Смотри-ка, кто идет!
К ним медленно шел Гаго, который нес перед собой большой горшок. Глядя издали, можно было подумать, будто к горшку приделали ноги.
– Ов-в-в-в-во-щно-о-ой с-с-у-у-пп! – прошло с минуту, пока малыш выговорил эти два слова.
– А, овощной суп! – обрадовался Орантес. – И что же в нем есть?
Гаго не ответил. Только покраснел от натуги, и его раздвоенная верхняя губка задрожала.
– Капуста в нем есть? – подсказал Орантес.
Гаго кивнул.
– А какие-нибудь коренья?
Малыш снова кивнул.
– А лук?
Гаго опять качнул головой.
– Ну, теперь мы примерно знаем, что к чему, – подытожил Орантес. – Иди сюда, сынок, садись вместе с нами и ешь на здоровье!
Маленький заика послушно кивнул и сел между отцом и Витусом. Близнецы заняли места напротив них. Каждый взял по деревянной ложке и начал есть.
После обеда Витус, прислонившись к боковой жерди телеги, погладил Гаго по голове.
– Что ты делал сегодня утром, Гаго?
Малыш потянул носом и, не ответив, уставился себе под ноги.
– Неужели так-таки не о чем рассказать? – допытывался Витус. – Ты ведь обязательно чем-то помогал маме. Угадал я?
Гаго заплакал. Сначала уронил несколько слезинок, а потом слезы полились в три ручья. От рыданий он сотрясался всем телом. Орантес и Витус, совершенно растерянные, гладили его по голове и по плечам, но малыш был безутешен.
Наконец Витус проговорил:
– Послушай, Гаго, у меня появилась одна мысль. Я покажу тебе, как вырезать удочку, а потом мы вместе пойдем удить рыбу. Что поймаешь – твое. Может, мама нажарит рыбы на ужин!
Витус вопросительно взглянул на Орантеса, тот кивнул, давая понять, что не возражает.
– Только пройдите мимо подворья и предупредите мать, куда идете, не то она будет беспокоиться.
– Предупредим, – пообещал Витус. И, обратившись к Гаго, сказал: – Ты ведь пойдешь со мной?
Малыш молча кивнул.
– Договоримся так: кто поймает самую большую рыбину, тот и победил!
Позднее, уже на берегу Пахо, Витус вырезал из ивовых веток две удочки.
– Никогда не бери для удилища крепкое дерево: оно должно быть гибким, чтобы подавалось, когда рыба потянет наживку на себя. Вот, смотри, – Витус согнул свое удилище. – С буковой или дубовой веткой это не вышло бы.
Глаза у Гаго расширились, и он опять закивал головой.
– На тонком конце прута мы сделаем надрез и привяжем сюда леску... Такой вот двойной узел... Умеешь вязать двойные узлы?
– Н-н-еа...
Витус показал, как это делается. Потом этот узел развязал.
– А теперь ты!
Гаго своими тонкими пальчиками довольно ловко завязал двойной узел.
– Ну и ну! Быстро же ты все усваиваешь! Ты действительно впервые завязываешь этот узел?
– Хм...
– Так, а сейчас еще насадим червей, и тогда будем удить рыбу. Удачи, Гаго!
– Хм-м...
Они некоторое время просидели, молча уставившись на воду, и вдруг удочка у Гаго дернулась. А потом она так выгнулась, что едва не вырвалась у малыша из, рук.
– Держи крепко! – Витус хотел было помочь Гаго, но малыш повернулся к нему спиной и схватился за удилище обеими руками. Он хотел поймать рыбу сам. От напряжения его личико сморщилось.
Наконец сопротивление рыбы ослабло – Гаго победил! И в воздух, описав дугу, взлетела крупная серебристая рыбина в пол-локтя длиной, довольно тяжелая. Витус одним ударом острого ножа отхватил ей голову.
– У нее усы над верхней губой, – сказал он. – По-моему, это чебак. Поздравляю!
Глаза Гаго заблестели.
Они поудили еще некоторое время, и малыш поймал еще две рыбины. Витусу же не везло. Наконец он поднялся:
– Лaдно, Гаго, пойдем домой, а то рыба испортится и нам нечем будет похвастаться перед твоей мамой.
Гаго кивнул:
– Д-д-да! Х-х-ха-ра-шшо...
Они быстро зашагали в сторону дома. Недалеко от подворья Орантесов им встретились соседские ребятишки, и тут с Гаго произошла странная перемена: он судорожно схватился за руку Витуса и спрятался у него за спиной.
– Заячья губа! – вопили пробегавшие мимо мальчишки и корчили гримасы, изображая Гаго.
Витус остановился, а малыш, весь дрожа, прижался к нему.
Гаго, признавайся,
Твоя рожа что у зайца!
Заячья губа кривая,
И краснющий весь, как рак.
Значит, Гаго наш – дурак!
Дурак!
Они распевали это и приплясывали, показывая Гаго длинный нос. Витус уговаривал их перестать дразнить мальчика, но они никак не хотели угомониться.
Рожа с заячьей губой –
Гаго, кто же ты такой?
Заячья губа кривая,
Да, у Гаго вот такая!
Гаго, дважды ты дурак,
Вот так-так! Вот так-так!
Рожа с заячьей губой –
Гаго, кто же ты такой?
Заячья губа кривая,
Гаго, трижды ты дурак!
Только так! Только так!
– Тихо! – прикрикнул на них Витус. – А ну, умолкните немедленно, не то получите от меня по затрещине – на всю жизнь запомните!
Мальчишки испугались и, наклонив головы, начали о чем-то шептаться. Быстро разбежались, а потом, уже на порядочном расстоянии от Витуса и Гаго, снова принялись за свое.
– Не обращай на них внимания, – утешал малыша Витус. – Сами они дураки!
По щекам маленького заики покатились слезы.
– Никто из этих крикунов не наловил бы столько рыбы, сколько ты!
Гаго всхлипывал.
– Ладно, пойдем домой. – Витус надеялся, что Ана скорее успокоит своего младшенького.
Но и матери удалось это отнюдь не сразу. И Орантесу с близнецами тоже, когда они вернулись. Гаго просидел целый вечер в углу и ни на чьи вопросы не отзывался. Ему даже не захотелось попробовать собственноручно пойманной рыбы, когда мать поставила на стол сковородку.
– Не знаю, что мне делать с этим ребенком, – горестно вздохнула Ана. – Так продолжаться не может.
Она взяла Орантеса за руку и повела его за собой из дома. Ей хотелось обсудить с ним что-то, не предназначенное для чужих ушей.
Но вскоре они вернулись. Орантес направился к Витусу, который сидел с Магистром и близнецами за столом и перекидывался в картишки.
– Витус, на пару слов! И тебя, Магистр, прошу, если у тебя есть немного времени...
– Я готов, – маленький ученый бросил карты на стол. – У меня все равно ничего путного на руках не было...
– Дело вот в чем, – начал Орантес, когда они вышли на двор. – Мы с Аной очень волнуемся за Гаго. И вовсе не с сегодняшнего дня. Малыш окончательно замыкается в себе. Раньше он всегда что-то напевал себе под нос, часто смеялся и забавлялся игрушками, которые доставались ему по наследству от старших, но в последнее время он сам не свой...
– Хотя мальчонка он очень толковый, – заметил Витус.
– Просто больно смотреть, как этот маленький человек страдает, – сказал Магистр, поглаживая себя ладонью по светлому парику.
– Мальчишки дразнили его сегодня не в первый раз, – продолжил Орантес. – От этих издевок он совсем скис. Малышу сейчас пять, а говорить он начал, когда ему был год с небольшим – и не только «папа» или «мама», как все остальные мои отпрыски, но и целые предложения вроде:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171
К ним медленно шел Гаго, который нес перед собой большой горшок. Глядя издали, можно было подумать, будто к горшку приделали ноги.
– Ов-в-в-в-во-щно-о-ой с-с-у-у-пп! – прошло с минуту, пока малыш выговорил эти два слова.
– А, овощной суп! – обрадовался Орантес. – И что же в нем есть?
Гаго не ответил. Только покраснел от натуги, и его раздвоенная верхняя губка задрожала.
– Капуста в нем есть? – подсказал Орантес.
Гаго кивнул.
– А какие-нибудь коренья?
Малыш снова кивнул.
– А лук?
Гаго опять качнул головой.
– Ну, теперь мы примерно знаем, что к чему, – подытожил Орантес. – Иди сюда, сынок, садись вместе с нами и ешь на здоровье!
Маленький заика послушно кивнул и сел между отцом и Витусом. Близнецы заняли места напротив них. Каждый взял по деревянной ложке и начал есть.
После обеда Витус, прислонившись к боковой жерди телеги, погладил Гаго по голове.
– Что ты делал сегодня утром, Гаго?
Малыш потянул носом и, не ответив, уставился себе под ноги.
– Неужели так-таки не о чем рассказать? – допытывался Витус. – Ты ведь обязательно чем-то помогал маме. Угадал я?
Гаго заплакал. Сначала уронил несколько слезинок, а потом слезы полились в три ручья. От рыданий он сотрясался всем телом. Орантес и Витус, совершенно растерянные, гладили его по голове и по плечам, но малыш был безутешен.
Наконец Витус проговорил:
– Послушай, Гаго, у меня появилась одна мысль. Я покажу тебе, как вырезать удочку, а потом мы вместе пойдем удить рыбу. Что поймаешь – твое. Может, мама нажарит рыбы на ужин!
Витус вопросительно взглянул на Орантеса, тот кивнул, давая понять, что не возражает.
– Только пройдите мимо подворья и предупредите мать, куда идете, не то она будет беспокоиться.
– Предупредим, – пообещал Витус. И, обратившись к Гаго, сказал: – Ты ведь пойдешь со мной?
Малыш молча кивнул.
– Договоримся так: кто поймает самую большую рыбину, тот и победил!
Позднее, уже на берегу Пахо, Витус вырезал из ивовых веток две удочки.
– Никогда не бери для удилища крепкое дерево: оно должно быть гибким, чтобы подавалось, когда рыба потянет наживку на себя. Вот, смотри, – Витус согнул свое удилище. – С буковой или дубовой веткой это не вышло бы.
Глаза у Гаго расширились, и он опять закивал головой.
– На тонком конце прута мы сделаем надрез и привяжем сюда леску... Такой вот двойной узел... Умеешь вязать двойные узлы?
– Н-н-еа...
Витус показал, как это делается. Потом этот узел развязал.
– А теперь ты!
Гаго своими тонкими пальчиками довольно ловко завязал двойной узел.
– Ну и ну! Быстро же ты все усваиваешь! Ты действительно впервые завязываешь этот узел?
– Хм...
– Так, а сейчас еще насадим червей, и тогда будем удить рыбу. Удачи, Гаго!
– Хм-м...
Они некоторое время просидели, молча уставившись на воду, и вдруг удочка у Гаго дернулась. А потом она так выгнулась, что едва не вырвалась у малыша из, рук.
– Держи крепко! – Витус хотел было помочь Гаго, но малыш повернулся к нему спиной и схватился за удилище обеими руками. Он хотел поймать рыбу сам. От напряжения его личико сморщилось.
Наконец сопротивление рыбы ослабло – Гаго победил! И в воздух, описав дугу, взлетела крупная серебристая рыбина в пол-локтя длиной, довольно тяжелая. Витус одним ударом острого ножа отхватил ей голову.
– У нее усы над верхней губой, – сказал он. – По-моему, это чебак. Поздравляю!
Глаза Гаго заблестели.
Они поудили еще некоторое время, и малыш поймал еще две рыбины. Витусу же не везло. Наконец он поднялся:
– Лaдно, Гаго, пойдем домой, а то рыба испортится и нам нечем будет похвастаться перед твоей мамой.
Гаго кивнул:
– Д-д-да! Х-х-ха-ра-шшо...
Они быстро зашагали в сторону дома. Недалеко от подворья Орантесов им встретились соседские ребятишки, и тут с Гаго произошла странная перемена: он судорожно схватился за руку Витуса и спрятался у него за спиной.
– Заячья губа! – вопили пробегавшие мимо мальчишки и корчили гримасы, изображая Гаго.
Витус остановился, а малыш, весь дрожа, прижался к нему.
Гаго, признавайся,
Твоя рожа что у зайца!
Заячья губа кривая,
И краснющий весь, как рак.
Значит, Гаго наш – дурак!
Дурак!
Они распевали это и приплясывали, показывая Гаго длинный нос. Витус уговаривал их перестать дразнить мальчика, но они никак не хотели угомониться.
Рожа с заячьей губой –
Гаго, кто же ты такой?
Заячья губа кривая,
Да, у Гаго вот такая!
Гаго, дважды ты дурак,
Вот так-так! Вот так-так!
Рожа с заячьей губой –
Гаго, кто же ты такой?
Заячья губа кривая,
Гаго, трижды ты дурак!
Только так! Только так!
– Тихо! – прикрикнул на них Витус. – А ну, умолкните немедленно, не то получите от меня по затрещине – на всю жизнь запомните!
Мальчишки испугались и, наклонив головы, начали о чем-то шептаться. Быстро разбежались, а потом, уже на порядочном расстоянии от Витуса и Гаго, снова принялись за свое.
– Не обращай на них внимания, – утешал малыша Витус. – Сами они дураки!
По щекам маленького заики покатились слезы.
– Никто из этих крикунов не наловил бы столько рыбы, сколько ты!
Гаго всхлипывал.
– Ладно, пойдем домой. – Витус надеялся, что Ана скорее успокоит своего младшенького.
Но и матери удалось это отнюдь не сразу. И Орантесу с близнецами тоже, когда они вернулись. Гаго просидел целый вечер в углу и ни на чьи вопросы не отзывался. Ему даже не захотелось попробовать собственноручно пойманной рыбы, когда мать поставила на стол сковородку.
– Не знаю, что мне делать с этим ребенком, – горестно вздохнула Ана. – Так продолжаться не может.
Она взяла Орантеса за руку и повела его за собой из дома. Ей хотелось обсудить с ним что-то, не предназначенное для чужих ушей.
Но вскоре они вернулись. Орантес направился к Витусу, который сидел с Магистром и близнецами за столом и перекидывался в картишки.
– Витус, на пару слов! И тебя, Магистр, прошу, если у тебя есть немного времени...
– Я готов, – маленький ученый бросил карты на стол. – У меня все равно ничего путного на руках не было...
– Дело вот в чем, – начал Орантес, когда они вышли на двор. – Мы с Аной очень волнуемся за Гаго. И вовсе не с сегодняшнего дня. Малыш окончательно замыкается в себе. Раньше он всегда что-то напевал себе под нос, часто смеялся и забавлялся игрушками, которые доставались ему по наследству от старших, но в последнее время он сам не свой...
– Хотя мальчонка он очень толковый, – заметил Витус.
– Просто больно смотреть, как этот маленький человек страдает, – сказал Магистр, поглаживая себя ладонью по светлому парику.
– Мальчишки дразнили его сегодня не в первый раз, – продолжил Орантес. – От этих издевок он совсем скис. Малышу сейчас пять, а говорить он начал, когда ему был год с небольшим – и не только «папа» или «мама», как все остальные мои отпрыски, но и целые предложения вроде:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171