось, и снова завязал себе глаза тряпкой. – Мой мозг нуждается в специальных упражнениях, не то он заржавеет. Ну, что пари?
– Допустим. А о чем и на что мы спорим?
– Ты называешь мне точное место на стене, а я тебе говорю, что на этом камне нацарапано.
– А что мне полагается, если ты не угадаешь?
– За каждый неверный ответ ты получишь от меня золотой дублон. А за правильный я имею дублон с тебя.
Витус криво улыбнулся.
– Ты, оказывается, богатый человек. У меня, к примеру, даже медяка при себе нету. Впрочем, это тебе уже известно.
Магистр расхохотался от души:
– Я так же беден, как и ты! Но, может быть, мы не до скончания века просидим в этой тюрьме. Ты еще вот что себе представь: ты на свободе, зато по уши в долгах. Хорошо бы тебе было?
Витус тоже невольно рассмеялся.
– И так плохо, и этак не хорошо! Ладно, начали!
Он обнаружил в противоположном конце камеры, над головами Феликса и Аманда, выцарапанную чем-то острым надпись:
16 августа anno 1575.
Прикинул, на каком месте стоит этот камень.
– Что нацарапано на стене напротив, в пятнадцатом ряду снизу на одиннадцатом камне справа?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171