Эта перспектива серьезно обсуждалась в имперской канцелярии. Вот как излагал тот же Вайцзеккер план «компромисса» (запись от 2 июня):
«Пока будет идти серьезная война против России, идея компромисса с Англией, разумеется, должна быть законсервирована. Но как только военная операция будет закончена – чего военные деятели ожидают в течение 4-8, максимум 10 недель, – тогда в Англии возрастут надежды на сговор… Если Германия сохранит свободу рук на Востоке и сбросит балласт на Западе, почему бы с ней не помириться?»
На пороге вторжения в Советский Союз Вайцзеккер записал:
«Свершилось… Я думаю о том, что после того как Германия обратилась на Восток, примерно в сентябре на Западе увеличится готовность к миру… Тем самым победа на Востоке была бы сигналом к соглашению с Западом. Всегда надо ставить перед собой новую цель. Однако в этих мечтах важны наши отношения с США».
Документы британских архивов о Гессе до сих пор открыты не до конца. Но важна не только неудача его миссии. Важно, что для Сталина это был еще один повод думать не о немецком нападении, а о британском коварстве.
…А тем временем планы Берлина разрабатывались дальше. Взятие Москвы не должно было стать завершением войны. Гитлер сказал генерал-фельдмаршалу фон Боку, войска которого предназначались для взятия Москвы: «Если взятие Москвы и Ленинграда не приведет к миру, то мы должны – по крайней мере подвижными частями – прорваться к Екатеринбургу». (Фюрер не любил советских названий, Ленинград он чаще называл Петербургом. И для Свердловска он тоже употребил название царских времен.) Поэтому, когда в июле 1941 года генштаб счел войну выигранной, он решил послать войска и на Урал. Но не для постоянной оккупации, а как бы в виде рейда, экспедиции. 27 июля 1941 года был составлен соответствующий документ, который начинался так:
«1. Операция будет проведена моторизованными войсками силами 8 танковых и 4 мотопехотных дивизий с привлечением – в соответствии с обстановкой – отдельных пехотных дивизий для прикрытия тыловых коммуникаций.
2. Операция будет представлять собой широко задуманную моторизованную экспедицию по труднопроходимой и бездорожной местности. Поэтому для осуществления подобной задачи необходимо перепроверить организационную структуру танковых корпусов и отказаться от всего, что сокращает ударную силу: возможно, сократить число автомашин. Боевые действия в общем и целом будут идти по железнодорожным и шоссейным путям».
После этих «организационных» мер давались указания оперативного характера – ведь экспедиции предстояло пройти ни много ни мало от Горького, Казани, Ульяновска и Куйбышева до Нижнего Тагила, Свердловска и Магнитогорска. Далее «расчет сил» содержал такие директивы:
«Для осуществления операции желательна неожиданность: все четыре группы выступят одновременно, чтобы возможно скорее достичь промышленного района, а затем – судя по обстановке – либо будут удерживать занятые рубежи, либо оставят их, предварительно разрушив все жизненно важные объекты, применив для этого специально подготовленные воинские части… Цель – сделать возможным неожиданное и быстрое продвижение на отдельных участках, ежели до этого времени русские не предпримут серьезных разрушений железнодорожных путей восточнее Волги».
При этом генштаб снова не страшила русская зима. В документе говорилось:
«3. Своеобразие театра военных действий требует тщательной подготовки в зимний период по следующим позициям: а) разведка дорог; б) выбор наиболее благоприятного времени для проведения операции с учетом климатических условий; в) изучение местности и возможных препятствий; г) организационная и транспортная подготовка операции; д) оборудование достаточного числа предмостных укреплений у мостов через Волгу. В случае если они будут разрушены – восстановление и оборудование для перевозки войск; е) подготовка специальных операций для захвата наиболее важных объектов на железных дорогах».
Правда, в директиве от 27 июля не содержались подробности, касающиеся возможной встречи с японскими войсками, хотя именно в это время (июль – август 1941 года) в Берлине предпринимались энергичные усилия для того, чтобы обеспечить вступление Японии в войну. В те дни Гитлер говорил, что Урал станет «новой границей» рейха, а в беседе с японским послом Осимой сказал, что район германского владычества будет распространяться и восточнее Урала. Позднее разграничительной линией сфер влияния Германии и Японии был установлен 70-й градус восточной долготы.
Но и это не было концом операции. Дело в том, что когда генералы строили планы на «период после „Барбароссы“, свои планы разрабатывали и руководители СС. 15 июля 1941 года на стол рейхсфюрера СС Генриха Гиммлера лег первый вариант так называемого „Генерального плана „Ост“, подготовленного начальником штаба планирования Главного управления имперской безопасности СС. А на следующий день у Гитлера состоялось заседание, на котором обсуждалось будущее захваченных «восточных территорий“. О чем же шла речь?
Война гитлеровской Германии против СССР преследовала вполне определенные цели. В первую очередь это была война на уничтожение идеологического врага. Как записал слова Гитлера в своем дневнике Геббельс: «Большевизм – всемирный враг номер один». После совещания Гитлера с высшими командирами вермахта 30 марта 1941 года Гальдер зафиксировал такую директиву: «Борьба двух идеологий… Борьба против России; уничтожение большевистских комиссаров и коммунистической интеллигенции». Во исполнение этого приказа генштаб отдал войскам такой недвусмысленный приказ: «В ходе восточного похода принять участие в осуществлении задач идеологической борьбы».
Второй частью замысла «Барбароссы» было превращение нашей страны в колонию. «Россия станет нашей Индией», – не раз говорил Гитлер своим сообщникам. Советскому населению предстояло превращение в толпу рабов (Гитлер: «Не следует допускать, чтобы у них образовалась новая интеллигенция». Или: «Достаточно, чтобы они знали дорожные знаки»). Более того, эсэсовцами была разработана программа биологического уничтожения славянства путем принудительной стерилизации и отмены медицинского обслуживания населения. «Дело состоит в том, чтобы разгромить русских как народ, разобщить их… Для нас, немцев, важно ослабить русский народ до такой степени, чтобы он не был больше в состоянии помешать нам установить немецкое господство в Европе», – так говорилось в одном из документов, составленном в 1942 году в имперском министерстве по делам «оккупированных восточных территорий».
Бред маньяков, фантазии расистских идеологов? Ничуть.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140
«Пока будет идти серьезная война против России, идея компромисса с Англией, разумеется, должна быть законсервирована. Но как только военная операция будет закончена – чего военные деятели ожидают в течение 4-8, максимум 10 недель, – тогда в Англии возрастут надежды на сговор… Если Германия сохранит свободу рук на Востоке и сбросит балласт на Западе, почему бы с ней не помириться?»
На пороге вторжения в Советский Союз Вайцзеккер записал:
«Свершилось… Я думаю о том, что после того как Германия обратилась на Восток, примерно в сентябре на Западе увеличится готовность к миру… Тем самым победа на Востоке была бы сигналом к соглашению с Западом. Всегда надо ставить перед собой новую цель. Однако в этих мечтах важны наши отношения с США».
Документы британских архивов о Гессе до сих пор открыты не до конца. Но важна не только неудача его миссии. Важно, что для Сталина это был еще один повод думать не о немецком нападении, а о британском коварстве.
…А тем временем планы Берлина разрабатывались дальше. Взятие Москвы не должно было стать завершением войны. Гитлер сказал генерал-фельдмаршалу фон Боку, войска которого предназначались для взятия Москвы: «Если взятие Москвы и Ленинграда не приведет к миру, то мы должны – по крайней мере подвижными частями – прорваться к Екатеринбургу». (Фюрер не любил советских названий, Ленинград он чаще называл Петербургом. И для Свердловска он тоже употребил название царских времен.) Поэтому, когда в июле 1941 года генштаб счел войну выигранной, он решил послать войска и на Урал. Но не для постоянной оккупации, а как бы в виде рейда, экспедиции. 27 июля 1941 года был составлен соответствующий документ, который начинался так:
«1. Операция будет проведена моторизованными войсками силами 8 танковых и 4 мотопехотных дивизий с привлечением – в соответствии с обстановкой – отдельных пехотных дивизий для прикрытия тыловых коммуникаций.
2. Операция будет представлять собой широко задуманную моторизованную экспедицию по труднопроходимой и бездорожной местности. Поэтому для осуществления подобной задачи необходимо перепроверить организационную структуру танковых корпусов и отказаться от всего, что сокращает ударную силу: возможно, сократить число автомашин. Боевые действия в общем и целом будут идти по железнодорожным и шоссейным путям».
После этих «организационных» мер давались указания оперативного характера – ведь экспедиции предстояло пройти ни много ни мало от Горького, Казани, Ульяновска и Куйбышева до Нижнего Тагила, Свердловска и Магнитогорска. Далее «расчет сил» содержал такие директивы:
«Для осуществления операции желательна неожиданность: все четыре группы выступят одновременно, чтобы возможно скорее достичь промышленного района, а затем – судя по обстановке – либо будут удерживать занятые рубежи, либо оставят их, предварительно разрушив все жизненно важные объекты, применив для этого специально подготовленные воинские части… Цель – сделать возможным неожиданное и быстрое продвижение на отдельных участках, ежели до этого времени русские не предпримут серьезных разрушений железнодорожных путей восточнее Волги».
При этом генштаб снова не страшила русская зима. В документе говорилось:
«3. Своеобразие театра военных действий требует тщательной подготовки в зимний период по следующим позициям: а) разведка дорог; б) выбор наиболее благоприятного времени для проведения операции с учетом климатических условий; в) изучение местности и возможных препятствий; г) организационная и транспортная подготовка операции; д) оборудование достаточного числа предмостных укреплений у мостов через Волгу. В случае если они будут разрушены – восстановление и оборудование для перевозки войск; е) подготовка специальных операций для захвата наиболее важных объектов на железных дорогах».
Правда, в директиве от 27 июля не содержались подробности, касающиеся возможной встречи с японскими войсками, хотя именно в это время (июль – август 1941 года) в Берлине предпринимались энергичные усилия для того, чтобы обеспечить вступление Японии в войну. В те дни Гитлер говорил, что Урал станет «новой границей» рейха, а в беседе с японским послом Осимой сказал, что район германского владычества будет распространяться и восточнее Урала. Позднее разграничительной линией сфер влияния Германии и Японии был установлен 70-й градус восточной долготы.
Но и это не было концом операции. Дело в том, что когда генералы строили планы на «период после „Барбароссы“, свои планы разрабатывали и руководители СС. 15 июля 1941 года на стол рейхсфюрера СС Генриха Гиммлера лег первый вариант так называемого „Генерального плана „Ост“, подготовленного начальником штаба планирования Главного управления имперской безопасности СС. А на следующий день у Гитлера состоялось заседание, на котором обсуждалось будущее захваченных «восточных территорий“. О чем же шла речь?
Война гитлеровской Германии против СССР преследовала вполне определенные цели. В первую очередь это была война на уничтожение идеологического врага. Как записал слова Гитлера в своем дневнике Геббельс: «Большевизм – всемирный враг номер один». После совещания Гитлера с высшими командирами вермахта 30 марта 1941 года Гальдер зафиксировал такую директиву: «Борьба двух идеологий… Борьба против России; уничтожение большевистских комиссаров и коммунистической интеллигенции». Во исполнение этого приказа генштаб отдал войскам такой недвусмысленный приказ: «В ходе восточного похода принять участие в осуществлении задач идеологической борьбы».
Второй частью замысла «Барбароссы» было превращение нашей страны в колонию. «Россия станет нашей Индией», – не раз говорил Гитлер своим сообщникам. Советскому населению предстояло превращение в толпу рабов (Гитлер: «Не следует допускать, чтобы у них образовалась новая интеллигенция». Или: «Достаточно, чтобы они знали дорожные знаки»). Более того, эсэсовцами была разработана программа биологического уничтожения славянства путем принудительной стерилизации и отмены медицинского обслуживания населения. «Дело состоит в том, чтобы разгромить русских как народ, разобщить их… Для нас, немцев, важно ослабить русский народ до такой степени, чтобы он не был больше в состоянии помешать нам установить немецкое господство в Европе», – так говорилось в одном из документов, составленном в 1942 году в имперском министерстве по делам «оккупированных восточных территорий».
Бред маньяков, фантазии расистских идеологов? Ничуть.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140