Слышали, что я вам сказала? Она сама идти не в состоянии.
– Ах, вот как, нуда... – Лопес наконец сдвинулся с места. Дети медленно пошли за ним.
Больная сидела на пеньке недалеко от повозки Тирзы. Температура у нее спала. Глаза опять были ясными, кожа лица, которое она подставила лучам полуденного солнца, в последние дни приобрела естественный цвет. Никаких сомнений: худшее позади.
Когда совместными усилиями ее устроили как можно удобнее на телеге Лопеса и укутали широким отрезком шерстяной ткани, она впервые после операции заговорила:
– Сеньорита, – обратилась она к Тирзе слабым голосом, – не знаю даже, как мне вас благодарить...
Глаза ее обратились к мужу, уже занявшему свое место на облучке.
– Он вам, конечно, ничего не заплатил?
– Нет, ни единого мараведи.
Она наклонилась к Тирзе:
– Скажу вам как на духу: он страшный скряга и всегда делает вид, будто до трех считать не умеет, потому как дошел своим умишком, что таким образом многое в жизни обойдется дешевле.
Женщина умолкла, чтобы отдышаться, – говорила она еще с трудом.
– Чем долго и подробно объяснять недотепе, что почем, лучше сделать это бесплатно, так ведь?
Тирза невольно улыбнулась:
– В общем так, сеньора.
– Ну, Господь мне свидетель: будь у меня деньги, я бы все отдала вам. Но у меня есть кое-что другое. – Она полезла под шаль и достала маленькую золотую Мадонну, висевшую до того у нее на шее на золотой цепочке. – Это вам, и благослови вас Господь.
Тирза почувствовала, как на глаза ее наворачиваются слезы.
– Я не могу это принять, сеньора.
– Почему же? Можете! – сеньора Лопес вложила Мадонну в руку Тирзы и сжала пальцы девушки. – Господь свидетель, вы это заслужили...
– Без моих бериллов я был бы человеком только наполовину, – объявил Магистр на следующее утро. – Не представляю даже, как я последние тридцать лет обходился без них.
Он вместе с остальными сидел перед треногой, на которой Майя разогревала над костром суп, оставшийся со вчерашнего вечера.
– Витус, передай-ка мне кусок лепешки.
– Острота зрения человека изменяется с годами, – объяснял Хоакин, зажавший ложку в «ухвате» своей кожаной манжеты. – Чем он старше, тем слабее у него зрение. А значит, тем сильнее должны быть линзы.
– Не знаю, какие бериллы понадобятся мне через десять лет, – одобрительно кивнул Магистр, – но сегодняшние меня вполне устраивают: вон там, за большим камнем, я разглядел две повозки, которые движутся в нашу сторону.
Он не ошибся. Две пестро расписанных повозки приближались к месту их стоянки. Повозки внешне мало чем отличались от их собственных, разве что были чуть побольше. В каждую была запряжена пара гнедых.
– Лошади в теле, – отметил Артуро, приглядевшись к ним. – Этих хозяева не мучают...
– По-моему, это люди из моего племени, – предположила Тирза.
– Они прямо сюда, си? – Церутти изменил своей привычке не разговаривать во время еды.
– Надеюсь, намерения у них мирные? – Майя невольно взяла в руки тяжелый черпак. Она еще не забыла страшной картины последнего нападения на них.
Артуро встал.
– Думаю, что да. Но осторожность никогда не помешает. То, что на нас так давно не нападали, вообще граничит с чудом. Витус, Анаконда, за оружием! – и пошел первым.
– Дайте оружие и нам, мы больше не дети! – заявили близнецы.
– И я больше не полузрячий! – Магистр тоже поднялся. – Я требую, чтобы мне дали абордажный нож или что-то в этом роде.
Артуро остановился.
– Похоже, Artistas unicos решили стать маленьким воинским отрядом, – усмехнулся он. – В этом нет нужды, хотя оружие я вам, конечно, выдам. А спрятав его, мы опять сядем вокруг костра.
Вскоре после этого все заняли свои прежние места и наблюдали за повозками, которые подъехали совсем близко. На облучке первой сидел загорелый жилистый мужчина, который помахал им рукой. Второй управляла немолодая женщина в пестрой шали.
В нескольких метрах от костра возница придержал лошадей и спрыгнул с повозки.
– Приветствую вас! – воскликнул он, коротко поклонившись. – Я вижу, народ вы кочевой, вроде нас, поэтому я позволил себе прервать вашу трапезу. Можно к вам присоединиться?
– Конечно, – Артуро вежливо приподнялся, сделав остальным знак оставаться на местах. – Мы называем себя Artistas unicos и всегда рады принять у себя добрых людей. Правда, ничем особенным мы угостить не можем, но вот если вы не откажетесь от супа?..
– Artistas unicos? – уважительно переспросил жилистый. – Мы слышали о вас. Слухи о вас дошли до Сантандера.
– Слишком много чести, – Артуро махнул рукой, хотя комплимент его порадовал. – Извините, я забыл представить вам труппу, – он махнул рукой в сторону своей повозки. – Выходите, здесь все спокойно.
Магистр прошептал Витусу на ухо:
– Кто-то сидит там, в повозке, опасаясь худшего, с оружием в руках, как и мы. Какая занятная ситуация!
– Я Роман Дуканьяс, а это моя жена Пресьоза и наши дети. – В этот момент к костру подошла женщина в пестром наряде с двумя подростками, ровесниками близнецов, и девушкой чуть помладше Тирзы.
Старший из сыновей вернулся к задней повозке и появился вновь, ведя на ремне бурого медведя. Стоя на задних лапах, косолапый был примерно одного роста с пареньком. На морде у медведя была пестро раскрашенная маска из кожи, увешанная колокольчиками.
– Пойдем, мой силач, подыши немного свежим воздухом вот здесь, под деревом. Сегодня тебе больше не придется работать.
– Это Царно, – объяснил Роман, – важный член нашего семейства. Благодаря его выступлениям нам удается прокормиться.
Артуро недоверчиво поднял бровь.
– А он не опасен?
– Не опаснее ягненка. Ему тринадцать лет, он вырос с моими ребятами.
– Хорошо, – кивнул Артуро. – Садитесь к нам.
– Последние две ночи мы ночевали в горных пещерах. Местные называют их пещерами Альтамира, – рассказывал Роман. – Вообще-то мы из Севильи, но там у нас, как и у многих наших соплеменников, вышли неприятности с церковью. Не то чтобы мы не признавали Всевышнего, нет, просто мы не были согласны проводить целые дни в молитвах, забыв об обычаях своего народа. Вот уже три года, как мы кочуем. – Он поднял свою тарелку с выжидательным видом.
– Я налью, – Тирза встала, взяла черпак из рук Майи и налила полную тарелку. Роман внимательно присмотрелся к ней.
– Извини, если я прямо скажу тебе, что думаю. Ты нашего племени, тоже цыганка.
– Ты прав, – девушка порозовела от удовольствия. – Я Тирза, дочь Сантора.
– Подожди-ка! – Роман от удивления даже рот открыл. – Уж не того ли Сантора, кузнеца?
– Да, того самого, – подтвердила она. – Сантора-кузнеца.
– Да... И где же твой отец сейчас?
– Он... Он умер... – закрыв лицо руками, она убежала.
– Я сказал что-то не то? – Роман недоуменно смотрел ей вслед.
– Нескладно вышло, друг мой, – вздохнул Артуро.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171
– Ах, вот как, нуда... – Лопес наконец сдвинулся с места. Дети медленно пошли за ним.
Больная сидела на пеньке недалеко от повозки Тирзы. Температура у нее спала. Глаза опять были ясными, кожа лица, которое она подставила лучам полуденного солнца, в последние дни приобрела естественный цвет. Никаких сомнений: худшее позади.
Когда совместными усилиями ее устроили как можно удобнее на телеге Лопеса и укутали широким отрезком шерстяной ткани, она впервые после операции заговорила:
– Сеньорита, – обратилась она к Тирзе слабым голосом, – не знаю даже, как мне вас благодарить...
Глаза ее обратились к мужу, уже занявшему свое место на облучке.
– Он вам, конечно, ничего не заплатил?
– Нет, ни единого мараведи.
Она наклонилась к Тирзе:
– Скажу вам как на духу: он страшный скряга и всегда делает вид, будто до трех считать не умеет, потому как дошел своим умишком, что таким образом многое в жизни обойдется дешевле.
Женщина умолкла, чтобы отдышаться, – говорила она еще с трудом.
– Чем долго и подробно объяснять недотепе, что почем, лучше сделать это бесплатно, так ведь?
Тирза невольно улыбнулась:
– В общем так, сеньора.
– Ну, Господь мне свидетель: будь у меня деньги, я бы все отдала вам. Но у меня есть кое-что другое. – Она полезла под шаль и достала маленькую золотую Мадонну, висевшую до того у нее на шее на золотой цепочке. – Это вам, и благослови вас Господь.
Тирза почувствовала, как на глаза ее наворачиваются слезы.
– Я не могу это принять, сеньора.
– Почему же? Можете! – сеньора Лопес вложила Мадонну в руку Тирзы и сжала пальцы девушки. – Господь свидетель, вы это заслужили...
– Без моих бериллов я был бы человеком только наполовину, – объявил Магистр на следующее утро. – Не представляю даже, как я последние тридцать лет обходился без них.
Он вместе с остальными сидел перед треногой, на которой Майя разогревала над костром суп, оставшийся со вчерашнего вечера.
– Витус, передай-ка мне кусок лепешки.
– Острота зрения человека изменяется с годами, – объяснял Хоакин, зажавший ложку в «ухвате» своей кожаной манжеты. – Чем он старше, тем слабее у него зрение. А значит, тем сильнее должны быть линзы.
– Не знаю, какие бериллы понадобятся мне через десять лет, – одобрительно кивнул Магистр, – но сегодняшние меня вполне устраивают: вон там, за большим камнем, я разглядел две повозки, которые движутся в нашу сторону.
Он не ошибся. Две пестро расписанных повозки приближались к месту их стоянки. Повозки внешне мало чем отличались от их собственных, разве что были чуть побольше. В каждую была запряжена пара гнедых.
– Лошади в теле, – отметил Артуро, приглядевшись к ним. – Этих хозяева не мучают...
– По-моему, это люди из моего племени, – предположила Тирза.
– Они прямо сюда, си? – Церутти изменил своей привычке не разговаривать во время еды.
– Надеюсь, намерения у них мирные? – Майя невольно взяла в руки тяжелый черпак. Она еще не забыла страшной картины последнего нападения на них.
Артуро встал.
– Думаю, что да. Но осторожность никогда не помешает. То, что на нас так давно не нападали, вообще граничит с чудом. Витус, Анаконда, за оружием! – и пошел первым.
– Дайте оружие и нам, мы больше не дети! – заявили близнецы.
– И я больше не полузрячий! – Магистр тоже поднялся. – Я требую, чтобы мне дали абордажный нож или что-то в этом роде.
Артуро остановился.
– Похоже, Artistas unicos решили стать маленьким воинским отрядом, – усмехнулся он. – В этом нет нужды, хотя оружие я вам, конечно, выдам. А спрятав его, мы опять сядем вокруг костра.
Вскоре после этого все заняли свои прежние места и наблюдали за повозками, которые подъехали совсем близко. На облучке первой сидел загорелый жилистый мужчина, который помахал им рукой. Второй управляла немолодая женщина в пестрой шали.
В нескольких метрах от костра возница придержал лошадей и спрыгнул с повозки.
– Приветствую вас! – воскликнул он, коротко поклонившись. – Я вижу, народ вы кочевой, вроде нас, поэтому я позволил себе прервать вашу трапезу. Можно к вам присоединиться?
– Конечно, – Артуро вежливо приподнялся, сделав остальным знак оставаться на местах. – Мы называем себя Artistas unicos и всегда рады принять у себя добрых людей. Правда, ничем особенным мы угостить не можем, но вот если вы не откажетесь от супа?..
– Artistas unicos? – уважительно переспросил жилистый. – Мы слышали о вас. Слухи о вас дошли до Сантандера.
– Слишком много чести, – Артуро махнул рукой, хотя комплимент его порадовал. – Извините, я забыл представить вам труппу, – он махнул рукой в сторону своей повозки. – Выходите, здесь все спокойно.
Магистр прошептал Витусу на ухо:
– Кто-то сидит там, в повозке, опасаясь худшего, с оружием в руках, как и мы. Какая занятная ситуация!
– Я Роман Дуканьяс, а это моя жена Пресьоза и наши дети. – В этот момент к костру подошла женщина в пестром наряде с двумя подростками, ровесниками близнецов, и девушкой чуть помладше Тирзы.
Старший из сыновей вернулся к задней повозке и появился вновь, ведя на ремне бурого медведя. Стоя на задних лапах, косолапый был примерно одного роста с пареньком. На морде у медведя была пестро раскрашенная маска из кожи, увешанная колокольчиками.
– Пойдем, мой силач, подыши немного свежим воздухом вот здесь, под деревом. Сегодня тебе больше не придется работать.
– Это Царно, – объяснил Роман, – важный член нашего семейства. Благодаря его выступлениям нам удается прокормиться.
Артуро недоверчиво поднял бровь.
– А он не опасен?
– Не опаснее ягненка. Ему тринадцать лет, он вырос с моими ребятами.
– Хорошо, – кивнул Артуро. – Садитесь к нам.
– Последние две ночи мы ночевали в горных пещерах. Местные называют их пещерами Альтамира, – рассказывал Роман. – Вообще-то мы из Севильи, но там у нас, как и у многих наших соплеменников, вышли неприятности с церковью. Не то чтобы мы не признавали Всевышнего, нет, просто мы не были согласны проводить целые дни в молитвах, забыв об обычаях своего народа. Вот уже три года, как мы кочуем. – Он поднял свою тарелку с выжидательным видом.
– Я налью, – Тирза встала, взяла черпак из рук Майи и налила полную тарелку. Роман внимательно присмотрелся к ней.
– Извини, если я прямо скажу тебе, что думаю. Ты нашего племени, тоже цыганка.
– Ты прав, – девушка порозовела от удовольствия. – Я Тирза, дочь Сантора.
– Подожди-ка! – Роман от удивления даже рот открыл. – Уж не того ли Сантора, кузнеца?
– Да, того самого, – подтвердила она. – Сантора-кузнеца.
– Да... И где же твой отец сейчас?
– Он... Он умер... – закрыв лицо руками, она убежала.
– Я сказал что-то не то? – Роман недоуменно смотрел ей вслед.
– Нескладно вышло, друг мой, – вздохнул Артуро.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171