В «Семье Скеффингтонов» таковым должен был бы быть Альберт.
В контракте Эмори имелась статья, которая запрещала любому другому участнику фильма зарабатывать больше, чем он. Еще одна статья давала ему право одобрения ведущих актрис, особенно тех, кого ему по сценарию приходилось целовать, и еще одна, гласившая, что у него должно быть больше текста, чем у кого-либо, в одном их трех диалогов. Наконец, рекламный отдел должен был, согласно контракту, обеспечивать его не меньшей рекламой, чем кого-либо другого. Альберт уже добился увольнения трех рекламных агентов за слишком, как он считал, энергичное рекламирование Катерин Беннет.
Последние два сезона Альберт засыпал Гейба жалобами. Одна из них произвела такой фурор, что Гейбу до смерти не забыть. Дело касалось знаменитой сцены Стивена Лея в ванне. Как обычно, если снималось хоть что-то отдаленно сексуальное, на съемочной площадке появился фотограф Эй-би-эн. Когда проявили пленку, выяснилось, что в одном месте мыльная пена разошлась, четко показав сосок Катерин.
Этот негатив очень скоро попал, благодаря предателю-лаборанту, на обложку порнографического журнала, а уж оттуда - в три общенациональные газеты. Это не только не повредило Катерин в глазах публики, а, напротив, увеличило ее популярность.
Но только не у Эмори. Он влетел в кабинет Гейба в бешенстве, держа в руках обидчицу-газету с таким видом, будто это кусок собачьего дерьма.
- У нее низкие моральные устои, - рявкнул он. - У нас семейное шоу, Гейб, а эта… это существо ведет к развалу не только нашего сериала, но и общества в целом. Ты должен от нее избавиться. - Затем с многозначительным взглядом на портрет Сельмы, жены Гейба сорока пяти лет от роду и внушительных размеров, он прошептал: - Слышал что-нибудь от сам знаешь кого в Лондоне в последнее время?
- Нет, - заикаясь ответил Гейб, - но не волнуйся, Эб, я позабочусь о Китти.
С той поры один бывший репортер был взят на работу специально для того, чтобы писать в положительном тоне об Альберте и Элеонор, двух «положительных» героях, и всячески поносить Катерин и Тони Бертолини в прессе. Катерин настолько убедительно играла отрицательную роль Джорджии, что для отдела прессы было раз плюнуть изобразить ее гадюкой и в настоящей жизни.
Но никакая плохая пресса не могла заставить публику не ценить Джорджию Скеффингтон, потому что, хотя этот персонаж и обладал дьявольской хитростью и сексуальной хищностью, Катерин играла роль с большим очарованием и чувством юмора. И не случайно за последние три года именно Джорджией стали чаще всего называть девочек. Для продюсеров и завистливых партнеров по сериалу это явилось добавочной солью на раны.
- Мы не можем, я повторяю, не можем позволить актерам вести себя так безобразно и непрофессионально. Это противоречит всем принципам, - говорил теперь Гейб.
- Но я не делала этого, не делала, как вы не понимаете? - Катерин чуть не рыдала с досады. - Было очень жарко… я просто сняла капюшон… Я не швырялась им в Альберта… Ох, блин. - Спорить было бесполезно.
- Нам еще докладывали, что ты в этом сезоне по утрам практически каждый день опаздываешь в гримерную, - вступил Лютер, сверяясь с толстой пачкой бумаг.
- Да нет же. У меня просто меньше времени, чем у других, уходит на грим. Я просила помощника режиссера пометить, где надо, что мне требуется не час, а полчаса, но он так и не сделал этого…
Они не слушали ее, а Лютер продолжал:
- В прошлом сезоне ты не только забраковала четырнадцать костюмов, специально для тебя выполненных Максимилианом, но в шести случаях закатила скандал в костюмерной и довела гримерщиц до слез.
- Да не было этого. Так газеты писали. Я только сказала, что пара костюмов не подходят моей героине, это было всего один или два раза. Как можете вы верить газетам, как вы можете? - Катерин громко высморкалась.
- Наши люди в костюмерном отделе докладывают, что ты орешь и ругаешься, оскорбляешь портних, швыряешь одежду на пол и топчешь ее ногами.
- Я не… - Катерин хотелось расплакаться, но она решила не доставлять им такого удовольствия.
- Все здесь, Катерин, вот здесь. Смотри сама. - Гейб показал ей пачку газетных вырезок. - Десяток статей. Все пишут, что ты сама ведешь себя хуже, чем могла бы позволить себе Джорджия.
- Катерин ушла со съемочной площадки. Катерин оскорбила Альберта Эмори. Катерин отказалась работать с Элеонор Норман. Катерин притворяется больной и задерживает съемки.
- И так далее и тому подобное. Знаешь старую поговорку - нет дыма без огня.
- Поверить невозможно. - Катерин казалось, что горло у нее распухло и пересохло. - Вы обвиняете меня в вещах, которых я никогда не делала. Вы обвиняете меня на основании газетных вырезок!
- Ну, тебе лучше с сегодняшнего же дня начать вести себя прилично, Катерин, или мы начнем потихоньку вытеснять тебя из сценария, - воинственно заявил Лютер. - Ты, верно, уже заметила, что в следующей серии у тебя меньше сцен. Очень легко устроить Джорджии какой-нибудь несчастный случай. Мы можем держать ее в коме неделями, а уж потом решим, жить ей или умереть. Мы тебя сотворили, мы же можем с тобой и разделаться. Не забывай об этом.
- Не забуду, - тихо сказала Катерин. - А в коме я уже побывала… ладно, ладно, мне все ясно. Я буду себя вести хорошо, как я всегда и делала, но я хочу еще раз повторить: все эти истории - сплошное вранье, Гейб, абсолютно все. Клянусь. - Она встала и уставилась на них. - Мне нужна эта работа, - просто сказала она, нарушая одно из главных правил Голливуда - никогда не показывай им, что тебе от них что-то нужно. Она зарабатывала сорок тысяч долларов в неделю и не могла позволить себе потерять этот заработок.
- Тогда играй по правилам, Катерин, дорогуша, - улыбнулся Гейб. - По нашим правилам. Делай то, что тебе велят. Не поднимай волны. Никакой. И у нас все будет в ажуре, уверен.
Катерин с горечью кивнула.
- Ну что же, увидимся на присуждении премии телевизионным фаворитам на следующей неделе, - жизнерадостно произнес Лютер. - Не обижайся, Катерин, лапочка, ладно?
Катерин собиралась в этом году пропустить церемонию присуждения. Но как она могла сказать об этом сейчас?
- Можешь идти, дорогуша. - Гейб протянул огромную лапищу. - И будем друзьями, Китти, как всегда, так ведь, милочка?
Она пожала руку и невнятно попрощалась. Затем, спотыкаясь на ковре толщиной в два дюйма, потащилась в относительную безопасность съемочного павильона.
- Они ждут тебя к пяти, - возвестила Бренда, стоило ей войти в свою уборную. - Ну как ленч?
- Ленч - ха! Меня подавали к ленчу, - прошипела Катерин, откусывая переспелый банан. - Если я переживу несколько следующих недель, Бренда, то будет чудо из чудес, черт побери, клянусь.
ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ
Катерин знала, что Томми дома, потому что тяжелая щеколда на двери была откинута.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83
В контракте Эмори имелась статья, которая запрещала любому другому участнику фильма зарабатывать больше, чем он. Еще одна статья давала ему право одобрения ведущих актрис, особенно тех, кого ему по сценарию приходилось целовать, и еще одна, гласившая, что у него должно быть больше текста, чем у кого-либо, в одном их трех диалогов. Наконец, рекламный отдел должен был, согласно контракту, обеспечивать его не меньшей рекламой, чем кого-либо другого. Альберт уже добился увольнения трех рекламных агентов за слишком, как он считал, энергичное рекламирование Катерин Беннет.
Последние два сезона Альберт засыпал Гейба жалобами. Одна из них произвела такой фурор, что Гейбу до смерти не забыть. Дело касалось знаменитой сцены Стивена Лея в ванне. Как обычно, если снималось хоть что-то отдаленно сексуальное, на съемочной площадке появился фотограф Эй-би-эн. Когда проявили пленку, выяснилось, что в одном месте мыльная пена разошлась, четко показав сосок Катерин.
Этот негатив очень скоро попал, благодаря предателю-лаборанту, на обложку порнографического журнала, а уж оттуда - в три общенациональные газеты. Это не только не повредило Катерин в глазах публики, а, напротив, увеличило ее популярность.
Но только не у Эмори. Он влетел в кабинет Гейба в бешенстве, держа в руках обидчицу-газету с таким видом, будто это кусок собачьего дерьма.
- У нее низкие моральные устои, - рявкнул он. - У нас семейное шоу, Гейб, а эта… это существо ведет к развалу не только нашего сериала, но и общества в целом. Ты должен от нее избавиться. - Затем с многозначительным взглядом на портрет Сельмы, жены Гейба сорока пяти лет от роду и внушительных размеров, он прошептал: - Слышал что-нибудь от сам знаешь кого в Лондоне в последнее время?
- Нет, - заикаясь ответил Гейб, - но не волнуйся, Эб, я позабочусь о Китти.
С той поры один бывший репортер был взят на работу специально для того, чтобы писать в положительном тоне об Альберте и Элеонор, двух «положительных» героях, и всячески поносить Катерин и Тони Бертолини в прессе. Катерин настолько убедительно играла отрицательную роль Джорджии, что для отдела прессы было раз плюнуть изобразить ее гадюкой и в настоящей жизни.
Но никакая плохая пресса не могла заставить публику не ценить Джорджию Скеффингтон, потому что, хотя этот персонаж и обладал дьявольской хитростью и сексуальной хищностью, Катерин играла роль с большим очарованием и чувством юмора. И не случайно за последние три года именно Джорджией стали чаще всего называть девочек. Для продюсеров и завистливых партнеров по сериалу это явилось добавочной солью на раны.
- Мы не можем, я повторяю, не можем позволить актерам вести себя так безобразно и непрофессионально. Это противоречит всем принципам, - говорил теперь Гейб.
- Но я не делала этого, не делала, как вы не понимаете? - Катерин чуть не рыдала с досады. - Было очень жарко… я просто сняла капюшон… Я не швырялась им в Альберта… Ох, блин. - Спорить было бесполезно.
- Нам еще докладывали, что ты в этом сезоне по утрам практически каждый день опаздываешь в гримерную, - вступил Лютер, сверяясь с толстой пачкой бумаг.
- Да нет же. У меня просто меньше времени, чем у других, уходит на грим. Я просила помощника режиссера пометить, где надо, что мне требуется не час, а полчаса, но он так и не сделал этого…
Они не слушали ее, а Лютер продолжал:
- В прошлом сезоне ты не только забраковала четырнадцать костюмов, специально для тебя выполненных Максимилианом, но в шести случаях закатила скандал в костюмерной и довела гримерщиц до слез.
- Да не было этого. Так газеты писали. Я только сказала, что пара костюмов не подходят моей героине, это было всего один или два раза. Как можете вы верить газетам, как вы можете? - Катерин громко высморкалась.
- Наши люди в костюмерном отделе докладывают, что ты орешь и ругаешься, оскорбляешь портних, швыряешь одежду на пол и топчешь ее ногами.
- Я не… - Катерин хотелось расплакаться, но она решила не доставлять им такого удовольствия.
- Все здесь, Катерин, вот здесь. Смотри сама. - Гейб показал ей пачку газетных вырезок. - Десяток статей. Все пишут, что ты сама ведешь себя хуже, чем могла бы позволить себе Джорджия.
- Катерин ушла со съемочной площадки. Катерин оскорбила Альберта Эмори. Катерин отказалась работать с Элеонор Норман. Катерин притворяется больной и задерживает съемки.
- И так далее и тому подобное. Знаешь старую поговорку - нет дыма без огня.
- Поверить невозможно. - Катерин казалось, что горло у нее распухло и пересохло. - Вы обвиняете меня в вещах, которых я никогда не делала. Вы обвиняете меня на основании газетных вырезок!
- Ну, тебе лучше с сегодняшнего же дня начать вести себя прилично, Катерин, или мы начнем потихоньку вытеснять тебя из сценария, - воинственно заявил Лютер. - Ты, верно, уже заметила, что в следующей серии у тебя меньше сцен. Очень легко устроить Джорджии какой-нибудь несчастный случай. Мы можем держать ее в коме неделями, а уж потом решим, жить ей или умереть. Мы тебя сотворили, мы же можем с тобой и разделаться. Не забывай об этом.
- Не забуду, - тихо сказала Катерин. - А в коме я уже побывала… ладно, ладно, мне все ясно. Я буду себя вести хорошо, как я всегда и делала, но я хочу еще раз повторить: все эти истории - сплошное вранье, Гейб, абсолютно все. Клянусь. - Она встала и уставилась на них. - Мне нужна эта работа, - просто сказала она, нарушая одно из главных правил Голливуда - никогда не показывай им, что тебе от них что-то нужно. Она зарабатывала сорок тысяч долларов в неделю и не могла позволить себе потерять этот заработок.
- Тогда играй по правилам, Катерин, дорогуша, - улыбнулся Гейб. - По нашим правилам. Делай то, что тебе велят. Не поднимай волны. Никакой. И у нас все будет в ажуре, уверен.
Катерин с горечью кивнула.
- Ну что же, увидимся на присуждении премии телевизионным фаворитам на следующей неделе, - жизнерадостно произнес Лютер. - Не обижайся, Катерин, лапочка, ладно?
Катерин собиралась в этом году пропустить церемонию присуждения. Но как она могла сказать об этом сейчас?
- Можешь идти, дорогуша. - Гейб протянул огромную лапищу. - И будем друзьями, Китти, как всегда, так ведь, милочка?
Она пожала руку и невнятно попрощалась. Затем, спотыкаясь на ковре толщиной в два дюйма, потащилась в относительную безопасность съемочного павильона.
- Они ждут тебя к пяти, - возвестила Бренда, стоило ей войти в свою уборную. - Ну как ленч?
- Ленч - ха! Меня подавали к ленчу, - прошипела Катерин, откусывая переспелый банан. - Если я переживу несколько следующих недель, Бренда, то будет чудо из чудес, черт побери, клянусь.
ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ
Катерин знала, что Томми дома, потому что тяжелая щеколда на двери была откинута.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83