Стенограмма фиксирует: «Бурные аплодисменты». В самой же речи Л. Мехлис так определял «свое понимание» задач армии:
«1. Помнить о капиталистическом окружении и, как зеницу ока, беречь Рабоче-Крестьянскую Красную Армию от проникновения шпионов и диверсантов.
2. Всегда и везде держать порох сухим.
3. Держать не только порох сухим, но всегда располагать достаточным количеством смирительных рубах для сумасшедших, мечтающих о «крестовом походе» на Советский Союз.
4. Если вторая империалистическая война обернется своим острием против первого в мире социалистического государства, то перенести военные действия на территорию противника, выполнить свои интернациональные обязанности и умножить число советских республик».
Как видно, задачу «умножить число советских республик» Мехлис понимал как некий минимум, в то время как максимум должен был выглядеть в виде полной ликвидации капиталистического окружения. В свою очередь член Военного Совета 2-й отдельной Краснознаменной армии Н. И. Бирюков в своей речи на XVIII съезде рисовал такую картину:
«И пусть не удивляются империалистические хищники на Востоке и Западе, если в час решительных боев с загнивающим капитализмом наши силы, силы пролетарской революции, вооруженные силы Советского Союза, на Востоке и Западе – везде будут встречены как силы освобождения человечества от капиталистического рабства и фашистского мракобесия. Тылы капиталистических армий будут гореть. Сотни тысяч и миллионы трудящихся поднимутся против своих поработителей. Капиталистический мир беременен социалистической революцией… Да здравствует грядущее торжество социалистической революции во всем мире!»
Остается лишь задать себе вопрос: с какой же целью Сталин «выпустил» на съезде таких ораторов, поручив им озвучить то, о чем он сам на этот раз предпочел не говорить? Ведь он в свое время, например в 1925 году, позволял себе аналогичные предсказания.
Ответ: подобные речи были частью запланированной и заранее рассчитанной линии, которая должна была имитировать силу и возможности Советского Союза и его вооруженных сил в той ситуации, когда они ими, увы, не располагали. Для «внутреннего употребления» она имела благодарного потребителя: те – тогда широчайшие! – массы советских людей, для которых идеал мировой социалистической революции не только сохранялся, но и был важнейшей внутренней мотивацией. Что же касается «употребления» внешнего, то Сталин мог тогда не бояться упреков в «агрессивности», ибо традиционная терминология Коминтерна в те времена была прекрасно известна лидерам Запада и едва ли принималась всерьез. Зато повторение «боевых лозунгов» было призвано создать впечатление – по крайней мере, у некоторых – того, что советское руководство, несмотря на события 1936–1937 года, чувствует себя в состоянии выполнять свои «интернациональные обязанности». (Сталин – мы узнаем об этом в апреле 1940-го и в мае 1941 года – не раз прибегал к таким «демонстрациям силы в условиях слабости»).
Был ли в 1939 году Советский Союз готов к войне? Такой вопрос вообще схоластичен. Он имел бы смысл – и то относительный – для страны, готовящейся к агрессии. Это Гитлер мог в 1936 году отдать распоряжение:
«1. Через четыре года германская армия должна быть готова к действиям.
2. Через четыре года германская экономика должна быть готова к войне».
Но для Советского же Союза, который был не субъектом, а объектом агрессии, любой момент начала новой войны был неблагоприятным. Так, в 1938 году, когда стоял вопрос о возможной помощи Чехословакии как отправной точке общего сопротивления Гитлеру, перевооружение Красной Армии еще только начиналось. В 1939-м оно также далеко не было закончено, и как показал печальный опыт истории, нам не хватило мирной паузы и до июня 1941 года. Более того: боюсь, что даже если бы сбылись надежды Сталина оттянуть германское нападение до весны 1942 года, то и тогда нам пришлось бы пережить немало неожиданностей, если к тому времени Гитлер захватил бы Англию и полностью отключил бы США от европейской войны…
Лучше других об этом знал сам Сталин. До сих пор нет точных официальных данных о репрессиях 1937–1938 годов в Красной Армии. Однажды сам Ворошилов назвал цифру 50 000 человек, Л. Д. Троцкий (из изгнания) – 30 000, известный английский исследователь Р. Конквест – 35 000, академик А.Н. Яковлев – более 70 000, наиболее часто встречается цифра 40 000. Ныне покойный военный историк О.Ф. Сувениров задался благородным намерением – собрать (порой по крупицам!) данные о репрессиях всех «этажей» командного состава РККА и ВМФ, составив соответствующие таблицы. Так, в бригадном звене (комбриги и приравненные к ним) РККА из 877 человек были расстреляны или погибли в тюрьмах 478 человек; в дивизионном (комдивы) звене из 352 человек – 293; в корпусном (комкоры) – 115 человек, в высшем (маршалы и командармы) – 46; во всех же звеньях были расстреляны 729 человек, умерли под стражей – 63, покончили жизнь самоубийством – 10 человек. Из тюрем вышли живыми 130 человек. Подверглись репрессиям два наркома, четыре первых заместителя наркома, четыре замнаркома, 17 начальников управлений Наркомата обороны, 17 командующих военными округами, командующие всех четырех военных флотов. Что означали эти цифры, можно судить по дискуссии на заседании Военного совета при НКО в ноябре 1937 года.
«Командующий Дальневосточным военным округом Дыбенко: Частью дивизий командуют бывшие майоры, на танковых бригадах сидят капитаны.
Командующий Закавказским военным округом Куйбышев: У нас округ обескровлен очень сильно!
Ворошилов: Не больше, чем у других!
Куйбышев: Дивизией командует капитан, который до этого не командовал не только ни полком, ни батальоном и в течение последних шести лет являлся преподавателем училища.
Ворошилов: Зачем же вы его поставили?
Куйбышев: Почему мы его назначили? Я заверяю вас, товарищ народный комиссар, что лучшего мы не нашли.
Голос с места: Куда же девались командиры?
Куйбышев: Все остальные переведены в ведомство Наркомвнудела».
Но удар был нанесен не только по войскам. Была ликвидирована верхушка военных академий и институтов, в частности, все начальники академий, что привело к резкому падению уровня обучения военных кадров. Его не удалось поднять до 1941 года.
Сколько должно было пройти времени, чтобы этот урон был восполнен? Существует важный документ – это утвержденный Сталиным 9 ноября 1937 года «План развития и реорганизации РККА на 1937–1942 годы». В нем были определены новые параметры вооруженных сил, а именно:
Штатная численность РККА мирного времени на 1.1.38 и на 1.1.43 года и процентное соотношение родов войск
Наименование
на 1.1.38 г.
на 1.1.43 г.
единиц
%
единиц
%
А.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140