Никогда военной историей не занимался, в архивах не работал. В 1977 году попал в Главное разведуправление Генштаба Советской Армии, где опять-таки специализировался не на военной истории, а готовился к посту военного разведчика – не «нелегала», а под «крышей». Благодаря умелому поиску благоволения начальства, попал не в какую-либо жаркую Танзанию или неспокойный Ливан, а в благословенную богом Швейцарию. Там и попросил убежища…
…Неужели снова начинать спор о «превентивной войне»? Честно говоря, мне это кажется почти кощунственным, по меньшей мере недостойным. Хотите или нет, но любая – повторяю, любая – попытка оправдания агрессий не может быть принята жертвами агрессии. Тем более что уже приводились десятки фактов в опровержение версии, пущенной еще Гитлером, Риббентропом и Геббельсом.
Но пути истории неисповедимы. Бежав на Запад, Резун опубликовал сначала свои воспоминания о ГРУ, написанные живо и небесталанно (книга «Аквариум»). Но затем последовала книга «Ледокол» – с претензией на документальность. В ней он возродил давнюю (геббельсовскую!) версию о том, что войну готовил не Гитлер, а Сталин. На Западе книга прошла незамеченной, но ее перевод на русский язык…
Здесь и началось странное: для российского общественного мнения, которое с конца 80-х годов жило в обстановке «расставания» с легендами сталинской эпохи, тезис Суворова оказался желанным венцом антисталинской волны: мол, и войну придумал Сталин! Книга получила неожиданный успех, о ней говорили и писали, что привело российских военных историков в шоковое состояние. Сначала они просто молчали (чем дали повод к новым сомнениям), а когда начали спорить – им уже не верили. Суворов продолжал свой штурм: появились его новые книги – правда, без обещанных документов, но с талантливой разработкой «золотой жилы».
Почему историки молчали? Они думали, что все знают подлинную историю немецкого нападения. Будто все знают, что приказ на немецкое сосредоточение был дан еще 23 декабря 1940 года. Будто все знают, что на Восток к маю 1941 года уже шли 17 тысяч воинских эшелонов. Они шли в пять «волн». К февралю было переброшено 25 дивизий, в марте – еще 7 дивизий. В апреле прибыли 13, в мае – 30. Войска разгружались к западу от линии Радом – Варшава и ночными маршами двигались к границе. Таким образом, к маю на границе уже были сосредоточены основные силы «Барбароссы», на июнь оставались лишь 12 танковых и 12 моторизованных дивизий!
Сроки операции были назначены задолго: еще в первоначальной директиве от 18 декабря 1940 года было указано, что приготовления должны быть завершены к 15 мая 1941 года. Когда же Гитлер решил для обеспечения своего «южного фланга» предварительно провести операции на Балканах, то в апреле 1941 года дата «Барбароссы» была перенесена на 22 июня.
О подобных «азбучных истинах» предвоенного периода напрасно не напоминали – надо было! Конечно, если уже доказано столько заслуживающих осуждения деяний Сталина, почему бы не добавить к ним еще одно? Напрасно не напоминали и о том, что думали о «превентивной версии» сами немцы. Еще в начале планирования «Барбароссы» в Берлине задавались вопросом: а как будут действовать русские? Ведь там существовала политическая «презумпция» агрессивности СССР, которой придерживались идеологи национал-социализма. Тем не менее военные из генштаба отвечали: «Не представляется вероятным, чтобы русские сочли себя способными на наступление крупного размаха». Таково было мнение в 1940 году. Когда же сроки «Барбароссы» стали приближаться, Гитлер (видимо, памятуя о своих убеждениях) высказал тревогу по поводу возможных превентивных действий с советской стороны. Это было 25 марта 1941 года. Но примерно в это же время начальник генштаба Гальдер занес в свой дневник запись:
«Выдвигается вопрос о прикрытии Востока на случай русских превентивных мер. Но мы не должны поддаться на поспешные меры. Я не верю в русскую инициативу».
11 апреля его мнение подтвердил отдел «Иностранных армий Востока» генштаба (разведка), определивший, что советская группировка продолжает носить «оборонительный характер». Наконец, 5 мая помощник военного атташе в СССР Кребс, только что прибывший из Москвы, доложил Гальдеру: «Россия будет делать все, чтобы избежать войны. Пойдет на все уступки, включая территориальные… России понадобится 20 лет, чтобы снова быть на высоте». Заметим лишь, что подобные, весьма немногие записи в дневнике начальника генштаба перемежаются десятками записей о переброске войск на Восток, о завершении сосредоточения по плану «Барбаросса», о готовности к наступлению, в ходе которого, по записанным тем же Гальдером словам Гитлера, «Дело идет о борьбе на уничтожение… Уничтожение большевистских комиссаров и коммунистической интеллигенции… Война будет отличаться от войны на Западе. То, что было жестоко на Западе, для Востока будет мягко».
И после этого еще находятся авторы, повторяющие легенду о «превентивной войне» Сталина!
Глава двадцать шестая.
«Разведка доложила точно»
Эти слова из знаменитой предвоенной песни о легендарных «трех танкистах» в те годы как бы вкратце формулировали господствовавшую тогда в умах советских людей оценку «славной советской разведки» (без эпитета «славный» было даже неприлично о ней говорить). Был ли это очередной самообман сталинской эпохи?
Военная разведка в предвоенный период была на профессиональной высоте. Именно она и ее агент в Германии Ильзе Штёбе первой сообщила о принятом 18.XII.1940 плане операции «Барбаросса». Эту информацию, полученную от ее хорошего знакомого, дипломата Рудольфа фон Шелия, в Москве встретили скептически. Начальник ГРУ Ф. Голиков приказал проверить, на что Штёбе отвечала: Шелия был прав.
Правда, самого текста ГРУ не достало. Не узнало оно и кодового названия «Барбаросса» (об этом мне говорил Г. К. Жуков). Другое дело, что содержание плана в Москве аналитики ГРУ определили достаточно точно. В сводке ГРУ от 20 марта оно описывалось так:
«14. Столкновение между Германией и СССР следует ожидать в мае 1941 года. Источником подчеркивается, что это мнение высказывается как в военных кругах, так и в кругах министерства иностранных дел. Никто не реагирует одобрительно на эти планы. Считают, что распространение войны на СССР только приблизит конец национал-социалистического режима. Это мнение высказывает и племянник Браухича, который занимает видный пост в министерстве иностранных дел…
…Из наиболее вероятных вариантов действий, намечаемых против СССР, заслуживают внимания следующие:
1. Вариант № 1 по данным анонимного письма, полученного нашим полпредом в Берлине от 15 декабря 1940 года (приложение № 1).
«…Основное направление удара:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140
…Неужели снова начинать спор о «превентивной войне»? Честно говоря, мне это кажется почти кощунственным, по меньшей мере недостойным. Хотите или нет, но любая – повторяю, любая – попытка оправдания агрессий не может быть принята жертвами агрессии. Тем более что уже приводились десятки фактов в опровержение версии, пущенной еще Гитлером, Риббентропом и Геббельсом.
Но пути истории неисповедимы. Бежав на Запад, Резун опубликовал сначала свои воспоминания о ГРУ, написанные живо и небесталанно (книга «Аквариум»). Но затем последовала книга «Ледокол» – с претензией на документальность. В ней он возродил давнюю (геббельсовскую!) версию о том, что войну готовил не Гитлер, а Сталин. На Западе книга прошла незамеченной, но ее перевод на русский язык…
Здесь и началось странное: для российского общественного мнения, которое с конца 80-х годов жило в обстановке «расставания» с легендами сталинской эпохи, тезис Суворова оказался желанным венцом антисталинской волны: мол, и войну придумал Сталин! Книга получила неожиданный успех, о ней говорили и писали, что привело российских военных историков в шоковое состояние. Сначала они просто молчали (чем дали повод к новым сомнениям), а когда начали спорить – им уже не верили. Суворов продолжал свой штурм: появились его новые книги – правда, без обещанных документов, но с талантливой разработкой «золотой жилы».
Почему историки молчали? Они думали, что все знают подлинную историю немецкого нападения. Будто все знают, что приказ на немецкое сосредоточение был дан еще 23 декабря 1940 года. Будто все знают, что на Восток к маю 1941 года уже шли 17 тысяч воинских эшелонов. Они шли в пять «волн». К февралю было переброшено 25 дивизий, в марте – еще 7 дивизий. В апреле прибыли 13, в мае – 30. Войска разгружались к западу от линии Радом – Варшава и ночными маршами двигались к границе. Таким образом, к маю на границе уже были сосредоточены основные силы «Барбароссы», на июнь оставались лишь 12 танковых и 12 моторизованных дивизий!
Сроки операции были назначены задолго: еще в первоначальной директиве от 18 декабря 1940 года было указано, что приготовления должны быть завершены к 15 мая 1941 года. Когда же Гитлер решил для обеспечения своего «южного фланга» предварительно провести операции на Балканах, то в апреле 1941 года дата «Барбароссы» была перенесена на 22 июня.
О подобных «азбучных истинах» предвоенного периода напрасно не напоминали – надо было! Конечно, если уже доказано столько заслуживающих осуждения деяний Сталина, почему бы не добавить к ним еще одно? Напрасно не напоминали и о том, что думали о «превентивной версии» сами немцы. Еще в начале планирования «Барбароссы» в Берлине задавались вопросом: а как будут действовать русские? Ведь там существовала политическая «презумпция» агрессивности СССР, которой придерживались идеологи национал-социализма. Тем не менее военные из генштаба отвечали: «Не представляется вероятным, чтобы русские сочли себя способными на наступление крупного размаха». Таково было мнение в 1940 году. Когда же сроки «Барбароссы» стали приближаться, Гитлер (видимо, памятуя о своих убеждениях) высказал тревогу по поводу возможных превентивных действий с советской стороны. Это было 25 марта 1941 года. Но примерно в это же время начальник генштаба Гальдер занес в свой дневник запись:
«Выдвигается вопрос о прикрытии Востока на случай русских превентивных мер. Но мы не должны поддаться на поспешные меры. Я не верю в русскую инициативу».
11 апреля его мнение подтвердил отдел «Иностранных армий Востока» генштаба (разведка), определивший, что советская группировка продолжает носить «оборонительный характер». Наконец, 5 мая помощник военного атташе в СССР Кребс, только что прибывший из Москвы, доложил Гальдеру: «Россия будет делать все, чтобы избежать войны. Пойдет на все уступки, включая территориальные… России понадобится 20 лет, чтобы снова быть на высоте». Заметим лишь, что подобные, весьма немногие записи в дневнике начальника генштаба перемежаются десятками записей о переброске войск на Восток, о завершении сосредоточения по плану «Барбаросса», о готовности к наступлению, в ходе которого, по записанным тем же Гальдером словам Гитлера, «Дело идет о борьбе на уничтожение… Уничтожение большевистских комиссаров и коммунистической интеллигенции… Война будет отличаться от войны на Западе. То, что было жестоко на Западе, для Востока будет мягко».
И после этого еще находятся авторы, повторяющие легенду о «превентивной войне» Сталина!
Глава двадцать шестая.
«Разведка доложила точно»
Эти слова из знаменитой предвоенной песни о легендарных «трех танкистах» в те годы как бы вкратце формулировали господствовавшую тогда в умах советских людей оценку «славной советской разведки» (без эпитета «славный» было даже неприлично о ней говорить). Был ли это очередной самообман сталинской эпохи?
Военная разведка в предвоенный период была на профессиональной высоте. Именно она и ее агент в Германии Ильзе Штёбе первой сообщила о принятом 18.XII.1940 плане операции «Барбаросса». Эту информацию, полученную от ее хорошего знакомого, дипломата Рудольфа фон Шелия, в Москве встретили скептически. Начальник ГРУ Ф. Голиков приказал проверить, на что Штёбе отвечала: Шелия был прав.
Правда, самого текста ГРУ не достало. Не узнало оно и кодового названия «Барбаросса» (об этом мне говорил Г. К. Жуков). Другое дело, что содержание плана в Москве аналитики ГРУ определили достаточно точно. В сводке ГРУ от 20 марта оно описывалось так:
«14. Столкновение между Германией и СССР следует ожидать в мае 1941 года. Источником подчеркивается, что это мнение высказывается как в военных кругах, так и в кругах министерства иностранных дел. Никто не реагирует одобрительно на эти планы. Считают, что распространение войны на СССР только приблизит конец национал-социалистического режима. Это мнение высказывает и племянник Браухича, который занимает видный пост в министерстве иностранных дел…
…Из наиболее вероятных вариантов действий, намечаемых против СССР, заслуживают внимания следующие:
1. Вариант № 1 по данным анонимного письма, полученного нашим полпредом в Берлине от 15 декабря 1940 года (приложение № 1).
«…Основное направление удара:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140